Евгений Никифорович, с которым я обсудил создавшуюся ситуацию, понимающе покачал головой, похмыкал и пообещал по возможности помочь. Не прошло и месяца, как он сдержал слово, и с недавних пор в штате обслуживающего персонала «Новой Голландии» появилось десятка два новых вольнонаемных сотрудниц – горничные, официантки, работницы на кухне. Все они, как на подбор, были молодыми, симпатичными и бойкими. Они довольно охотно отвечали на ухаживания наших парней, при этом ведя себя достаточно пристойно, а не вульгарно, как обычно ведут себя барышни с Коломны и других злачных мест Петербурга.
Евгений Никифорович заверил меня, что все эти девицы достаточно образованны, прошли тщательнейшую проверку, и среди них нет ни больных, ни неблагонадежных, в плане вербовки их вражескими спецслужбами или революционерами. Впрочем, насчет того, будут ли эти девушки информировать самого Евгения Никифоровича обо всем, происходящем у нас, решительно ничего сказано не было. Но, как бы то ни было, стараниями начальника Дворцовой полиции эта проблема была решена.
Правда, на этот раз я беседовал с генералом Ширинкиным о дамах с, так сказать, производственной точки зрения. Но давайте обо всем по порядку…
Сегодня ко мне в «Новую Голландию» с утра пораньше примчались два наших «вождя» – Ленин и Коба. Оказывается, вчера им на глаза попалась довольно мерзкая статейка, которую тиснул в газете швейцарских социал-демократов Volksrecht некто Александр Львович Парвус – он же Израиль Лазаревич Гельфанд. Статья эта имела длинное и хлесткое название: «Чудовищное предательство, или Как Ленин продал душу коронованному палачу».
К тому моменту, как мы встретились, я уже имел возможность познакомиться с этим пасквилем. В Европе у нас уже были люди, ранее работавшие там по линии заграничной резидентуры Охранного отделения, задачей которых было отслеживать все публикации, касающиеся России, делать вырезки и с первым же курьерским поездом отправлять их в Санкт-Петербург.
Скажу сразу – статья сия была довольно гнусной, полной грязных обвинений в отношении как Ленина, так и Кобы. В ней Парвус клеймил позором и нехорошими словами Ильича за его «предательство идеи мировой революции» и за «пресмыкательство перед кровавым самодержавием». Досталось и нашему Сосо – Гельфанд-Парвус назвал его агентом охранки и «целователем царской туфли». Меня тон и содержание статьи этой «акулы пера» совершенно не удивили. Нечто подобное в нашем времени в большом количестве можно было обнаружить в различных изданиях, принадлежащих к так называемой «свободной прессе», старательно отрабатывающей забугорные гранты.
Я отнесся к этой мерзости совершенно равнодушно. Собака лает – караван идет. Но вот Ленин и Коба, прочитав эту самую статью и не имея нашего иммунитета к печатному дерьму, разозлились не на шутку.
Если Ильич стал картавить больше, чем обычно, и употребил в разговоре несколько специфических выражений из лексикона симбирских извозчиков и волжских бурлаков – сказать честно, подобного я от него не ожидал, то товарищ Коба просто пылал гневом. На полном серьезе он заявил мне о том, что немедленно отправится в Базель, где самолично выпустит кишки этому «маймуно виришвило». Тем более что, как сказал Коба, в Базеле он уже был и с тамошними порядками знаком.
Я попытался успокоить наших товарищей, но они оба еще довольно долго кипели благородным гневом, возмущались и грозили Гельфанду и его сторонникам самыми страшными карами. Дав им выпустить пар, на что понадобилось минут десять, я наконец остановил их словоизвержения, после чего мы вместе стали думать – как нам лучше отреагировать на этот выпад Парвуса, за которым, как нам уже было известно, явственно вырисовывалась фигура куда крупного калибра.
– Мне довелось иметь с ним дело, – задумчиво сказал Ленин, – он сотрудничал с «Искрой». Парвус – умный человек, но абсолютно беспринципный. Он хочет совершить революцию, поднять народ против богатых. Но в то же время сам мечтает при этом разбогатеть. Он не гнушался никакими средствами. Помнится, в 1902 году в Германии Парвус, будучи литературным агентом писателя Горького, обокрал Алексея Максимовича, присвоив деньги, полученные в качестве гонорара.
– Кстати, – добавил я, – в конечном итоге мечта этого мерзавца разбогатеть сбылась. Правда, Парвус к тому времени, как это часто случается с подобного рода деятелями, успел превратиться в полного подонка. Причем подонка весьма циничного. Он так и говорил о себе: «Я – царь Мидас, только наоборот: золото, к которому я прикасаюсь, делается навозом».
