Я пытался усидеть на двух стульях, а это было неправильно. Я должен был не отходить от тебя. Мне так совестно.
– И что же теперь?
– Я скажу ей, что она должна уволиться. Я обеспечу ее хорошими подъемными и прекрасным рекомендательным письмом. Прости меня за все. Надо было погасить это в зачатке давным-давно.
– А моя мама звонила тебе насчет Сабрины?
– Да, – кивнул Саймон. – Она переживала из-за нашего с тобой расставания. Сказала, что не имеет значения, виноват я или просто так кажется, но все равно происходящее может разрушить наш с тобой брак. Вот тогда я и сказал Сабрине, что ей нельзя ехать со мной в Нью-Йорк.
Кейт пристально посмотрела на мужа:
– Лили не думала, что ты мне изменяешь?
Саймон покачал головой:
– Нет. Она сказала, что знает, что я слишком сильно люблю тебя, чтобы сделать это. – Он обхватил голову руками. – Как мне не хватает ее.
Кейт на миг задумалась. Может быть, ее мать видела в Саймоне что-то такое, чего в нем никак не могла разглядеть она.
– Прости за то, что мама больше верила в тебя, чем я. – Кейт положила на колени диванную подушку и обхватила ее руками. – Я столько думала… столько думала после всего этого…
Саймон поерзал в кресле.
– Все эти годы я жила, страдая от чувства вины, от сожалений и тоски. Я тебя обманывала – в каком-то смысле! Ты не получал от меня той любви, которая должна исходить от жены. После аварии… – Кейт умолкла. – После гибели Джейка… Я никак не могла этого пережить. И пусть другой водитель был пьян, пусть он был виноват в аварии. – Она расплакалась. – Я ведь тоже много выпила. И вела себя как дура – зачем я только включала радио? Я виновата в том, что Блер увидела встречную машину только тогда, когда было уже слишком поздно.
Саймон молчал. Он ждал, что еще скажет Кейт.
– Я всегда сожалела об этом. Эта история покалечила меня. Я стала считать себя ужасным человеком из-за того, что всегда скрывала эту тайну. Вот почему я с тех пор не пью спиртного. Мне было слишком стыдно рассказать тебе о настоящей причине. Всякий раз, когда я думала о Джейке, он для меня превращался в трагического героя, в яркий свет, который я погасила.
– Он всегда был, всегда стоял между нами, – негромко произнес Саймон.
Кейт кивнула:
– Ты прав. Я так и не забыла его окончательно. Я так и не позволила тебе стать для меня тем, кем был Джейк. После его гибели он стал для меня чем-то больше самой жизни. – Кейт умолкла и посмотрела на Саймона с нежностью. – И тебе поэтому никак не удавалось сравниться с призраком Джейка.
Несколько минут они молчали.
– Я пытался, Кейт, но ты всегда была такой сильной, такой самодостаточной. Только пойми меня правильно, – торопливо добавил он: – Это меня в тебе восхищает. Твоя сила и решительность. Как только ты в тот день вошла в сто первую аудиторию на лекцию по философии, я сразу понял, что ты – моя единственная. Еще до того, как мы заговорили. Вот почему я попросил тебя остаться со мной в этой группе, пока никто другой не успел попросить.
– Саймон, я…
– Нет, позволь мне договорить, – прервал ее Саймон. – Ты всегда для меня была единственной, Кейт. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Я знал, что в твоем сердце всегда останется место для Джейка, и я этому не противился. Но Джейк занял столько места в твоем сердце, что для меня там места не осталось. Ты не подпускала меня к себе слишком близко.
Кейт опустила голову и утерла слезы.
Саймон бережно приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза:
– Ты невероятная женщина. Я так восхищаюсь твоей преданностью работе и тем, какой матерью ты стала для Аннабел. Ты потрясающий человек. Все эти годы мне хотелось одного – быть с тобой рядом, любить тебя, заботиться о тебе. И пойми: позволить кому-то заботиться о тебе не означает, что ты – слабый человек. Мы с тобой должны заботиться друг о друге.
– Ты когда-нибудь сумеешь простить меня? Я столько важного отбросила от себя, зарывшись в прошлом, в собственных ошибках. Я наказывала себя. И тебя. Нашу семью. Мне так жаль. Прости меня.
– Я люблю тебя. Надеюсь, в один прекрасный день ты поймешь, как сильно я тебя люблю, и мы сумеем все начать сначала.
– Я тоже очень надеюсь, Саймон. – Кейт сжала руку мужа. – Очень надеюсь.
Глава тридцать четвертая
Четыре года спустя
Сегодня должна была состояться премьера – дебют Блер в кино, и ей осталось сделать последние несколько косметических штрихов. Ее муж, Сет, уже ждал ее возле дома в лимузине. Думая о нем, Блер мысленно улыбнулась. Он был голливудским человеком до мозга костей – процветающий продюсер и режиссер, основатель крупнейшей студии в городе. Она познакомилась с ним на вечеринке, устроенной продюсером сериала о Меган Мэхоуни. В то время Сет был женат и являлся одним из немногих символов Голливуда, которые оставались со своими первыми женами. Но Блер отлично знала: это означает, что его супруга воспринимает его как должное. И как только он познакомился с Блер, он тут же как с цепи сорвался. Он сказал ей, что она – идеальная женщина, что именно ее он ждал всю жизнь. В свои сорок два Блер отлично понимала, что, как бы прекрасно она ни играла (а она, честно говоря, только этим всю свою жизнь и занималась), ей ни за что не пробиться в кинематографическом мире без чьей-нибудь помощи. Но когда она вышла замуж за Сета и он снял ее в своем последнем фильме, спорить никто не стал. И сыграла она блестяще. Ей все так говорили. И это была большая удача, потому что ей пришлось покинуть Нью-Йорк и литературный мир.
После того как Блер и Дэниел расстались и книгам о Меган Мэхоуни пришел конец, Дэниел предлагал Блер выкупить права, чтобы он мог продолжать сериал сам. Но Блер ни за какие коврижки не отдала бы ему возможность купаться в обожании ее фанатов. Однако Дэниел довольно скоро вернулся к привычке писать в одиночку, и Блер просто бесилась из-за того, что почти сразу ее бывший супруг попал в список авторов бестселлеров по версии «Times». Тогда Блер решила тоже набить руку на одиночном писательстве и издала книгу о загубленной дружбе. С этого момента она страстно ждала, когда
