– Ладно, – вздохнул сталкер. – Пошли отсюда.
Надо было срочно доложить администрации о случившемся и начать поиски Веры.
Они вышли на серый гранит станции, и Маломальский окликнул первого же стрелка внутренней безопасности Тульской, что попал в поле его зрения. Сергей объяснил ему возникшие обстоятельства.
Сталкеры, имеющие гражданство той или иной станции, считались особой кастой. Хотя они не были связаны уставом с подразделением внутренней безопасности, их авторитет был велик. Вот и этот стрелок внимательно выслушал Сергея и, отнесясь к его словам, как к приказу, побежал за начальством. А Маломальский повел юродивого к своей палатке.
* * *
Казимир по-прежнему сидел возле рюкзака сталкера и при свете керосиновой лампы рассматривал какую-то книгу.
– Чего читаешь, Казимирыч? – Маломальский устало опустился на койку и задумчиво уставился на уложенные стопки книг у изголовья кровати.
– Да вот, из того, что ты приволок. Про ядерную войну. Точнее, про жизнь после нее.
– Прелесть какая! – вздохнул сталкер.
– Ну да! – Казимир кивнул. – Тут даже про метро наше есть.
– Даже так? Ну и как мы там живем?
– А никак. Тут все наоборот: в метро никто не спасся, а основная жизнь на поверхности. Только там ядерная зима. В общем, занятная книженция. Оставь почитать.
– Конечно, бери.
В палатку осторожно вошел согнувшийся незнакомец. Он с нескрываемым любопытством оглядел скромное жилище сталкера и остановил свой взгляд на Казимире. После чего вытаращил и без того выпученные глаза и присел на корточки, таращась на то место, где у старика должны были быть ноги.
– Уууу, – промычал юродивый и протянул руку, чтобы пощупать обрубки, но тут же получил книгой в лоб и, отпрянув, неловко уселся на деревянный настил.
– Ты, мил человек, ручонки не распускай, а то шею сверну, – спокойно произнес старик. Затем обратился к Сергею: – Чего это он за тобой таскается? И почему ты смурной такой?
– Ребенок тот умер, – тихо ответил Маломальский.
– Нда… – покачал головой старый сталкер. – Жаль… И Вере опять не повезло. Какая-то черная полоса на станции нашей. Группа Лося еще…
Сергей вдруг резко поднялся и взглянул на книгу в руках старика.
– В метро никто не спасся, говоришь? – Он покачал головой. – Сейчас на поверхности день. Группа Лося скорее всего пережидает этот день в каком-нибудь подвале. Ночью вернутся. Как и я… – Сталкер посмотрел на юродивого.
Тот сидел на полу, обняв свои колени и уперевшись в них подбородком, и не мигая наблюдал за сталкером.
– Слушай, Казимир. Не в службу… Присмотри за ним пока. У меня тут дело срочное…
– Ладно, давай. – Старик недоуменно пожал плечами, совершенно не понимая метаний своего бывшего подопечного.
* * *
У станционного госпиталя уже выставили оцепление. Бойкая торговля поутихла, многие жители станции разошлись по своим жилищам. Иные с любопытством наблюдали за тем, что происходило у госпиталя, однако близко не подходили, зная: если уж служба внутренней безопасности ставит оцепление, то соваться не следует. В лучшем случае матерно пошлют, а то и подцепишь еще чего.
Сергею не надо было предъявлять свой сталкерский жетон – его тут все знали в лицо, особенно люди из внутренней безопасности. Маломальский подошел к группе высших станционных чинов, среди которых также находился и полномочный представитель правительства Ганзы.
Сергей пожал руки двум бойцам из оцепления и, найдя взглядом пожилого низкорослого, с большим животом и плешью мужчину – вице-мэра станции Шумакова, направился к нему.
– Игоревич, здорово!
– Привет, Сергей! – кивнул тот. – Ну, ты просто человек-катастрофа. То живым не вернулся, то вернулся, когда мы тебя хоронить начали, теперь вот труп нашел…
– Что-нибудь выяснили? – спросил Маломальский.
– Да ну, брось. Только начали разбираться.
– А Веру нашли? Что с Верой?
– Парни с внутреннего кордона говорят, что они ее еще часов пять назад видели в туннеле. Она в сторону Серпуховской шла.
– А почему не остановили?
– Так зачем? Кто ж знать мог? Мы же с Серпуховской одна Ганза. А граждане Ганзы по линии могут передвигаться свободно, это, брат, их неотъемлемое право. Да и туннель тот безопасный, по нему и поодиночке ходят.
– Да знаю я! – Сергей раздосадованно почесал затылок.
– Ты что же думаешь, Вера убила этого малыша?
– Мне-то откуда… Погоди… А что, его точно убили?
– Ну, он же в крови весь.
– А что врачи говорят?
