В начале августа 1827 года Джон Фэрли Тодд, племянник недавно скончавшегося Томаса Джефферсона, бродил по Аппалачским горам.
Это было довольно популярное занятие в те далекие дни. Он начал свой поход в Монтеселло, штат Нью-Джерси, откуда направился на юг с рюкзаком и альпенштоком. Тодд пересек горный хребет Киттатайни, вышел к Делаварскому каньону и продолжил свой путь в сторону беспорядочно разбросанных Фрэнклинских высот.
Через некоторое время он наткнулся на ущелье между двумя скалистыми холмами. Там, где соединялись два пласта породы, под буйной растительностью Тодд, геолог-любитель и известный молодой адвокат из Кэмдема, обнаружил узкую расщелину, ведущую в глубь земли. Он сделал запись о находке в своем дневнике, назвав ее довольно романтично «глубокой, зияющей раной на холме, поросшем кедровником», хотя, кроме сосен и елей, там ничего не росло. До сих пор этот дневник является самым ценным экспонатом в Охотничьих архивах.
Тодд стал спускаться. В косых лучах солнца плясали пылинки. По мере погружения Тодда в «мрачное циклопическое чрево земных глубин» становилось все темнее и темнее. Наконец он очутился в огромной пещере, расположенной глубоко под землей. Стены пещеры покрывал светящийся лишайник, от которого исходило «светло-голубое мерцание, загадочное и таинственное».
Изумленно озираясь по сторонам, Тодд вспомнил слова своего знаменитого дядюшки, которые тот произнес 4 июля 1826 года, за неделю до своей кончины: «Пока что эта страна, мой мальчик, находится на гребне успеха, и здесь можно жить счастливо и свободно. Но ростки справедливой власти люди часто затаптывают в грязь в погоне за прибылью. Кто знает, может, уже недалек тот день, когда людям доброй воли понадобится прибежище, где они смогут собраться и разработать планы борьбы против интервенции или подлого заговора внутри страны. Если тебе когда-либо удастся найти подобное место, положи все силы, чтобы сохранить его расположение в тайне до тех дней, когда потребность в нем даст о себе знать».
Смысл слов Джефферсона и даже точность их цитирования неоднократно становились темами жарких споров. Но как бы то ни было, Тодд приобрел участок местности, где обнаружил тайную пещеру. Его потомок, Эдвард Тодд Джексон, состоятельный Охотник с либеральными взглядами, решил передать ее в пользование Охотничьей корпорации.
Но об этом Фрэнк Блэквелл узнал гораздо позже. А пока он ехал в «Кадиллаке» мимо небольших городков Нью-Джерси, через бескрайние поля, а затем трясся несколько миль по разбитой грунтовой дороге. Наконец машина остановилась возле строения, которое показалось Блэквеллу заброшенной шахтой.
Из сторожевой будки вышли мрачные охранники и принялись о чем-то шептаться с шофером. Они долго рассматривали Блэквелла. Затем один из них вручил ему пластиковую карточку с надписью «ПОСЕТИТЕЛЬ — НАДЕЖНОСТЬ НЕИЗВЕСТНА» и велел приколоть ее к лацкану пиджака.
— Вам это понадобится там, внизу, — сказал он.
— Я вижу, охрана у вас на высоте, — сказал Блэквелл, чтобы не молчать.
— Иначе нельзя, — ответил охранник. Он всегда отвечал подобным образом на замечания посетителей о строгой проверке.
Он провел Блэквелла к грузовому лифту, решетки которого были сделаны в стиле «арт деко», и жестом велел зайти в кабину.
— Но я не знаю, на какую кнопку нажимать, — забеспокоился Блэквелл.
— Не волнуйтесь, — ответил охранник. — Я сам нажму.
Его слова прозвучали зловеще. Кабина лифта стала спускаться в земные глубины.
Глава 6
Наконец лифт мягко остановился. Двери автоматически открылись. Блэквелл оказался в просторном сводчатом помещении, вырубленном в гранитной скале. Искусственный свет, исходивший от светильников в нишах на каменном потолке, делал это место похожим на таинственное подземелье в фильме «Тарзан в забытом городе Орфир».
Прямо перед ним за стойкой из стекла и стали сидела красивая девушка-администратор, от которой так и веяло холодом. Она оглядела Блэквелла с высокомерием, присущим всем административным работникам подземных секретных объектов. Затем взяла пропуск и посмотрела его на свет. Убедившись в наличии необходимых водяных знаков, она кому-то позвонила и быстро переговорила с невидимым собеседником.
— Вы можете пройти, — сказала она, указав Блэквеллу на дверной проем, в котором был виден отделанный деревом коридор с репродукциями Курьера и Ивза на стенах.
В конце коридора стоял вооруженный охранник. Прежде чем направить Блэквелла по другому коридору, он тоже проверил его пропуск. В этом коридоре Блэквелл встретил секретарш, которые порхали из кабинета в кабинет с пачками документов в руках и оживленно судачили друг с другом, начальников, которые пили черный кофе в окружении помощников и разговаривали по радиотелефонам. В конце коридора очередной охранник в зеленой форме с золотистыми нашивками поставил на пропуск печать и указал на дверь с табличкой «Вход воспрещен».
Едва Блэквелл приблизился к двери, она автоматически открылась и, как только он вошел, сразу закрылась. В глубине комнаты за столом из орехового дерева сидел господин Симмонс в бледно-желтом костюме и пестром жилете.
— А, Блэквелл, хорошо ли доехали? — Он встал и тепло пожал руку Блэквеллу. — Я понимаю, что штаб-квартира нашей компании расположена не очень удобно. Далековато от Нью-Йорка. Мы просто не смогли найти подходящую пещеру под Манхэттеном. Присаживайтесь. Что-нибудь выпьете? Может, коктейль? Не очень крепкий? С лимончиком, без оливок. С джином «Бифитер». Ну что, угадал? — Он лукаво подмигнул. — Манипенни![11]
На пороге появилась секретарша.
— Два коктейля, один специально для нашего друга Джеймса Бонда.
— Его фамилия Блэквелл, — ответила секретарша, ясно давая понять, что она не в первый раз слышит эту шутку.
— Боже мой, конечно! — Симмонс шлепнул себя ладонью по лбу. — Временное умопомрачение. Ну конечно, вы — Блэквелл. Все в голове перемешалось.
— Это от постоянного фантазирования, — объяснила секретарша. — Я вам уже говорила.
— Да, Дорис. Вы свободны.
Секретарша изобразила на лице улыбку и быстро вышла из комнаты. Блэквелл и Симмонс какое-то мгновение молча смотрели на закрывшуюся дверь.
— Потрясающая девушка, — заметил Симмонс. — А сзади вообще класс… Наверно, считает меня дураком. Ничего, пусть думает, что я немножко не в себе. Надеюсь, вы никому об этом не расскажете.
— Никогда, — заверил Блэквелл.
— Пойдемте, я покажу вам кое-что.
Он привел Блэквелла в большую комнату, где в несколько рядов стояли персональные компьютеры. За дисплеями сидели мужчины и женщины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