– Вы полагаете, что эту статью Парвус написал за деньги? – поинтересовался уже успокоившийся Коба. – Только вот кто ему за это заплатил?
– А тот, кому все происходящее сейчас в России не нравится, – ответил я. – Надеюсь, вам не надо объяснять – кто именно мечтает устроить новую Смуту на Руси и не жалеет для этого ни сил, ни средств.
– Вы имеете в виду господ Ротшильдов? – прохаживаясь по моему кабинету, спросил Ленин. – Думаю, что и в самом деле все обстоит именно так. С агентами этих венских и парижских банкиров Парвус поддерживал весьма тесные и, очевидно, выгодные отношения. Да и близкие к ним американские банкиры тоже давали ему немалые суммы на агитацию за свержение самодержавия в России. Нам в «Искре» от них тоже, гм… – тут Ильич замялся, – ну, одним словом, эти толстосумы денег не жалели.
– По нашей информации, – произнес я, – кроме Ротшильдов, Парвус сотрудничает с американским банкирским домом «Кун, Леб энд компани», а точнее, с его главой, Джейкобом Шиффом. Похоже, что и в этот раз он снова получил от Шиффа солидную сумму для того, чтобы раздуть в России «мировой пожар в крови». Вертелись вокруг этого «гешефтмахера от революции» и другие темные личности.
Но нам сейчас надо установить точно – кто именно начал кампанию по вашей, Владимир Ильич, дискредитации, и обвиняет вас, Иосиф Виссарионович, в связях с охранкой. А установить сие будет возможно лишь тогда, когда Израиль Лазаревич из базельского кафе, где он пьет кофе с круассанами, переберется сюда, в «Новую Голландию», в камеру внутренней тюрьмы, к кружке кипятка с ломтем черного хлеба. Вот тогда-то мы и сможем развязать ему язык.
– Если бы такое случилось, Александр Васильевич, – оживился Ленин, – то это было бы просто архизамечательно! Только как это все сделать? Впрочем, – тут Ильич, видимо, вспомнил свои недавние швейцарские приключения, – мне кажется, что вашим людям – таким, как милейший Николай Арсентьевич, – можно поручить и не такое трудное задание. Я не сомневаюсь, что они справятся с ним блестяще.
– Владимир Ильич, – серьезно сказал я, – вы – единственный из здесь присутствующих, кто лично знает этого прохвоста Парвуса. Скажите, пожалуйста, есть ли у него какие-нибудь слабости? Я имею в виду не только деньги, но и то, на какую наживку его можно было бы поймать?
– Александр Васильевич, – ответил мне Ленин после недолгого размышления, – Парвус – большой любитель разных амурных утех. Чтобы добиться благосклонности какой-нибудь красотки, он готов буквально на всё. Мы ему за это даже не один раз пеняли, но он лишь смеялся, заявляя, что жизнь, дескать, одна, и надо ее прожить в свое удовольствие.
«Гм, – подумал я, – “медовая ловушка”… Правильно говорил один персонаж знаменитого телесериала: “Бабы и водка доведут до цугундера…” Ну что ж, надо будет переговорить с Евгением Никифоровичем Ширинкиным, он найдет подходящую кандидатуру, которая станет наживкой для сластолюбивого Парвуса».
После того разговора с Лениным и Кобой я по телефону договорился о встрече с генералом Ширинкиным. Тот сразу понял, о чем идет речь, и пообещал подобрать мне соответствующую даму с подходящей фигуркой и тем, что мужчины называют шармом, которая гарантированно вскружит голову Израилю Лазаревичу. Причем сделать он это обещал в самое ближайшее время.
Ну, а я стал готовиться к спецоперации. Похоже, что Николаю Арсентьевичу и кое-кому из его орлов предстоит еще одна заграничная командировка…
29 (16) мая 1904 года, 10:05.
Санкт-Петербург. Зимний дворец.
Готическая библиотека
Присутствуют: император Михаил II; начальник ГАУ генерал-майор Белый Василий Федорович; начальник МТК контр-адмирал Григорович Иван Константинович
– Здравствуйте, господа, – сказал император вошедшим в его кабинет военным, – проходите, присаживайтесь, и давайте приступим к деловому разговору. Должен вам сообщить, что положение, при котором армия и флот действуют отдельно сами по себе, без всякого между собой согласования, является недопустимым и должно быть исправлено в самые кратчайшие сроки. Осуществляемое сейчас объединение военного и морского ведомств в единое министерство обороны послужит именно этой задаче. Ввиду отсутствия в настоящее время подходящих кандидатур, обязанности министра обороны я взял на себя. По крайней мере, на ближайшее время, а там будет видно.
