– На улицах стало куда безопаснее, чем при лорде Капкансе Психопатическом, – напомнила леди Силачия.
– Без-зопасней? Витинари учредил Гильдию Воров! – закричал Эдуард.
– Да, и это достойно порицания, несомненно. Но, с другой стороны, скромный годовой взнос, и по улицам можно ходить спокойно, не опасаясь, что тебя…
– Как он всегда повторяет, – встрял лорд Ржав, – и в этом есть здравый смысл: если преступность неизбежна, то пусть она хотя бы будет организованной.
– По-моему, – опять вмешался виконт Скаток, – Гильдии терпят его только потому, что любой другой правитель может оказаться куда хуже. У нас уже были, э-э, неприятные правители. Помните лорда Ветруна Маниакального?
– А лорда Гармони Ненормального? – добавил лорд Монплезир.
– А лорда Шпателя Смеющегося? – спросила леди Силачия. – Последний просто обожал острые шуточки.
– Впрочем, нельзя не признать, – начал было лорд Ржав, – в Витинари действительно есть что-то не совсем…
– Да, да, абсолютно с тобой согласен, – перебил его виконт Скаток. – Мне это тоже не нравится. Отвратительная черта. Ты и подумать еще не успел, а он уже знает, о чем ты думаешь.
– Всем известно, что за голову патриция наемные убийцы потребовали плату в миллион долларов, – сказала леди Силачия. – Его убийство обойдется крайне дорого.
– Почему-то мне кажется, – пожал плечами лорд Ржав, – гораздо больше денег уйдет на то, чтобы он так и остался мертвым.
– О боги! А как же гордость? Как же честь?!
Все заметно вздрогнули, когда последний дон Муэрто неожиданно вскочил со своего стула.
– Да вы сами послушайте, что несете! И посмотрите на себя со стороны! Найдется ли среди вас хоть один, чья семья сохранила бы прежнее величие? Неужели вы не помните, кем были ваши предки?
Он быстро обежал стол, и все как по команде повернули головы, не спуская с него глаз.
– Вот ты, лорд Ржав! – Эдуард сердито ткнул пальцем. – Твоему предку присвоили т-титул барона за то, что он в одиночку уложил тридцать семь клатчцев, вооруженный лишь б-булавкой!
– Да, но…
– А ты, лорд Монплезир! Ваш первый герцог, возглавив армию из шестисот солдат, потерпел славное, эп-пическое поражение в Щеботанской битве! Неужели это ничего для тебя не значит? А ты, лорд Вентурия, и ты, сэр Джордж… вы сидите в своих старых домах на своих старых деньгах, в то время как Гильдии… Гильдии! Подонки, выходцы из торгашей и купцов! О да, эти Гильдии обладают правом голоса в управлении городом!
Двумя прыжками он подлетел к книжному шкафу и швырнул толстый том в кожаном переплете на стол, опрокинув при этом бокал лорда Ржава.
– Узнаете? Да, это «Книга Пэров Твурпа»! – закричал он. – И в ней каждому из нас посвящена страница! Мы ей владеем! А этот человек, он как будто зачаровал вас! Уверяю, он обычный смертный, из плоти и крови! А вы все равно боитесь, дрожите за собственные шкуры – а вдруг все станет еще хуже?! О боги!
Лица гостей мрачно вытянулись. Конечно, все сказанное было чистой правдой… да, ситуацию можно было преподнести и таким образом. Но выслушать нечто подобное от какого-то напыщенного молодчика с безумным взором – это тем более обидно.
– О да, старые добрые времена. Высокие шпили, боевые знамена, рыцарство и так далее, – кивнул виконт Скаток. – Дамы в остроконечных шляпах. Парни в доспехах, рубящие друг друга в капусту, и все прочее. Но, понимаешь ли, мы должны двигаться в ногу со временем и…
– Это был золотой век, – перебил Эдуард.
«О боги, – подумал лорд Ржав. – Он действительно в это верит».
– Видишь ли, мой милый мальчик, – покачала головой леди Силачия, – случайное сходство и ювелирное украшение – это еще не все. Нужно еще кое-что…
– А моя нянюшка рассказывала, – встрял виконт Скаток, – что раньше из камней торчали мечи, так вот, только истинный король мог вытащить их… Мечи в смысле…
– Ха! И одно королевское прикосновение навсегда избавляло вас от перхоти, – подхватил лорд Ржав. – Это всего лишь легенда. Вымысел. Да и сказать по чести, эта история всегда меня несколько озадачивала. Что такого сложного в том, чтобы вытащить из камня какой-то там меч? Ведь самая трудная работа уже проделана. По-моему, стоило бы поискать человека, который этот меч туда засунул.
Все облегченно рассмеялись. Этот смех особенно врезался в память Эдуарда. Смеялись не над ним, но Эдуард был из тех людей, кто всегда принимает смех на свой счет.
