Кадр пятый. Мертвая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями одной из операционисток. Неподвижно замершие на полу люди. Сжатые кулаки, свитые в тугие пирамидальные спирали манипуляторы, готовые крушить и убивать, и напряженное ожидание — кто пошевелится первым?..
И тут кино кончилось. Тяжело дыша, девушка стояла посреди разгромленного помещения. Сердце билось как бешеное. Она медленно огляделась, и только теперь до нее дошло, что случилось. ЧТО она натворила.
Она сделала это опять! Три человека мертвы или умирают. Еще двое ранены… Она опять начала убивать!
Обхватив себя за плечи, она медленно села на корточки. Она убийца. Она убийца…
Звон сигнализации хлестнул ее по ушам, словно хлыст. Она вздрогнула. Что она делает, дура, идиотка, кретинка? Пятеро людей ранены или умирают, а она стоит столбом! Приди в себя, малахольная, ты же врач! Она резко вскочила.
— Кто-нибудь, вызовите скорую, — она повернулась к с ужасом глядящих с пола людей. — Да быстрее же!
Их пятеро. Она одна. Она не может заниматься всеми сразу. Кого первого?
Бандиты. Их — в последнюю очередь. Двое полицейских. Первый лежит на спине возле вдребезги разнесенной двери и не движется. Второй корчится от боли, прижимая к животу искалеченную руку. Кого из них?
«На войне, Кара, все время приходится выбирать. В том числе — кому из твоих друзей жить, а кому умирать. Если не понимаешь, кого из раненых обрабатывать первым, начни с легких. Иначе пока возишься с тяжелыми, легкие тоже станут тяжелыми. И тогда мало кто доживет до госпиталя».
Она не думала, что уроки Саматты когда-либо ей пригодятся. Что же…
Она подбежала к полицейскому с развороченной рукой и, с силой надавив ему на плечи, заставила лечь навзничь.
— Я врач, господин, — быстро проговорила она. — Я должна взглянуть на твою руку.
Полицейский закинул назад голову и зарычал от боли, но дергаться перестал. Его закаменевшее лицо покрывали мелкие бисеринки пота, на челюстях вздувались желваки мышц. Резким рывком манипуляторов разорвав тряпичные клочья, оставшиеся от рукава, Карина внимательно осмотрела предплечье. Она еще никогда не видела руку в таком состоянии — месиво мяса и крови, из которого торчат белые обломки костей. Сейчас кости не важны, главное — остановить кровь, быстрой лужицей растекающуюся по полу. Она окончательно оборвала рукав формы, свернула его в узкую полосу и с силой затянула вокруг плеча. Наверняка под жгутом она ободрала кожу, но тут уже ничего не поделаешь. Главное — кровь почти остановилась.
— Полежи так, господин, — сказала она громко, осторожно укладывая искалеченную руку на пол. Интересно, слышит ли он ее вообще? Или от шока ничего не соображает? — Я должна помочь твоему другу.
— Госпожа! — сзади робко дотронулись до ее плеча. Она обернулась. Одна из девушек-операционисток стояла, протягивая ей небольшой ящичек. — У нас есть аптечка, госпожа!
Подавив позыв к истерическому смеху, Карина поднялась на ноги. Аптечка! Да тут полевой госпиталь нужен как минимум! Она взяла аптечку из рук девушки и кивнула:
— Спасибо, госпожа. Скорую вызвали?
— Да, госпожа, — пролепетала операционистка. — Они уже едут.
Вдалеке завыла полицейская сирена.
— Хорошо. Спасибо. — Она взглянула в сторону второго полицейского. Если зацеплено легкое — а оно наверняка зацеплено… — Мне нужна клеенка.
— Что? — глаза девушки расширились. — Клеенка?
— Да. Клеенка, пластиковый пакет, что угодно, любая воздухонепроницаемая ткань. Да быстрее же!
