Никто из нас не вспомнил об одной мелочи. Не далее как вчера одержимый хандрой Лешек нарисовал чудовищных размеров картину на большой древесностружечной плите. Целый день он ничего не делал, только рисовал. Мы уже знали это его настроение, и даже Витек, видя его занятие, махнул рукой, потому что в таком состоянии души пользы от него все равно бы не было.
На картине, нарисованной яркими красками, Лешек изобразил ужасную морду с оскаленными зубами, к которой была прилеплена фигура, представляющая, по всей видимости, женщину. В нижней части картины находилось нечто напоминающее обезьяноподобного, коленопреклоненного субъекта мужского пола с физиономией кретина, в голову которого эта кошмарная женщина вбивала большой гвоздь. И как будто всего этого было недостаточно, по опущенной руке женщины сбегало вниз, к коленопреклоненному субъекту, целое стадо белых мышей. Это жуткое творение стояло прислоненное к стене прямо напротив входа.
Мужчина в штатском вошел и внезапно остановился, потому что первое, на что упал его взгляд, было именно это произведение искусства. Вопреки нашим надеждам он не закричал и не стал спасаться бегством, только немного побледнел и на какое-то время лишился дара речи. Наконец он глубоко вздохнул, оторвал взгляд от ужасной картины, осмотрелся и заметил Януша.
Рядом с Янушем, передо мной, находилось пустое место отсутствующего Витольда, который сидел на доске. Это звучит необычно, но тем не менее является фактом. Он утверждает, что у него какой-то особый вид ревматизма, который позволяет ему сгибать ноги только под одним определенным углом, а любой другой угол сгибания провоцирует страшные боли в коленях. Обычные стулья, стоящие на полу, были слишком низкими по отношению к чертежным столам, наши вертящиеся кресла, соответственно, слишком высокими, все это изменяло нужный ему угол, поэтому он положил на пол чертежную доску, на нее поставил обычный стул и так сидел. Теперь у него был нужный угол, нужная высота, и все было бы хорошо, если бы не то, что доска под столом, совершенно невидимая, но тем не менее выступающая, представляла собой нечто вроде низкой ступеньки, о которую каждый спотыкался.
С безумным интересом мы смотрели теперь сможет мужчина в штатском избежать этой ловушки или нет. Освободившись от впечатления, произведенного на него творением Лешека, он, не ожидая ничего худшего, подошел к Янушу и остановился у его стола.
— Это вы обнаружили труп?
Януш, по-прежнему сидевший все в той же драматичной позе, поднял голову и огляделся.
— У вас есть сигарета? — спросил он. По-видимому, содержание слов представителя власти до него еще не дошло. Представитель власти тяжело вздохнул, вынул сигареты, и они оба закурили.
— Вы о чем-то спросили? — внезапно очнулся Януш.
— Да. Я спросил, вы ли обнаружили тело?
— Тело? Тадеуша? Я, я, черт бы побрал все на свете!..
— Расскажите, пожалуйста, как все произошло.
Мы слушали с огромным интересом, потому что до сих пор никто еще с Янушем не успел поговорить, и были в равной степени как заинтересованы, так и обеспокоены тем, что он может сказать.
— Ну как было, обычно, — неохотно начал Януш. — Пошел в этот чертов конференц-зал...
— А зачем вы туда пошли?
— Откуда я знаю? Черт меня туда понес, видимо, слегка тронулся умом!
— За противопожарной охраной, — хмуро сказала я.
— Что? А, да, точно, за «Вестником законов» с противопожарной охраной. Совершенно забыл, что Тадеуш там лежит...
— То есть как? — быстро прервал его мужчина в штатском. — Так вы об этом знали?
— Ну конечно, ведь Ирена с самого начала говорила, что Тадеуша задушили в конференц-зале...
Мне сделалось нехорошо. Януш от такого удара, вероятно, совсем спятил. Он не мог придумать ничего хуже, чем именно сейчас перепутать фантазию с действительностью! Я замерла, смертельно обеспокоенная, и в голову мне не приходило ничего хорошего.
Мужчина в штатском посмотрел на меня странным взглядом. Возможно, через минуту я сломалась бы под его тяжестью и взяла на себя несовершенное преступление, если бы меня не спас Веслав, у которого вдруг вырвался короткий смешок, вызванный абсурдностью ситуации. Этот смех прозвучал немного по-сатанински, поэтому мужчина в штатском посмотрел на него с неудовольствием. Это позволило мне быстро постучать по лбу в адрес уставившегося на меня бараньим взглядом Януша.
— Кретин, приди в себя! — прошипела я ядовито.
Мужчина в штатском открыл рот, но не успел ничего сказать, потому что в разговор внезапно вмешался Лешек.
