Но у вашей королевы здесь немало и других знакомых — детей французских дворян, которые получают в королевском дворце знания и предаются всевозможным играм и развлечениям, насчитывается тридцать семь.
— Тридцать семь! — удивленно воскликнула Шина.
Герцогиня де Валентинуа улыбнулась своей очаровательной неповторимой улыбкой, обнажив превосходные, ослепительной белизны зубы.
— Да, тридцать семь. Надеюсь, вы не думали, что Мы оставим нашу юную шотландскую гостью в одиночестве, без приятного общества, игр и забав?
— Нет… конечно же, нет . — запнувшись, произнесла Шина.
— Сначала домой отправили се подружек — все четыре носили имя Мария — исключительно ради того, чтобы ваша королева смогла научиться французскому языку и не замыкалась в кругу соотечественниц. Теперь ее подруги вернулись, потому что Мария Стюарт превосходно изъясняется на языке прекрасной Франции, но во дворце их в настоящий момент нет, они сейчас находятся в путешествии. Только Мария Стюарт вернулась в Париж специально для того, чтобы поприветствовать вас.
— Это весьма любезно со стороны Ее Величества, — поспешила сказать Шина.
— Как раз здесь мы сейчас и увидим ее, — произнесла герцогиня.
Лакей в ливрее почтительно распахнул указанную Ее милостью дверь. Шина последовала за герцогиней в комнату.
Ей показалось, что все это было утомительным приготовлением к тому мгновению, когда она увидит свою королеву, когда она приступит к тому делу, ради которого ее послали во Францию и ради которого она преодолела такое огромное расстояние.
А затем канделябры, светло-серые стены, ковер с узором из роз и изысканные гобелены проплыли перед ее глазами ярким, красочным калейдоскопом и превратились лишь в красивую оправу для той самой особы, которая ожидала ее в дальнем конце салона, — Шина увидела Марию Стюарт.
Она ожидала увидеть ребенка. Вместо этого перед Шиной предстала молодая женщина, которая казалась старше даже ее самой. Волосы се напоминали жидкое золото, о котором так много писали в своих творениях многие поэты.
Этот цвет не то чтобы был не похож на цвет волос юной представительницы клана Маккрэгганов, и все же имел с ним мало общего.
Мария Стюарт была выше Шины, а ее полное овальной формы лицо отличалось почти классической красотой. Оно было безупречно в своей красоте, но его холодная, без каких-либо изъянов красота делала его слегка маловыразительным.
И все же красота Марии Стюарт заключалась в ее коже, длинных, изящных, белых как снег руках и в величественной осанке. В ней все было красиво, и никакая часть се внешности не имела совершенно никаких изъянов. И все же Шина испытывала странное, необъяснимое чувство, как будто ожидала слишком много, но чего все-таки недополучила.
Ноги сами повели Шину вперед, подчиняясь какому-то подсознательному приказу. Когда она сделала реверанс, королева обратилась к ней:
— Так вот вы какая, Шина Маккрэгган! Я думала, что вспомню вашу внешность, но мне это не удалось. Раньше я вас никогда не видела!
В ее голосе прозвучало легкое разочарование, И, уловив это, Шина поспешила сказать:
— Мы с вами встречались Ваше Высочество, правда, это было очень-очень давно! Вы были тогда совершенным младенцем!
— Я почему-то думала, что у вас будут темные волосы, — произнесла Мария Стюарт. — Должно быть, я вас с кем-то перепутала.
Шина выпрямилась. Она никак не предполагала, что ее первый разговор с королевой Шотландии получится именно таким. Девушка долго размышляла над тем, что она скажет Марин Стюарт при их первой встрече, тщательно подбирала в уме слова. Теперь же она в полном смущении стояла перед своей королевой, не в состоянии сказать что-нибудь вразумительное, соответствующее случаю. Дома она часто перебирала в уме те слова, которые собиралась сказать королеве при первой встрече. Теперь же девушка испытывала сильное смущение от того, что сейчас все эти слова никак не могут прийти ей на память.
— Интересно, за кого я могла вас принимать? — настаивала Мария Стюарт, глядя мимо Шины. Ее взгляд был устремлен на какого-то человека, только что стоявшего в дальнем углу и поспешно шагнувшего вперед.
Поняв, кто это такой. Шина вся напряглась. Это был тот самый человек, дворянин, встретившийся ей в портовой гостинице. Тот самый человек, который своими грубыми и циничными высказываниями оскорблял ее любимую Шотландию.
Человек, к которому Шина испытывала невыразимую ненависть весь путь от побережья до столицы Франции и которого она надеялась больше не увидеть никогда в своей жизни. Если он состоит в свите Марии Стюарт, то она должна знать, что он враг и его следует остерегаться.
— Вы еще не поздравили мистрисс Маккрэгган с прибытием во Францию, — негромко обратилась герцогиня к Марии Стюарт, и, к удивлению Шины, юная королева слегка покраснела от ее упрека.
— Простите меня, ваша светлость, — сказала она герцогине и, повернувшись к Шине, протянула ей руку. — Искренне приветствую вас и поздравляю с прибытием! Должно быть, путешествие было нелегким и долгим. Очень любезно с вашей стороны, что вы, несмотря на усталость, изволили прийти ко мне.
Почувствовав прикосновение руки Марии Стюарт, Шина ощутила присущее всем Стюартам умение располагать к себе и очаровывать всех, с кем им приходилось общаться, мгновенно превращая их в своих преданных сторонников.
Шина, поймала себя на том, что продолжает держать за руку юную королеву и, запинаясь, пытается произнести давно заготовленные слова, которые держала в голове весь долгий путь из Шотландии во Францию.
— Я прибыла к вам… сударыня… чтобы передать чувства искренней любви… и преданности… вам… всего нашего на» рода… который видит в вас истинную королеву… позвольте сообщить вам… что мы надежно охраняем ваше королевство… что значит, что все шотландцы до единого человека готовы отдать за вас жизнь!
Шина говорила страстно, порывисто, на миг забыв обо всем, что окружает ее, видя перед собой лишь непокрытые головы своих соотечественников, в лицо которым бьет ветер и хлещут струи дождя, машущих вслед кораблю, который увозил ее. Шину, к королеве Шотландии.
— О, благодарю вас! — ответила ей Мария Стюарт. — Передайте моим славным подданным, что мое сердце безраздельно принадлежит им!
Ответу королевы нельзя было отказать в изяществе, и Шина почувствовала, как на глаза ей навернулись слезы. В следующее мгновение раздался голос человека, к которому она успела воспылать ненавистью.
— Славный поступок! — произнес он, и Шине показалось, что его слова разорвали мучительные чары, соединившие ее с Марией Стюарт.
