не поспеваю за вами! – Венди догнала их и почесала Нэну за большим бархатным ухом. А потом оглянулась. – Нужно возвращаться. Не знаю…
И тут из леса донесся грохот.
Венди вздрогнула. Нэна отпрыгнула в сторону. Майкл зажал руками уши.
Джон упал.
Эхо выстрела стихло, и на какое-то время воцарилась полная тишина.
– Джон? – Майкл направился к неподвижному телу Джона.
Нэна жалобно завыла.
– Подожди… – Но не успела Венди ничего сказать, как снова раздался выстрел.
Майкл тоже упал на землю.
Двенадцатилетняя Венди стояла, не шевелясь, и тяжело дышала. Нэна завыла сильнее, почти завизжала.
Венди смотрела на братьев.
– Джон? – Она подошла ближе к ним. – Майкл? – Но ни один из мальчиков не откликнулся и не шевельнулся.
Джон лежал на спине, его ноги были согнуты под какими-то странными углами. Майкл свернулся калачиком на боку.
Их глаза были открыты, но они ничего не видели.
– Игра окончена, ребята. Это не смешно, – сказала Венди.
Нэна, пригнувшись к земле и обнюхивая ее, медленно пошла вперед, под ее лапами хрустел снег. А потом она ткнулась носом в руку Майкла.
Его рубашка стала красной.
Кровь из раны на шее Джона вытекала прямо на снег и растапливала его.
В горле Венди застыли рыдания. Нэна тихо поскуливала и, то и дело прикасаясь к Джону и Майклу, ходила вокруг них кругами и плакала. Ее светлая шерсть тоже стала местами красной.
Венди не могла сдвинуться с места. Она стояла на снегу и смотрела на своих братьев. Ее била дрожь.
Звук шагов идущего по лесу человека заставил Венди вздрогнуть и вывел из транса. Она, лихорадочно оглядевшись, метнулась к нескольким близко растущим деревьям и проползла под их ветками, склонявшимися до самой земли.
Нэна, поджав хвост, в отчаянии бегала от Джона к Майклу и обратно.
На поляну, спотыкаясь, вышел мужчина в яркой фланелевой куртке в красную клетку и отороченной мехом охотничьей шапке. За спиной у него было ружье. Венди могла видеть только его спину, но она заметила зажатую в его руке бутылку пива.
Нэна встала между ним и мальчиками. Добрая Нэна, обычно ласковая, обнажила зубы и зарычала.
– Нэна? – удивился мужчина. Его голос был знаком Венди. – Эй, пшла прочь! – невнятно произнес он, бросая в Нэну снегом. Нэна вздрагивала, но уходить отказывалась. А потом начала неистово лаять.
– ЭЙ! – закричал мужчина. Он сунул бутылку в снег и снял с плеча ружье.
Ужас пронзил каждую клеточку тела Венди.
Но он поднял ружье и выстрелил в воздух. На снег упала гильза.
Нэна шарахнулась в сторону и рванула с поляны.
– Глупая собака, – проворчал мужчина, снова вешая ружье на плечо. – Не ровен час подстрелят тебя, если будешь без толку бегать по лесу. – Он своей огромной рукой снял с головы шапку.
Ледяной ужас сковал тело Венди, она не могла дышать.
Мистер Дэвис рукавом клетчатой куртки вытер пот со лба.
– И что мы тут имеем? – пробормотал он, направляясь к старому дереву.
Мгновение спустя он резко остановился. На земле перед ним лежали тела Джона и Майкла.
Мистер Дэвис упал на колени.
– Нет! Нет, нет, нет! – Теперь его голос был слышен совершенно отчетливо, в нем звучал животный ужас. Он потряс тела Джона и Майкла, но мальчики не шелохнулись. Тогда он стал лихорадочно оглядываться, что-то бормоча себе под нос.
Венди пригнулась ближе к земле в своем убежище, зажимая рот руками, чтобы не закричать.
Мистер Дэвис с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, побежал туда, откуда пришел.
Когда звук его шагов стих, Венди выползла на поляну и бросилась к братьям.
– Джон, Майкл! – Она рухнула на землю рядом с ними и стала изо всех сил трясти их. – Проснитесь! – умоляла она. – Пожалуйста, проснитесь! – Ее тело содрогалось от сильнейших рыданий. Холодная, твердая земля больно давила ей на колени.
Венди никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Ее рот наполнился слюной, и она подумала, что ее может вырвать от ужасного воспоминания о том, как, маленькая, она рыдала над мертвыми телами братьев. Ей хотелось убежать прочь, чтобы не видеть, что будет дальше, но тут до нее донесся какой-то шум. Это прилетел Питер. Он приземлился в нескольких футах от скорчившейся в рыданиях Венди. Тот самый Питер, которого она видела, вспоминая Нетландию. Мальчик с копной золотисто-каштановых волос и в одежде из пальмовых листьев.
Он увидел плачущую над мертвыми телами братьев Венди и замер на месте.
– Венди? – сказал он.
Венди подняла на него глаза, слезы катились по ее лицу. Она узнала его, и его присутствие здесь потрясло ее до глубины души, но это чувство тут же было заглушено отчаянием.
– Питер, помоги, пожалуйста, помоги, – умоляла она, не переставая рыдать.
Питер медленно подошел к ней, его глаза были очень яркими и широко распахнутыми. Он посмотрел на Джона и Майкла. И слегка покачал головой:
– Венди, мне так жаль…
– Пожалуйста, помоги им, Питер! – крикнула она.
– Я не могу, Венди. Я должен забрать их с собой. – На его лице была написана боль.
Венди заплакала еще сильней. Ее голос надломился:
– Нет, ты не сделаешь этого! Ты не можешь забрать Джона и Майкла!
Звук приближающихся шагов заставил ее и Питера поднять глаза.
Венди начала впадать в панику.
– Он возвращается! Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну. Ты должен взять меня с собой! Пожалуйста, Питер!
Всем своим видом Питер выражал скорбь. Он взял ее за руку, и все вокруг погрузилось во тьму.
Ее горе было острым и всепоглощающим. Венди лежала, скорчившись, на боку. Образы братьев на снегу, красного на белом, жгли ее мозг. Джон и Майкл упали у подножия дерева. Вот почему подсознание все время напоминало ей о нем, с такой настоятельностью заставляло рисовать его. Оно пыталось сделать так, чтобы она вспомнила, и Венди понимала теперь, почему так отчаянно сопротивлялась этому. Она пряталась от воспоминаний, но не могла полностью распрощаться с ними и боялась, что уже никогда и не сможет.
Ее братьев убили, и это случилось по ее вине.
Она была их старшей сестрой. И знала, что они не должны ходить в лес одни. Если бы она что-то сказала им, если бы заставила поскорее вернуться домой, всего этого не случилось бы. Они остались бы живы. Она должна была заботиться о них, защищать их, но не справилась с этим. И в результате потеряла их и, хуже того, разрушила свою семью. Если бы не она, они по-прежнему были бы одним целым.
А что теперь? Если правда выйдет наружу, всем станет предельно ясно, что
