— Спорь на здоровье, — ответил Грим. — Шляпа будет женская, и ее получит Мэйбл. Закажи что-нибудь дорогое из Парижа, Мэйбл, — Джереми оплатит. На самом деле, мы еще много всего знаем. Здешние войска предупреждены, что готовится еврейский погром. Письмо, вероятно, подтверждает, что это произойдет… но не только. В нем есть что-то, от чего зависит будущее Ближнего Востока — считай, будущее половины мира, а то и всего мира. Ибо триста миллионов мусульман наблюдают за Фейсалом и поступят соответственно. Индия, Персия, Месопотамия, Египет, вся Северная Африка… Ты не представляешь, сколько зависит от безопасности Фейсала, а французы не могут или не хотят этого понять.
Тяжелые армейские сапоги затопали по каменным ступеням снаружи, потом раздался кашель, который, я полагаю, узнал бы среди тысячи других. Нарайян Сингх кашляет либо один раз глубоким басом, и это означает, что все в порядке, либо дважды почти фальцетом, и тогда дело худо. На этот раз прозвучало одно низкое «кха!» Однако полминуты спустя раздались два визгливых покашливания, и Грим поднял руку, призывая к молчанию. Еще минута — и на веранде зазвучала заунывная песенка матроса-индийца, несущего вахту на носу корабля: «Хум декта хай» — «я смотрю вперед». Манера ее исполнения была воспроизведена безупречно.
Грим кивнул. Полагаю, сам себе, ибо никто с ним не говорил.
— Ты не откажешься выйти и забрать у него это письмо, Рэмсден? Будь добр, держись в тени и дай ему пистолет. Может пригодиться.
Я выскользнул за занавеску, служащую дверью, и с минуту пытался обнаружить Нарайяна Сингха. Я старый охотник, но мне это удалось не раньше, чем Нарайян Сингх шевельнул рукой в десяти футах от меня, нарочно, чтобы привлечь мое внимание. Очевидно, существовал риск, что меня заметят с улицы, причем это будет не случайный прохожий, а шпион, затаившийся поблизости. Поэтому я предпочел обойти вокруг дома и остановился слева от сикха, в густой тени дома. Но хотя я двигался со всеми предосторожностями, сикх услышал меня и через перила веранды передал мне письмо, а я отдал ему пистолет, который он взял молча.
Я успел разглядеть нашего связного. Его форма с одного боку была разорвана почти в клочья, тюрбан на голове сидел криво, словно размотался в стычке, и сикх слишком спешил, чтобы его поправить. Имейте в виду: тигр по весне не заботится о своих усах так, как сикх о тридцати ярдах ткани, которой обматывает свою голову!
Нарайян Сингх ничего не сказал и не сделал ни одного лишнего движения — только передал мне письмо и взял пистолет, поэтому я вернулся тем же путем, каким пришел. В дом я вошел через черный ход, сунул письмо Гриму и пошел обратно на улицу: возможно, сикху могла потребоваться моя помощь. Грим ничего не сказал, но Джереми последовал за мной, и две минуты спустя мы сидели на корточках около веранды в полной темноте. Не думаю, что на этот раз Нарайян Сингх догадался, что друзья рядом. Он сосредоточенно всматривался в слабо освещенный участок стены, где были ворота. Их проем больше походил на неясно очерченный вход в пещеру. Поскольку мы с Джереми не знали ни о каких других входах и выходах, мы тоже стали наблюдать за воротами, так что мимо нас и крыса не прошмыгнула бы незамеченной. Соображай мы чуть получше, нам стало бы ясно, что для наблюдения за этим пятачком вполне достаточно одного Нарайяна Сингха, и мы нашли бы своим глазам лучшее применение. Однако, слава Богу, мы все трое живы, а двое из нас получили хороший урок.
Прошло немного времени — возможно, минут пять, — когда за воротами показался человек. Он возникал то там, то тут, точно призрак, которого призывали с того света. Пару раз он вроде вознамерился пробраться во двор, но вдруг передумал и ретировался. Потом мне показалось, что он целится из пистолета. Даже если бы так и было, он, скорее всего, решил не тратить патроны и не привлекать внимание, стреляя вслепую. Однако кое-чего он добился: три пары зорких глаз уставились на него. Это дало возможность троим его сообщникам проникнуть в сад через заднюю стену и незаметно подобраться к нам. Думаю, они по чистой случайности двинулись вдоль дальней стены дома, но нам с Джереми надо благодарить за это судьбу. В противном случае холод стали между лопаток стал бы для нас первым признаком их присутствия. Как я уже сказал, мы не подозревали об их существовании, пока все трое не добрались до веранды с противоположной от нас стороны. Скорее всего, они бы нас перестреляли, если бы человек за воротами не потерял голову от возбуждения и не попытался подать им сигнал. Его сообщники уже стояли в тени у последнего окна. Оттуда была прекрасно видна комната, в которой сидели ничего не подозревающие Грим, Мэйбл и доктор. У каждого из этих людей был пистолет, и их намерения сомнений не вызывали.
— Ты здесь, сахиб? — прошептал Нарайян Сингх.
Но мы с Джереми тоже не лыком шиты и уже смекнули, что к чему. Стараясь не шуметь, мы перелезли через перила на веранду и направились в дом кружным путем. Джереми сбросил сандалии. Прятаться больше не было нужды, и он решительно двинулся вперед.
Конечно, возникает вопрос: почему Нарайян Сингх не выстрелил? У меня тоже был пистолет — почему я им не воспользовался? Хорошо, я скажу. Только безответственный мерзавец станет почем зря палить в людей. Другое дело, если вы выполняете приказ или защищаетесь. Вы можете возразить: эта ночная троица пробралась к нам, подобно стае хищников, они могли спокойно застрелить через окно Тикнора, его жену и Грима, пока мы упивались своей добродетелью. Отвечаю: да, такое намерение у них было, но ни в кого стрелять они бы не стали. Нарайян Сингх, который уже рисковал жизнью в тот вечер, и которого, как я сам слышал, один миссионер назвал как-то «безбожным язычником-сикхом», убрал в карман выданный мною пистолет, прежде чем приступить к делу. В том, что касается оценки ситуации, он самый что ни на есть белый человек.
Первым на сцене появился Джереми. Сразу за ним — Нарайян Сингх. А я чуть замешкался, потому что в спешке споткнулся о верхнюю ступеньку. Шум, который я произвел, застал трех арабов врасплох, и они завертелись, как скорпионы в банке. Как я понимаю, они не сразу нас разглядели, потому что слишком долго смотрели на свет, и их глаза не привыкли в темноте. У всех троих были пистолеты, но Джереми вмазал ближайшему кулаком в нос прежде, чем тот успел выстрелить. Араб рухнул навзничь, прямо на своего товарища, и тот, падая, выбил головой оконное стекло. Посему можно считать, в этой стычке мы пролили кровь двух арабов: у первого она текла из носа, у второго из затылка. Третий пальнул и промахнулся, а в следующую секунду Нарайян Сингх ударил его, причем бил он руками и ногами одновременно.
