- Видишь,- отозвался я,- если бы ты обогнал его сразу, происшествия удалось бы избежать. Ты сам навлек на себя опасность тем, что ехал слишком близко к машине, которая таила в себе угрозу.
- Нет,- ответил Деловей, качая головой.- Тогда катастрофа случилась бы раньше. Неужели ты не понимаешь, что это была нефтяная цистерна? Нефть любым способом преградила бы мне путь. Теперь я в этом убежден. В конце концов, нефть могла бы просто прорваться на поверхность, и ее фонтан уничтожил бы мою машину.
- Ну, ладно,- заметил я,- в конечном итоге тебе ведь удалось спастись.
- Нефть просто не хотела уничтожить меня там, на шоссе,- возражал Деловей.- Она только хотела вернуть меня обратно. А здесь она уже подготовила мне сюрприз.
- Послушай, Деловей,- сказал я сердито.- Если исходить из твоих рассуждений, то всякий несчастный случай должен быть вызван какой-то жестокой сверхъестественной силой. Сегодня утром, например, я обнаружил в моей кухне просачивание газа. Неужели из этого вытекает...
- О! Она уже за тебя взялась,- перебил меня Деловей, вскакивая с места.- Природный газ и нефть - это одно и то же, это дети одной матери. Держись подальше от меня - это будет безопасней. Я предупреждал. А теперь тебе лучше уйти.
Конечно, его доводы меня не убеждали, но два часа, проведенные вместе, не улучшили ни его, ни моего состояния.
Он вспомнил катастрофу прошлого года в Лос-Анджелесе, когда вода в резервуаре емкостью в 300 миллионов галлонов прорвала толстые стенки земли на Болдвин-Хилл. Эта катастрофа нанесла ущерба на десятки миллионов долларов. Поток воды и болотной жидкости затопил жилые дома и сооружения, уничтожил автомобили. Но жертв было немного, так как соответствующие службы вовремя приняли необходимые меры предосторожности: вертолеты сигналом оповещали о надвигающейся беде.
- Вблизи резервуара расположены нефтяные скважины,- сказал Деловей.Даже наши недальновидные власти признали, что причиной катастрофы явилось обседание грунта от их бурения. Вспомни границы потопа - от Ла Бреа до Ла Сенега, и породу, которая лежала вдоль резервуара: асфальт! Он с каждым разом все более ослабевал и, наконец, вызвал катастрофу.
- Асфальт инертен,- возразил я.- Это просто результат бурильных работ.
- Инертен! - воскликнул Деловей.- Как бы ни так! А что, по-твоему, подает сигналы лозоискателям? Неужели ты все еще думаешь, что человек руководит этими процессами?
Я почувствовал облегчение, когда часы показали, что мне пора уходить. Я ненавидел себя за потраченное зря время и был рад предстоящим завтра делам. Они спасали меня от визита к Деловею.
Впервые за все это время, возвращаясь ночью домой, я подумал, что Деловей, должно быть, психопат. Размышляя, я вдруг почувствовал раздражение от слабой вони нефти в машине. Несмотря на страшный туман, я открыл окна. Меня охватило волнение. К черту все! Этот человек отравил мне жизнь своими сумасшедшими подозрениями и страхами! Да, он прав, мне лучше держаться от него подальше.
Около двух часов ночи я проснулся от сильного удара молнии, шума за окном и грохота дождя о крышу. Мне вдруг подумалось, насколько сильнее дождь барабанит в металлические стенки трейлера. Это был первый ливень в том году. Начавшись ранней осенью, мерзкая погода продолжалась до самой зимы. Должно быть, я просидел долго, вслушиваясь в шум дождя. Я думал о Деловее и его идеях, которые в эту минуту не казались мне слишком уж невероятными. Я мысленно рисовал себе картину Венеции с ее каналами, низенькими домами, нефтяными скважинами и буровыми вышками в тумане дождя.
Мне кажется, что именно мысль о переполненных каналах подняла меня с кровати. Это было около пяти часов утра. Я оделся и вышел на улицу, в темноту. Я вдруг решил проведать Деловея. К этому времени дождь прекратился, но вокруг были заметны следы бури. С помощью фар я мог ясно различить разбросанные ветки деревьев, болотную грязь и песок на улицах, переполненные канавы, наполовину затопленные перекрестки. Из канализационных люков фонтанировала вода.
По дороге, кроме нескольких пожарных машин, грузовиков и двух машин скорой помощи, я не встретил ни одного частного автомобиля. Добравшись до Венеции, я обнаружил, что в стороне, где жил Деловей, не горит ни одного огонька. Теперь приходилось ехать более осторожно, так как фары моей машины были единственным источником света. Венеция походила на мертвый после бомбежки город: ни души, ни единого огонька. Только тусклый свет свечей за окнами. Я переехал через узкий сгорбленный мостик. На этот раз можно было не сигналить. Я припарковал машину в обычном месте, заглушил мотор, погасил фары и вышел.
Меня поразила тишина, стоявшая вокруг. Дождь прекратился, и только последние капли, стекавшие с крыш в сточные канавы, напоминали о нем. И в этой тишине слышен был звук работающей нефтяной скважины у трейлера Деловея. Он показался мне каким-то странным. Никогда раньше я не слышал этого пыхтящего шипенья.
Я подошел к каналу и остановился. Естественно, он был заполнен до краев водой. Внезапно послышались какие-то другие звуки: слабые ритмичные приглушенные удары, напоминающие работу весла.
Я пристально всматривался в черную воду канала. Сердце учащенно забилось, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Мне почудилось, что в темноте я вижу очертания отдалявшихся от меня гондолы, гондольера и пассажира. Я не верил своим глазам. Металлическая проволока преграждала путь, хвати у меня мужества последовать за ними. Я бросился за фонариком к машине.
По пути назад я подумал, что можно подъехать к каналу на машине и осветить поверхность воды фарами, но не решился на это.
Я снова был у канала, направив луч фонарика на черную воду. И вновь мне показалось, что я вижу черную гондолу. Теперь она была намного меньше и собиралась повернуть к Большому каналу.
В этот момент фонарик дрогнул у меня в руках, а когда я в считанные доли секунды опять направил его в нужную сторону, канал был пуст. Я вертел фонариком в разные стороны, до рези в глазах всматривался в воду - гондолы нигде не было.
Я сел в машину и перед тем как свернуть на дорогу, параллельную Большому каналу, решил все-таки сначала заскочить к Деловею: он, наверняка, спит, думал я, и проверка не отнимет много времени. Ведь все увиденное и услышанное могло быть просто игрой воображения. И вместе с тем, мои призрачные впечатления казались реальными.
Уже начинало светать. Я вновь услышал пыхтящие звуки работающего насоса со стороны нефтяной скважины. Остановившись в нерешительности, я направил фонарик сначала, на скважину, а затем на трейлер. Видимо, что-то случилось с насосом: с каждым его движением струя нефти падала на жилище Деловея и через открытые окна попадала внутрь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
