Камешек, брошенный мной вперед, исчез в яркой красной вспышке, в лицо ударил поток горячего воздуха. Следующий голыш отправился двумя метрами правее и повторил судьбу своего собрата. Третий потянула в сторону какая-то неизвестная мне сила, и он буквально провалился сквозь землю, оставив в асфальте дыру с кулак.
– Что, совсем нельзя пройти? – недоверчиво глядя на меня, спросил Дэнни.
Я подобрал с земли еще горсть камней и стал методично бросать их вперед и в стороны, чтобы обозначить границы аномалий, преградивших нам путь.
– Не с моими габаритами, homie, – буркнул я, отметив про себя, что парень уже пришел в себя – молодец, крепкий. Казалось, будто он забыл о произошедшей совсем недавно ссоре, сосредоточившись на том, что было реально важно, – выживании. И это было хорошо.
– И что делать будем? – спросил он.
– Пойдем туда, где можно пройти.
– А где можно?
Я оставил этот вопрос без ответа, сдвинулся влево и бросил крупный кусок бетона, отколотый от ближайшей стены, в одну из дверей. Она оказалась не особо крепкой, как и все здесь, булыжник пробил ее насквозь.
– Ну вот туда и можно, – кивнул я и взял автомат наизготовку.
Дверь эта мне не нравилась. Ее определенно открывали, причем не так давно. Однако я решил, что если в помещении будет хотя бы небольшое окошко, мы сможем пробраться на ярус ниже, выбраться из этого долбаного поля смерти, где плутали уже почти полчаса.
– Аккуратно открой дверь, – приказал я, продолжая держать деревянную створку на прицеле.
Парень подошел к ней чуть сбоку, протянул руку, взялся за ручку и плавно потянул на себя. Я был уверен, что если Дэнни почувствует рывок или толчок, то тут же бросит ее и схватится за автомат, а в два ствола да с такого расстояния мы сможем изрешетить все что угодно.
Если, конечно, то, что окажется за дверью, не порвет нас в первую же секунду.
Но там не было никого живого, к нашему счастью. Только мертвое тело на полу.
Труп был свежим, даже не начал вонять. Судя по неместному армейскому камуфляжу, М16А4 и спортивному рюкзаку, человек этот при жизни был сталкером.
У меня были подозрения, что самое непосредственное отношение к произошедшему в этом доме до нашего прихода имела сфера, висевшая в полуметре над землей и напоминавшая с виду тесла-шар.
В воздухе отчетливо пахло озоном, гарью и паленым волосом.
Видимо, сталкер пережил не только Всплеск, но и последовавшую за ним зачистку территории силами «Нового рассвета». И даже добрался сюда, умудрившись не столкнуться с кем-нибудь из местных банд. А потом так глупо вляпался.
Оставалось только понять, попал ли он в аномалию, когда лез за артефактом, или артефакт образовался уже после того, как аномалия впитала жизненную энергию жертвы.
Я повернулся к Дэнни, который в этот момент внимательно смотрел на меня. Парень предпочел не комментировать ситуацию, а только пожал плечами.
Я посмотрел на бетонный пол, потом на сферу и задумчиво пожевал губами.
На столе в комнате стоял в дешевой прозрачной стеклянной вазе засохший букет. Вынув цветы, я, слегка размахнувшись, бросил их на труп.
Ничего не случилось – земля не разверзлась под ногами, не ударила с небес молния, даже маленькой искорки не проскочило. Тогда я схватил мертвого сталкера за ноги и, будучи готовым при первом же признаке любой опасности бросить эту затею, дернул его на себя.
Оттащив труп метра на три, я стащил у него со спины рюкзак и принялся копаться в содержимом. Дэнни на мое мародерство никак не отреагировал. Странно было бы, если бы парень стал возмущаться – сам-то он по-прежнему ходил в снятых с бразильца камуфляжных брюках.
В рюкзаке нашлись раритетная металлическая фляга с водой, складной котелок, пакет с сухпайком и несколько контейнеров для артефактов. Контейнеры были новыми, из оранжевого полимерного материала, легкого, но очень прочного. От сталкеров я как-то слышал, что по такому контейнеру можно даже на машине проехать – и ничего ему не будет.
Три контейнера из четырех были полными. «Неплохой улов, – подумал я. – Если там, конечно, не дешевка вроде “мочала” или “прыгающих камней”».
Я посмотрел на труп – и вдруг меня пронзила мысль: «Если бы этот мужик на самом деле полез в аномалию за артефактом, то мы бы нашли поблизости пятый контейнер или в крайнем случае расплавленное оранжевое пятно на полу».