Спустя десять минут Эдуард Муэрто остался в полном одиночестве.
Отговорки, жалкие отговорки. Двигаться в ногу со временем! Он ожидал от них большего. Гораздо большего. Даже смел надеяться, что его пример воодушевит всех. Он уже видел себя во главе армии…
Почтительно шаркая, вошел Бленкин.
– Я всех проводил, господин Эдуард.
– Спасибо, Бленкин. Можешь убрать со стола.
– Слушаюсь, господин Эдуард.
– Бленкин, а как же честь? Куда она девалась?
– Не знаю, господин, я не брал.
– Они даже не стали меня слушать…
– Да, господин.
– Не стали с-слушать…
Эдуард сел возле угасающего огня и в который раз открыл зачитанный до корки экземпляр Бедрогрызских «Престолонаследий Анк-Морпорка». Мертвые короли и королевы взирали на него с укоризной.
И на этом все могло бы закончиться. На самом деле в миллионах вселенных так оно и произошло. Эдуард Муэрто постарел, его одержимость превратилось в своего рода книжное безумие, предполагающее ношение перчаток с отрезанными пальцами и шлепанцев, – он стал настоящим экспертом по вопросам королевской власти, но никто об этом даже не догадывался, потому что Эдуард редко покидал свои комнаты. Капрал Моркоу стал сержантом Моркоу и в возрасте семидесяти лет, когда пробил его час, погиб на посту в результате абсолютно нелепого несчастного случая, в котором был замешан муравьед.
В миллионах вселенных младшие констебли Дуббинс и Детрит не провалились в яму. В миллионах вселенных Ваймс так и не нашел комплект загадочных трубочек. (В одной крайне извращенной, но теоретически возможной вселенной штаб-квартира Ночной Стражи была перекрашена в пастельные тона съехавшим с катушек смерчем, который также отремонтировал дверную защелку и выполнил в помещении несколько других, не менее странных работ.) В миллионах вселенных стражники потерпели неудачу.
В миллионах вселенных данное повествование очень быстро подошло к концу.
Эдуард задремал с книгой на коленях, и ему приснился сон. Ему приснилась славная борьба. Прилагательное «славный» было еще одним важным словом в его личном словаре помимо «чести».
Если изменники и бесчестные люди не желают видеть истину, тогда он, Эдуард Муэрто, станет указующим перстом Судьбы.
Однако основная проблема заключалась в том, что Судьба зачастую не смотрит, куда сует свой перст.
Капитан Сэм Ваймс из Городской Стражи Анк-Морпорка (Ночная Смена), облаченный в свой лучший плащ, в начищенном до блеска нагруднике, положив шлем на колени, сидел в продуваемой всеми сквозняками приемной и ждал аудиенции патриция.
Он тупо смотрел на стену.
«Ты должен чувствовать себя счастливым», – говорил он себе. И чувствовал себя таковым. В некотором роде. Определенно. Счастливым как никогда.
Через несколько дней он женится.
Перестанет быть стражником.
Будет вести жизнь праздного господина.
Капитан Ваймс снял свой значок и рассеянно потер его об полу плаща. Потом поднял так, чтобы свет отразился от покрытой благородной патиной поверхности. «ГСАМ № 177». Интересно, иногда думал он, сколько стражников носили этот значок до него?
Вскоре значку предстояло в очередной раз сменить хозяина.
Это – Анк-Морпорк, «Горад Тысичи Сюпризов» (как он называется в периодическом рекламном буклете-путеводителе, выпускаемом Гильдией Купцов и Торговцев). Что еще тут добавить? Разве что следующее: это, кроме всего прочего, беспорядочно растущий метрополис, приютивший миллион людей, крупнейший на всем Плоском мире, раскинувшийся вдоль обоих берегов Анка, реки настолько грязной, что иногда создается впечатление, будто она течет вверх дном.
«Но как он существует? – может изумиться приезжий. – Что его поддерживает? Откуда поступает питьевая вода, если воду из реки, прежде чем проглотить, нужно хорошенько прожевать? Что является основой городской экономики? И как так случилось, что этот город, вопреки всему, работает?»
Хотя на самом деле приезжие редко интересуются подобными мелочами. Обычно они задают несколько иные вопросы, типа: «Э-э, не подскажете, как пройти к, ну, знаете… к молоденьким дамочкам?»
Однако если бы гости города хоть иногда думали головой, а не кое-чем другим, то все вышеприведенные вопросы наверняка заинтриговали бы их.
Патриций Анк-Морпорка откинулся на спинку самого обычного стула, и на лице его заиграла бодрая улыбка крайне занятого человека, который на исходе полного событий дня вдруг увидел в своем графике напоминание: «19.00–19.05. Быть веселым и раскованным, улыбаться людям».
