Тогда я спокойно отпущу его искать себе другую, а сама пойду по жизни дальше. Ещё бы знать, как обстоять дела с разводом в этом мире, вдруг как в прошлом моего бывшего: женщина-разведёнка сразу становиться никем и ничем для остального общества или её вообще куда-то отсылают, вроде в монастыря или отдельного города вдов и отказниц.
- К самому закрытию врат караван успеет, - ответил муж, - а мы ещё раньше. Думаю, через часа четыре отделимся и ускоримся. Если тебе не хватит времени… - вдруг добавил он уже не так уверенно, но я перебила:
- Хватит. Ничего из вещей у меня нет, только я сама. А четырёх часов для отдыха достаточно.
На мои слова о наличии у меня только самой себя, молодой мужчина нахмурился, но ничего говорить не стал, только кивнул. Я даже посчитала, что разговор окончен, и можно отдохнуть, примостившись на кровати, как мне в спину прилетел вопрос от временного благоверного:
- Как тебя зовут?
- Василина, - представилась я, обернувшись. – Рожкова Василина.
- Астил Унла, - вот и имя узнала, не пришлось настраиваться и спрашивать самой.
- Приятно познакомится, Астил, - и с этими словами, не дожидаясь новых с его стороны, зашла в кибитку полностью и закрыла дверь, слыша вдогонку негодующее шипение и неловкое:
- Кажется, нам не очень рады, брат.
***
Астил
Дверь закрылась и по ту сторону больше не было слышно ни звука. А ещё я не мог видеть милого лица своей жены.
Василина – какие красивое и необычное имя. Длинное, значит, скорее всего, семья её либо из зажиточных горожан, либо из знати. Правда, моих знаний недостаточно, чтобы понять, к какому роду она принадлежит. Никогда раньше не слышал о роде с именем Рожкова…
Может это какие-нибудь горцы, пользующиеся рожками из рогов живности гор? Или жители равнин, где выращивают рожь? Хм, нет. Тогда она бы была или со жгуче чёрными волосами и глазами, или с крепко сложенной фигурой, которой славятся женщины золотых равнин. Да и расой она не походила ни на гнома, ни на оборотня. Даже на дракона не похожа, а ведь только у них есть рога, если не считать некоторых морских жителей – а жабр и бледно-синей кожи у своей милой я не заметил.
Её аромат тоже никаких зацепок не дал. Пахнет приятно как естественным флёром, так и травянистыми добавками с нотками неизвестных мне фруктов. Такое приятное и лёгкое сочетание духов – или что ещё она могла использовать при уходе за собой – уже говорило о том, что ни она, ни её семья не ограничивала себя в средствах на жизнь.
Рад ли я такой супруге? Бесконечно, но бескорыстно. Мне не нужны её деньги, я и сам способен обеспечить и себя с Ноисом, и её, и наших будущих детей. Вот только меня беспокоило другое: как она восприняла наш неожиданный союз. Не сказал бы, что на её лице или в глазах я увидел радость или счастье. Скорее растерянность, отрешённость и лёгкое недовольство.
- Чего такой поникший? – рядом оказался Тиртив на своём Соине, шикнувшему Ноису приветственный звук. Старший товарищ из бывших обрядовых, выбранных мужем почти два года назад сиял довольством и гордостью – в их рядах пополнение, можно давать советы и быть поддержкой, как было когда-то с ними. – Радоваться нужно дару великого Орша! А ты как барханом прибитый!
- Отстань от него, Тир. Парнишка просто волнуется перед самой важной ночью в своей жизни, - и громко рассмеялся присоединившийся к нам Ронто, её лучший друг и недалёкий по крови родственник одного возраста с ним. Они были даже внешне чем-то похожи. – Себя вспомни, как дрожал! А Астил ещё очень даже адекватно и спокойно всё принимает.
- Кто дрожал? – ахнул Тиртив и наигранно-ошеломлённо вскинул брови. – Я только помню стук твоих зубов, дрожь рук и огромные глаза полные страха!
- Чего вякнул? – Ронто игриво шлёпнул своего Лоина, и тот, поняв и принимая намерения своего наездник и духовного друга, довольно зашипел, чтобы в следующую секунду в резком броске кинуться на Соина и цапнуть того за хвост. Естественно, что товарищ Тира болезненно зашипел и выгнулся, мгновенно скидывая своего наездника.
За нашими спинами тут же раздался дружеский смех мужчин. А я и не заметил за своей задумчивостью, как отстал от основной части каравана и оказался ближе к завершающим строй защитникам. И было так странно. Они смотрели на меня как на равного, улыбались, подбадривающе и здороваясь кивали, когда как ещё до обряда или даже в детстве всегда смотрели только мельком или строго, предостерегая.
- Хватит, - Саэн – один из самых старших и матёрых воинов нашего народа – резко и грубовато прекратил полушуточную возню в песке между Ронто и Тиртивом, а его змей опасно зашипел своим собратьям. А уже в полной тишине воин обратился ко мне: – Астил, да прибудет с тобой благословение великого Орша, - и чуть склонил голову, как и подобает древним традициям. – Будь сильным для своей жены, будь гибким для своей семьи, будь опасным для своих врагов. С этого дня и до объятий Орша.
- С этого дня и до объятий Орша! – повторили за ним все остальные мужчины.
У меня же всё дрожало внутри от волнения. Меня признали равным, взрослым и, что самое главное, искренне встречали моё становление на один путь с ними! И пусть каждый из нас понимал, что скоро мне предстоит их покинуть, возможно, навсегда, но всё равно ничего не поменяется. Ни для них, ни для меня.
- А теперь поспеши в свою кибитку, помогли собраться жене и соберись сам, подготовься к долгому пути, - Саэн как-то хмуро посмотрел в сторону отдаляющегося каравана, но я вдруг понял, что смотрит он куда дальше. Неужели, правду говорят шепотки на счёт его обострённой интуиции, и он уже сейчас чувствует, что я должен быть готов к грядущему? Если так, то мне и правда лучше поспешить.
Кивнув, я попросил Ноиса ускорится и догнать наш временный домик, подаренный нам ещё отцом. Не знаю, как так случилось и почему так поступил, возможно, сработало предчувствие, подкреплённое предостережением старшего, но я практически на огромной скорости спрыгнул с шеи своего друга на порог кибитки, с толчка плечом выбил дверь и с размаху одним движением кинул кинжал, спрятанный за пояс на пояснице.
Лезвие почти наполовину вошло