Повинуясь внезапному порыву, я схватил четвертый – пустой – контейнер, вывернул ручку защелки и сдвинул в сторону крышку. Медленно я подошел к светящемуся шару и аккуратно двинул ящичек под него, а потом осторожно, так, что дыхание перехватило, приподнял.
Если бы я почувствовал хоть что-то – покалывание в кончиках пальцев, шевеление волос, – я бы бросил контейнер и отскочил в сторону. Но ничего подозрительного не происходило.
Шар медленно погрузился в нутро ящичка. Я аккуратно сдвинул крышку и повернул ручку до щелчка замка. Изнутри тут же послышалось едва слышное жужжание – контейнер сканировал свое содержимое. Я выдохнул: «Теперь уже точно не долбанет».
– Все? – спросил Дэнни, вжавший голову в плечи.
– Все, homeboy, – кивнул я. – Все нормально.
– Далеко еще идти?
Я подошел к окну, подергал ставни. Створки открылись, и в лицо мне полетел мелкий мусор и засохшие мошки.
Я выбрался наружу, осмотрелся. Это была улица, спускающаяся на нижний ярус, который плавно переходил в обыкновенные жилые кварталы.
Вдоль границы между трущобами и благополучной частью города тянулась высокая, в три метра, стена, построенная, видимо, для того, чтобы отгородить успешных жителей от гниющей язвы фавел.
Увидев эту стену, я вспомнил благотворительные обеды, бесплатные школы и пособия, которые организовывались для ниггеров в Америке. Только там это было попыткой сказать «простите за то, что держали вас в рабстве несколько сотен лет, а потом угнетали политикой сегрегации». Здесь же проблему решили проще: поставили бетонную ширму, чтобы городское дно не мозолило глаза.
Мы двинулись по улице в прежнем порядке – впереди я, проверяя дорогу на присутствие аномалий разным мусором, позади – Даниэль, который держал ствол наготове.
Мне хотелось побыстрее пройти этот чертов холм. Когда мы с русскими ехали по окраине фавелы на угнанном полицейском броневике, места эти казались заброшенными, но, как выяснилось позже, выживших здесь было много, просто они все попрятались, не желая связываться с вооруженными до зубов парнями.
А сейчас казалось, будто я снова вернулся в начальную школу, где меня, маленького и слабого, каждая тварь считает своим долгом обидеть. Это ощущение сильно нервировало.
– Стойте, – послышался голос откуда-то сзади.
Мы, синхронно развернувшись, вскинули винтовки и направили их на дверь, за которой скрывался… тот самый бизнесмен, что оказал нам неоценимую помощь при побеге из барака.
– Сюда идите, – произнес мужчина, призывно махнув нам рукой.
Мы с Дэнни переглянулись и, не сговариваясь, пошли к нему. Внутренние ощущения подсказывали мне, что этого человека я недооценил. Сам факт того, что он в одиночку добрался сюда, говорил о многом.
Помещение, в котором прятался бизнесмен, было стандартной для этих мест халупой с голыми стенами, сложенными кое-как из битого кирпича. Обстановка была более чем скудной: продавленный раскладной диван, плита с газовым баллоном, тумба, шкафчик, пластиковые стол и стулья, которые, похоже, были украдены из какого-то уличного кафе, и старый телевизор с антенной-рожками.
Такой интерьер больше подходил для вайт-трэша[13] из трейлерных парков. Даже у нас в Комптоне такого убожества было не найти уже с конца восьмидесятых.
Бизнесмен успел переодеться, натянув на себя камуфляжные куртку и брюки. С угрюмым выражением лица и сединой на висках, он походил теперь на старого кадрового военного – какого-нибудь полковника или генерала. Не хватало для завершения образа только стакана виски и сигары в зубах.
– Парни, – обратился он к нам с едва уловимым акцентом, происхождение которого я не смог разобрать. – Дальше по улице – засада. Семеро местных. Пятеро – типичные молодчики из фавел, еще двое – кажется, беглые полицейские. У всех автоматы, засели грамотно, перекрыли единственный выход.
– А ты откуда все это узнал? – подозрительно спросил его Дэнни.
– Подкрался и посмотрел, – пожал плечами «генерал».
– Ну ты просто Сэм Фишер. – Моему спутнику бизнесмен, очевидно, не нравился.
«С чего я вообще решил, что старик – бизнесмен? – подумал я. – С того, что он был в строгом костюме? Он может быть кем угодно – хоть военным, хоть церэушником на задании, хоть школьным учителем».
– Есть идеи? – попытался я перевести диалог в деловое русло.
– Предлагаю пробиваться. Если сработаем по-умному, то сможем уполовинить их за три секунды. А дальше – силы будут равны. – Он кривовато усмехнулся. – Для начала, парни, как к вам обращаться?