— Очень прошу прощения, — сказал он мило и трогательно. — Могу я узнать, в каком вы звании? Потому что ведь вы, несомненно, в каком-то звании, а я хотел бы иметь возможность даже в мыслях называть вас так, как положено, принимая во внимание то, что мы все в жизни занимаем какое-то место и не должны выходить за его рамки, не должны, даже если нам этого хочется, что делать, жизнь есть жизнь...
Он говорил это все смертельно серьезно, на одном дыхании, наконец, к счастью, заткнулся. Истинный кретин! Для Лешека такие странные высказывания были хлебом насущным, но мужчина в штатском не мог этого знать! Так что теперь вполне можно было ожидать обвинения в издевательстве над властями.
Мужчина в штатском внимательно посмотрел на Лешека, на лице которого было подавленное размышление.
— Капитан, — сказал он коротко, помолчав немного, и снова повернулся к Янушу, медленно приходящему в себя.
— И все-таки, как было? Откуда вы знали, что там лежит жертва?
— В том-то и дело, что я не знал, — ответил Януш гневно. — Если бы знал, то наверняка туда бы не пошел, а подождал бы, пока кто-нибудь другой сваляет дурака и обнаружит труп!
— Как же, минуту назад вы сказали, что забыли об этом!
— Потому что я действительно совершенно забыл обо всей этой истории с убийством Тадеуша, и когда туда вошел, меня как громом поразило! Хорошо еще, что удар не хватил!
— Сейчас, спокойно. — Капитан оглянулся, потянулся за стулом Витольда, споткнулся наконец о его доску на полу, оперся рукой о чертежную доску, она наклонилась, в последний момент он успел схватить бутылочку с тушью, которая поехала по наклонной плоскости, ударился локтем о мою лампу и в конце концов обрел равновесие. Он уселся на стуле Витольда на возвышении, вздохнул и снова бросил взгляд на произведение Лешека.
— Сейчас, спокойно, — повторил он. — Говорите ясней, что вы знали об этом убийстве, перед тем как обнаружили тело?
— Ничего.
— Что?
— Ничего.
— Но ведь вы сказали, что знали!
Януш смотрел на него явно сбитый с толку и несколько одуревший.
— Я сказал, что знал? — удивился он. — Наверное, я что-то перепутал. Мы вообще все знали только то, что придумала Ирена. Нет, теперь уже все смешалось. Ирена, объясни этому пану, я не сумею.
— Это невозможно, — ответила я хотя подавленно, но решительно. — Этого нельзя объяснить нормальному человеку. И вообще, оставь меня в покое, тебя этот пан спрашивает, вот и отвечай.
— Что я могу отвечать, если сам ничего не знаю!
— А что вы об этом знали? — спросил капитан резко, приглядываясь ко мне гораздо более недоброжелательно.
— Не знаю, — призналась я в порыве откровенности. — Думаю, что ничего. Если бы я что-то знала, то не стала бы так ужасно глупо себя вести и раньше времени разглашать это по всей мастерской.
Лицо капитана начало приобретать какое-то странное выражение. Не знаю почему, но он снова взглянул на несчастную картину и спросил Януша:
— Когда вы туда пошли?
В эту минуту в комнату вошел Ярек из сметного отдела.
— Прошу прощения, — сказал он куда-то в пространство между Янушем и капитаном. — Януш, к тебе пришли два типа из резины. Не знаю, что делать.
Капитан внезапно закрыл глаза, но быстро открыл их, так как удивительная информация Ярека сорвала Януша с места.
— Боже мой! — простонал он, хватаясь за голову. — Нашли когда прийти!?
— Минуточку, — беспомощно сказал капитан. — Что пришло?..
— Двое из резины, — повторил Ярек.
— Черт бы их взял!.. — стонал Януш.
— Что это значит? Из какой резины?!..
— Все равно! — в отчаянии крикнул Януш. — Господи! Витек их видел?
— Кто их впустил? — закричал капитан, видимо отказываясь пока от уточнения сорта резины.
— Никто. Они ждут в холле и скандалят...
— А еще придет пиво, — хмуро подсказал Лешек.
Януш впал в еще большую панику.
— Господи, это конец!!! Пан милиционер, я должен с ними!.. Ярек, иди к ним, скажи, что убили Тадеуша, нет, скажи, что это меня убили, Витека убили, всех убили! Пусть убираются к черту, завтра все сделаем, пусть только заткнутся и не показываются мне на глаза!
— О чем идет речь?! — закричал капитан, явно теряя хладнокровие. — Никуда вы сейчас не пойдете и ни с кем не будете разговаривать! Здесь ведется следствие, вы что, не понимаете этого?!..