– Осмотр еще не окончен. Ждем.
Сергей вдруг поймал себя на мысли, что ему обязательно надо заняться этим делом. Мысль эта становилась все настойчивее. Жалко ему было этого заморыша. Но разбираться в деле придется, конечно, не из-за него. Из-за Веры. Мы в ответе за тех…
Из деревянной двери вышел облаченный в старый белый халат доктор Качуринец. Он стянул с себя маску, снял очки, потер стекла о халат и снова водрузил на морщинистое лицо. Оглядевшись, кивнул Сергею.
– Непонятно. Такое ощущение, что ребенку пробили длинным шилом носовые пазухи и оба уха.
– Что за садизм?!
– Не знаю, но меня смущают травмы ушных полостей. Мне кажется, хотя я на сто процентов, конечно, не уверен… Короче, похоже на то, что пробиты уши у него не снаружи, а изнутри.
Все в недоумении уставились на доктора.
– Это как? – часто заморгал крохотными глазами Шумаков.
– Да если бы я знал, как, – развел руками Качуринец. – Могу только предположить, что у ребенка в голове была аномальная злокачественная опухоль. Она быстро росла, давление в черепной коробке увеличивалось. Ясно одно, малыш перед смертью испытал жуткие страдания.
– А что, такие опухоли бывают? – поинтересовался Сергей. – Чтобы за день?
Доктор усмехнулся:
– Да чего только не бывает в последние двадцать лет! Вот ты, сталкер, скажи, горгоны и вичухи бывают?
– Ну, спрашиваешь…
– Подождите, а это не опасно с эпидемиологической точки зрения? – спросил нахмурившийся полномочный представитель Петухов.
– Я пока не знаю, должен еще повозиться. Но настоятельно рекомендую закрыть станцию на карантин.
– Начальника внутренней безопасности сюда! – крикнул Шумаков ближайшему бойцу оцепления.
«Только этого мне не хватало», – подумал Сергей.
– Закрывайте, конечно. Но мне срочно надо уйти со станции, – добавил он вслух.
– Бумажник, да ты в своем уме? – удивился Петухов. – Тебе говорят – карантин! Мы теперь даже челноков не выпустим, до поры до времени.
– А когда пайки у них кончатся, кормить будешь из своего кармана? – усмехнулся Сергей.
– Ничего, у нас есть НЗ. Оттуда продадим им съестное по разумной цене, – махнул рукой Шумаков.
– Да делайте что хотите, только мне надо уйти. У меня свобода передвижения по метро – неотъемлемое право сталкера. А карантин еще не объявлен.
– Не горячись! – вмешался доктор. – Ты находился рядом с трупом. Ты контактировал с этим пришельцем, что явился вслед за ребенком. Где он сейчас, кстати?
– У меня в палатке…
– Тем более!
– Он пойдет со мной.
– Что?! – разом воскликнули все трое, уставившись на сталкера.
– Бумажник! Ты голову повредил в свой последний выход?! – воскликнул Петухов.
– Тише, ну тише, – поморщился Шумаков. – Сергей, ты в самом деле ерунду городишь. Пока карантин не будет снят, ты можешь пойти только к Нагатинской. И то в составе разведгруппы. Надо разобраться, откуда взялись ребенок и тот долговязый юродивый.
– Да послушайте вы, бюрократы хреновы! – зло проговорил Маломальский. – Отряд справится и без меня. Зато вот как найти Веру, лучше меня никто не знает. А ведь она уже покинула станцию, и если речь идет об эпидемии, никто не представляет такую угрозу заражения остального метро, как она, приютившая этого ребенка. Где тут логика?
И потом, смотрите. Женщина приютила чадо – и вдруг оставляет его одного дома и уходит на другую станцию. Не могла она так поступить… Во всяком случае, пока он был жив. Логично? А юродивый мне нужен, потому что он искал этого ребенка. Он может знать, что с ним случилось, но не говорит и вам не поможет. Я с ним быстрее найду общий язык, он уже привык ко мне. Симптомов инфекции у него нет – он дурак, конечно, но живчик. На прокаженного совершенно не похож.
– Конечно, резон во всем этом есть. – Шумаков потер ладонью плешь. – Веру надо найти. Во всяком случае, если доктор напутал с опухолью, то чья же это вина, если не ее?
– Мне все равно это не нравится, – стоял на своем полномочный представитель.
– А я не про выставку картин говорю, чтобы тебе что-то нравилось, Петухов, – резко произнес Сергей. – И вообще, имейте в виду: не пустите через тоннель, уйду через поверхность.
– Да ты точно сумасшедший, – развел руками Петухов.
– Я вольный сталкер. Вы занимайтесь своим делом, а я займусь своим.
И он направился к палатке, обдумывая, что взять с собой. Петухов зло смотрел ему вслед.
