наш берег прорывалась окружённая группировка немцев, и им это удалось, но часть техники они потеряли. Надо бы там потом поискать, если мотоцикл и правда есть, заберу его и восстановлю.
Быстро скинув с себя всё, я допрыгал до воды и ухнул в неё с головой. Здесь глубина метра три, а чуть дальше яма глубиной метра четыре. Дальше ещё ямы, там Трубины и ставят сети.
Видение показало, что течение сносит меня как раз к находке, мои расчёты оказались верны. Активно работая руками и ногами, я добрался до дна. В ушах уже шумело, сердце билось как сумасшедшее, но я копнул рукой песок, достал до ствола и вытащил оружие. Это оказался карабин Мосина, в патроннике было пять патронов. Я тут же с частью воды убрал карабин в Хранилище.
Вернувшись ближе к берегу, я по воде погрёб выше по течению, отталкиваясь ногой от дна. Дело в том, что я приметил магическим зрением новые находки: ППС и вещмешок, зацепившийся лямкой за корягу. Понятно, что за три года там всё могло подгнить, но всё равно достану.
За три ходки я достал пистолет-пулемёт и сидор. Вот его удалось взять только со второй ходки: первой я промахнулся, и меня утянуло течением. На берегу я достал из Хранилища все находки, отряхнул их от воды и песка и вернул обратно, после чего собрался и потопал к дому. Часы не потерял, мне их ещё чинить.
А сидор, похоже, принадлежал хозяину ППС: в нём оказались патроны для него и запасной магазин. И пусть у обоих магазинов пружины заметно ослабли, я их восстановлю Ковкой. Патронам, думаю, ничего не будет, воды они вряд ли боятся. Можно стрелять, осечки будут, но мало. В сидоре была сотня патронов и одна граната Ф-1. Кроме того, я нашёл там пару банок с рыбными консервами (на вид вроде в порядке), наручные часы, складной нож, исподнее и всякую мелочовку.
Вынув из сидора все вещи, я выжал из него воду, вернул то, что мне не надо, обратно, и, вернувшись домой, отдал сидор женщинам: мол, нашёл в реке. Они быстро его распотрошили, вещи сушить отправили, консервы прибрали. Наручные часы, которые боец явно с кого-то трофеем снял, я обещал восстановить. Девчата размечтались: можно будет их продать, глядишь, на корову хватит. Ну, насчёт коровы это они, конечно, увлеклись, но на козу, которая молоко даёт, вполне можно будет обменять. Я им об этом сказал, и они тут же стали обсуждать, что на две обменять можно. Мечтательницы.
Утром после завтрака я вернул в строй часы, которые получил от председателя. Разобрав механизм телекинезом (им можно как тонкими инструментами пользоваться), я за час починил пружину. Собрал часы, завёл их, выставил точное время и направился к председателю.
Председатель был на машинном дворе. Встретил он меня с хмурым видом, но когда я протянул ему часы, заметно подобрел лицом.
– Работают, – приложив часы к уху, сказал он и, надевая их на левую руку, уточнил как бы невзначай: – А что за часы Марфа Трубиным на обмен дала?
Понятно теперь, почему он меня так хмуро встретил: видимо, решил, что это его часы в оплату пошли.
– В реке нашёл. Сидор за корни топляка зацепился, в нём пара консервных банок, часы да исподнее. Нашёл, когда от вас купаться пошёл. Понырял на удачу, и вот. Хотел ещё что-нибудь найти, кроме медали.
Понятно, что оружие отдавать я не собирался: может, и не пригодится никогда, но иметь под рукой точно стоит. В сидоре нашлась бутылочка с оружейным маслом, заполненная на две трети, вода в неё не попала, вот и приведу оружие в порядок. Глядишь, гденибудь и пригодится.
А вообще, двустволку бы заиметь: в нашей местности водились зайцы. Да и куропатки были, только они мелкие, степные. Говорят, видели косуль, но я особо не верю. Охотник я, вообще, неплохой, так что, думаю, даже с моей ногой, если транспорт будет, смогу приносить добычу. Осталось дело за малым.
Председатель моей заминки не заметил, хлопнул меня по плечу и сказал:
– Ладно, отвезут вас на станцию. Мать-то не против?
– Уговорю.
– Ну-ну.
– Я спросить хотел. Может, кто-нибудь едет к тому немецкому танку в речке? Хочу глянуть, что там и как.
– Надеешься найти оружие? – проницательно уточнил председатель. – Смотри, всё нужно сдавать участковому.
– Если бы платили за сдачу, все бы понесли, а так кому это надо? Как в анекдоте.
– Что за анекдот? – сразу заинтересовался председатель.
Между прочим, моя речь до болезни и потери памяти и сейчас – это две большие разницы. Я явно стал умнее и слов знаю больше, это все замечали. Фельдшер ввернул пару слов на латыни и объяснил, что такое бывает: мол, стресс и всё такое, не редкий случай. Многие тут же начали вспоминать, как их знакомые после контузий и ранений менялись, и, похоже, действительно находили такие случаи, а может, сами себя в этом убедили. Так что изменения, произошедшие со мной, восприняли как должное.
Я рассказал председателю анекдот о том, что ответил внуку дед, поливавший маслом цветочную клумбу. Он рассмеялся и махнул рукой в сторону вереницы телег, три из которых отправлялись в нужную мне сторону. Подкинут, а там недалеко останется.
А танк был Т-4, модернизированный. Так сказали пацаны, от которых я о нём узнал, в моделях нашей техники и противника они были доки. А вообще, как дело было. Немцы с ходу хотели речку пролететь, да завязли: глубина здесь хоть и небольшая, да дно топкое. Часть техники потеряли, а остальное, что смогли, сельчане потом выдергивали тросами. Наш колхозный «Опель-Блиц» как раз оттуда. А танк никого не интересовал.
Братья Трубины были ушлыми парнями, и они искали тот якобы утонувший мотоцикл. Видать, было куда сбыть. Но не нашли. Может, мне повезёт? Если он вообще есть.
На телегах мы проехали километров восемь, и мне показали, где находится танк. Метров двести от дороги я хромал по полю, пока не дошёл до него. Сел на круче и задумался. Странно, что немцы тут перебраться хотели: берег высокий, техника не поднимется, вон выше по течению место более подходящее, видимо, в итоге там и перешли. Да, даже отсюда вижу старые колеи, уходящие в воду.
А вообще, может, и не переправиться хотели, а утопить танк, пустив своим ходом? А тот взял и до другого берега дополз. А что, вполне может быть. Танк торчал из воды не весь, виднелись лишь башня с задранной пушкой и часть корпуса