Не обращая больше на девицу внимания, она бросила аптечку на стол и подбежала к трупу. Трупу? Нет. Под телом растекается лужа крови. Кровь течет — он еще жив — нужно бороться. Но как? Она никогда не делала ничего подобного! Осторожно приподняв манипуляторами тело и сметя с него стеклянные осколки, она перенесла его на чистый участок пола. Затрещала беспощадно раздираемая материя, и несколько секунд спустя клочья форменного пиджака и рубашки усеивали все вокруг. Девушка склонилась над умирающим.
Взглянуть через эффектор. Два входных отверстия с правой стороны груди на уровне седьмого ребра. Ребро раздроблено. Обе дробины засели в правой лопатке — выходных отверстий на спине нет — спасибо и за то… Из раны редкими толчками выплескивается кровь, на ее поверхности пузырится воздух. Повреждена межреберная артерия. Видимые разрывы паренхимы и плевры. Пневмоторакс и гемоторакс. Правое легкое скукоживается прямо на глазах, оно потеряло уж не менее половины объема, зато средостение постепенно раздувается от проникающего в него воздуха. Сдавливаемое сердце отчаянно бьется, борясь с недостатком кислорода и непривычной тяжестью. Если не принять мер, он умрет в ближайшие несколько минут.
Каких мер?! Что она может сделать?!
Не паникуй. Глубокий вздох, задержать воздух, выдохнуть. Если несколько проблем одновременно, начинай с наиболее неотложной. Кровь. Сколько он уже потерял — литр, полтора? Потеря тридцати процентов плазмы смертельна. Да, сначала нужно остановить кровь. В сером схематичном мире объемного сканера светящееся щупальце манипулятора проникает в поврежденную межреберную артерию, выбрасывающую наружу саму жизнь. Нет времени на аккуратный шов — сдавить, прижать, резкая грубая строчка наноманипулятором — просвет закрыт. Не полностью, капли крови просачиваются, но закрыт. Как потом восстанавливать сосуд, пусть думает хирург, не ее проблема, ей нельзя думать о постороннем, нельзя отвлекаться. Межреберная вена? Вена не повреждена, просто чудо.
Проблема номер два. Какая? Первая помощь при пневмотораксе — восстановить герметичность грудной полости. Клеенка! Ей нужна клеенка! Бинт и клеенка!
— Где клеенка! — во весь голос крикнула она. — Быстрее! Бинт и клеенка!
Ладонь зажимает рану, скользя по крови. Да поможет же ей кто-нибудь или нет?
Твердая рука берет ее за плечо, над ней, словно в тумане, склоняется мужское лицо.
— Госпожа, ты врач? — спрашивает кто-то. — Ты — врач?
— Я врач! — снова кричит она, отмахиваясь, чувствуя, что голос срывается на визг. — Дайте же бинт!
Ей суют бумажный пакет. Что это? Бумага трещит под пальцами, под ней — ткань. Бинт. Плоский моток стерильного бинта. Не разматывая, она прижимает его к ране. Теперь клеенка. Ей суют в руки что-то белое и плотное. Клеенка? Неважно. Сгодится. Наложить сверху, как следует прижать. Теперь плотно забинтовать. Да чем? Чем же?
— Еще бинт! — кричит она. Пот течет по лбу, застилает глаза. — Быстрее же!
Ей суют в руку еще один бинт. Кто — она не видит. Осторожно приподняв верхнюю часть тела манипуляторами, она начинает быстро накладывать повязку. Прижимать, как можно сильнее прижимать тампон и клеенку к ране — почему они такие скользкие, почему не хотят держаться? Прижать их манипуляторами. Чтобы пропустить бинт за спиной мужчины, она пропускает руки у него под мышками, всем телом прижимаясь к нему, словно в любовном объятии. Еще чьи-то руки помогают ей, но нет времени смотреть, чьи. Оборот, другой, третий — держать тампон и клеенку на ране!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
