Я кивнула. Мы оказались перед помещением, у которого мне в прошлый раз поплохело. Там Кристо тогда о чем-то рассказывал трем важным инопланетянам. Заходить туда мы, понятное дело, не стали.
— Здесь находится управление кораблем. Перемещением в пространстве и боем.
На это было вполне похоже: в креслах все также восседала очень занятого вида компания, державшая руки на небольших, но массивных приборах. Что там такое, на этих приборах, я не разглядела. Меня удивило другое.
— А где звезды?
Кристо какое-то время соображал, зачем мне звезды.
— Где-то есть, — видимо, попытки подобрать емкое и понятное объяснение не увенчались успехом.
— Вы что, совсем их не видите? — потрясенно спросила я. — Вы запаковываетесь в эту банку и носитесь по космосу, даже не зная, в какой точке вселенной находитесь? А в чем прикол?
Молчание. Папа таким продолжительным молчанием давал понять, что кто-то брякнул глупость. Мама его за это била.
— Давай, я потом тебе расскажу, — словно прочитав мои мысли, миролюбиво предложил Кристо.
Я согласилась, и мы прошли дальше, остановившись у помещения, рассмотреть внутренности которого не помогла даже прозрачность стены, настолько оно было загромождено.
— Здесь лаборатория, а дальше — твоя комната. Всё. Выше, — Кристо показал на потолок, — боевые орудия. Ниже — оборудование для перемещения в пространстве.
Типа, экскурсия закончена. Тоже нормально. Я побрела туда, где «моя комната». Кристо нырнул в лабораторию. А вообще, интересно, что моя комната примыкает к лаборатории…
Я сняла ребризер. Потом, подумав, сняла спортивный костюм, прошла в уборную и «почистилась» с ног до головы, всё какое-то развлечение. Повторно ревизовав гардероб, надела ставшее вновь пригодным для эксплуатации белье и мамину юбку. В этот момент вошел Кристо, и мне пришлось сделать вид, что я всегда ношу юбку в комплекте с бюстгальтером, что было легко, поскольку широкая белая юбка в мелкий цветочек, осевшая у меня на бедрах, очень хорошо подходила к белому в цветной горошек бюстье, которое я в честь праздника надела под нарядную, но прозрачную, блузку, и самой себе я в таком наряде нравилась.
— Ты разочарована, — сказал Кристо. — Почему?
Я села на диван.
— Ну, — для меня вопрос был неожиданным, хотя Кристо, конечно, прав, экскурсия по кораблю меня, действительно, разочаровала. — Понимаешь, у нас, на Земле, в фильмах и фантастических романах космические корабли другие, они большие и просторные. Вот в Асиной сказке корабль Дан-Натана был просторным, там всякие дикие звери терялись. Когда Ася рассказывала, я представляла его себе как дворец.
— Кто такая Ася? — спросил Кристо, устраиваясь в кресле. — И что за сказка?
Я рассказала, как познакомилась в лагере с Асей, как мы жили в одной комнате, и чем вообще в лагере занимаются. А сказка… Однажды вечером я заскучала, и, придуриваясь маленькой девочкой, попросила ее спеть колыбельную или рассказать сказку. Петь она, конечно, не захотела, а со сказкой мне повезло. Правда, она оказалась нетипичной, скорее уж фантастической новеллой, но там были чудеса и любовь совершенно сказочные. Я пересказала ее Кристо, как запомнила, а запомнила я хорошо, потому что с того вечера каждый раз перед сном просила Асю сочинить новую серию про Дан-Натана, Лотти и Ян-Натана. Она никогда не отказывалась, словно ей самой это было нужно.
Кристо с интересом слушал, а когда я выдохлась, вдруг щелкнул пальцами (звук от щелчка напомнил треск электрического разряда) и напряженно попросил:
— Дина, еще раз, пожалуйста, про персонажей «Дан-Натан» и «Ян-Натан»: какое место в военных силах занимают и их происхождение. А также возможности.
Ух ты! Он так четко обозначил интересующие его детали, что я реально почувствовала себя на допросе у разведчиков. В воздухе появился едва уловимый запах лимонада. Принять такие правила игры оказалось нетрудно, ведь от скуки можно и в шпионов поиграть. Я рассказала про звезды, создающие планеты по своему хотению, и таким же манером — людей, продумывая при этом все мелочи; про способность нейтрализовывать радиоактивное излучение; про какие-то межпланетные коалиции и полупрозрачные жути с синими глазами.
Кристо буквально сверлил меня взглядом, ставшим отчасти жестким. Сейчас вот как вылезет из человеческой шкуры да как вышвырнет меня за борт! Я стала давиться от смеха, представляя себе такую картинку. Он ждал, пока я просмеюсь.
Потом продолжил тем же деловым тоном:
— Дина, скажи, а эта Ася — она нормальная?
Этот вопрос не показался мне смешным. Я зависла как мамин старый ноутбук спустя полгода после переустановки операционки. Ненормальные — они выглядят, как ненормальные. Они одеваются всегда только в черное или розовое, красят волосы в синий цвет, на ногтях носят облупленный лак, ходят всегда «в образе» какой-нибудь «звезды», но поджав зад и втянув голову в плечи, разговаривают тоненьким голоском и смотрят наивными глазами; они делают все для кого-то, чтобы что-то продемонстрировать, а что нужно им самим, они давно забыли. Ася точно не такая. Ее любимые цвета — белый, голубой и зеленый; одевается она не то чтобы с безупречным вкусом, но одежда словно сама подстраивается под ее точеную фигурку и срастается с ней; двигается она по-кошачьи расслабленно, а держится уверенно. Ногти не красит, и вообще косметикой пользоваться не умеет. Даже прически делать не умеет, только косу и заплетает, что нынче совершенно не модно, однако у нее выглядит естественно. Но и нормальной ее назвать нельзя. Наверное, об этом Кристо и спрашивает.
Я рассказала ему историю с соседками, и он, подумав, вспомнил:
— Это про нее ты сказала, когда у нас зашел разговор о возможности осваивать чужие языки?
Я кивнула. Аська явно его зацепила. Во талант! Даже на расстоянии, только по разговорам!
Кристо думал. Потом сказал что-то по-своему и снова обратился ко мне:
— Твой брат Дима тоже был в лагере? Они с Асей общались?
Я кивнула два раза.
— У них был близкий контакт? Половой?
После похищения инопланетянами вряд ли меня можно было удивить сильнее. Но Кристо ничего не перепутал, он спросил именно о том, о чем спросил. Приехали. Я не поручусь, что мой брат умер девственником, но с Асей…
Так-так-так. Наш дом готовил к празднику представление «Музей танца», и, когда отбирали участников, мне выпало представлять акробатический рок-н-ролл, а Димке — вальс. Оказалось, что из девочек его танцевать никто не умеет, и тогда, явно нехотя, вызвалась Ася, и они с Димкой попробовали. Получилось у них великолепно, они сразу, будто чувствуя друг друга, выдали сложный фигурный вариант, и я спросила у нее, где она училась. Она с какой-то досадой ответила: «Да… жизнь заставила». Но интереснее было выражение Димкиного лица после этой репетиции — он совершенно обалдел. Я добросовестно подкалывала его до вечера, и лишь когда догадалась сменить тон на сочувственный, он признался: «Понимаешь, ее очень приятно держать в руках. Как котенка». Он на нее запал, это было видно невооруженным глазом, а она на него — нет. Это тоже было очевидно. Мой Димка о чем-то разговаривал с ее Димкой, и до меня долетело только: «Безнадежно. Многие хотят, но между ними никто встать не может. Так что лучше забудь». Я поняла, что у Аси кто-то есть, и почувствовала зависть к той интонации, с которой говорил об этом ее брат — за обычными вроде бы словами звучало нечто сильное и абсолютное, такое, о чем мечтает каждая девочка.
