– Идет, – легко согласилась я. Подумала немного и решила уточнить условия сделки: – Только, чур, и ты с поцелуями и объятиями ко мне не лезь.
– Я? К тебе? – Густав так выразительно фыркнул, что добрые чувства, которые начали было зарождаться к нему в моем сердце, тут же испарились. Добавил с нескрываемой ехидцей: – И не надейся даже. Ты не в моем вкусе.
– Как и ты не в моем, – вернула я ему той же монетой.
– Ну да, я успел оценить твой вкус. – Густав неодобрительно покачал головой.
– И чем тебе не по нраву Фредерик? – тут же ощетинилась я.
Правда, замолчала, осознав, насколько глупо прозвучал вопрос.
Как-то странно спрашивать у будущего мужа, чем ему не угодила внешность моего любовника. А впрочем – наш брак все равно будет фикцией, так что какая разница?
– Бедный, наверняка безумно талантливый, но пока не оцененный по достоинству художник, – проговорил с сарказмом Густав. – Смазливенький такой. И подкатил к единственной дочери богатого торговца. Ничего не смущает?
– Вообще-то, я уже давно не живу с родителями и на их деньги! – пылая от законного негодования, взвилась я. – И уже пару лет обеспечиваю себя сама, о чем Фредерик прекрасно знает. Поэтому если ты намекаешь, что на самом деле он позарился на деньги моего отца, то сильно заблуждаешься!
Выдохнула это и вдруг запнулась.
А ведь в чем-то Густав прав. Фредерик действительно в каком-то смысле зарится на деньги моего отца. Иначе почему он так настойчиво уговаривает меня взять свою долю из денег, которые подарит на свадьбу Чейс Одрон?
Хвала небесам, моя заминка прошла мимо внимания Густава. Он чуть нахмурился и уже без злой иронии переспросил:
– Правда? И как же ты себя обеспечиваешь?
– Подрабатываю в лавке артефактов, – честно ответила я. – Консультантом по свойствам драгоценных и полудрагоценных камней увеличивать или уменьшать энергетический потенциал талисманов. Сам понимаешь, отец уже много лет крутится в этой сфере. Ну я и заинтересовалась. Жалко, конечно, что магия мне недоступна. Но я и без того неплохо справляюсь. Постоянно стараюсь совершенствоваться как специалист. И меня неплохо ценят.
В светлых рыбьих глазах Густава промелькнуло нечто, похожее на тень уважения. А вот морщина между его бровями стала глубже.
– А почему ты уехала от родителей? – поинтересовался он. И вновь зло усмехнулся, добавив: – Поди, мешали тебе парней в дом водить?
Я несколько раз глубоко вздохнула. Немыслимо! Этот тип обладает невероятной способностью хамить на пустом месте. Если он продолжит в таком же духе, то наша недолгая семейная жизнь станет настоящим испытанием для моих несчастных нервов.
Мне всего двадцать три. Неужели мне так уж необходимо к этому возрасту иметь армию любовников в прошлом?
И ведь не признаешься, что в действительности Фредерик – мой первый парень. Во всех отношениях первый. И не то чтобы я не вызывала интереса у противоположного пола. Вполне себе вызывала. Ухаживать за мной пытались часто и многие. Но все они были сыновьями знакомых и друзей родителей. А я слишком много знала о тех семьях благодаря острому язычку матери. И не собиралась служить средством для слияния капиталов, к примеру.
К тому же я всегда была достаточно замкнутой личностью. Шумные вечеринки не для меня. Любому выходу в свет в сопровождении матери я предпочитала тихие одинокие вечера в обнимку с любимой книгой. Много времени уходило на учебу. В магическую академию я, конечно, не поступила, поскольку, как уже сказала, нужного дара у меня не имелось. Но я брала частные уроки у преподавателей по артефактике и прочим предметам, которые могли бы мне помочь в будущей профессии. Благо отец не возражал, поскольку частенько прибегал к моей помощи.
А потом я повстречала Ребекку Грейн. И тех денег, которые она мне платила за периодические консультации, вполне хватило для того, чтобы снять небольшую квартирку и переехать.
Родители были в шоке от моего решения. Но особо не возражали. Наверное, надеялись, что, хлебнув свободной, но голодной жизни, я вскоре одумаюсь и вернусь под крышу отчего дома. После чего стану более сговорчивой в выборе женихов и наконец-то соглашусь выйти замуж за представителя какого-нибудь богатого рода.
Хлебнуть-то я хлебнула, но мнения своего не переменила. По мне, так лучше неделю питаться хлебом и водой, но засыпать в тишине, не слыша разгула пьяных гостей на первом этаже. И не быть на каждой встрече подружек матери главным предметом обсуждения. За спиной-то и в мое отсутствие пусть говорят что хотят.
Но, понятное дело, объяснять это Густаву я не собиралась. Сам-то, небось, папенькин сыночек. В двадцать пять живет на его деньги и пикнуть не смеет против родительского мнения.
– Да, представь себе, мешали. – Я с вызовом вздернула подбородок, уставившись в упор на Густава. – Не расслабишься, голышом не побегаешь из комнаты в комнату, извращениями всякими не позанимаешься. То ли дело одной жить. Правда, соседи иногда в стенку стучат, когда мы с Фредериком слишком шуметь начинаем. Ну, ты понимаешь.
Ага, проняло все-таки.
После моей тирады Густав неожиданно густо покраснел и отвел взгляд. Открыл было рот, видимо, желая сказать мне что-то резкое в ответ, но не успел. В этот момент в комнату осторожно постучались.
– Госпожа Мелисса, позвольте занести ваши вещи, – раздалось из коридора.
– Позволяю! – во весь голос рявкнула я, все еще злясь на Густава.
После этого дверь робко отворилась, и на пороге предстал донельзя удивленный слуга с моей сумкой. Он как-то бочком прошел мимо меня, постоянно испуганно косясь, поставил сумку около кровати и тут же был таков. При этом он пару раз оглянулся, видимо, опасаясь, что я кинусь за ним вслед и еще наподдам как следует. Видать, такое сильное впечатление на него произвел мой вопль.
Дверь не успела закрыться, как открылась вновь. Но теперь в комнату вошел мой отец.
– Мелисса, Густав! – радостно воскликнул он. – Вы тут! Беседуете, стало быть. А мы уж гадали, куда вы запропастились. Спускайтесь в гостиную. Скоро подадут ужин. А пока пропустим по бокальчику вина.
– Замечательно! – Я воссияла самой лучезарной улыбкой из всех возможных, да так, что даже щеки от напряжения заболели. И принялась наступать на Густава, тем самым вытесняя его прочь. Защебетала: – Идите первыми. Я хочу умыться и привести себя в порядок.
– Пойдем! – Отец дружески хлопнул хмурого Густава по плечу, который упорно не желал пятиться от моего напора. – Не будем мешать Мелиссе прихорашиваться. Успеешь еще с ней наговориться.
После этого противному блондину ничего не оставалось, как наконец-то покинуть мою комнату. И я с величайшим удовольствием захлопнула дверь.
Подошла к кровати и с размаху уселась на нее. От злости у меня до сих пор тряслись руки. Так, ладно, надо успокоиться. Главное я выяснила. Густав тоже не в восторге от предстоящей свадьбы и возражать против развода не будет. А еще он не собирается каким-либо образом домогаться меня и требовать выполнения супружеского долга. Авось удастся с ним все-таки договориться, чтобы пару вечеров в неделю мы проводили по отдельности друг от друга. Он – со своей зазнобой, я – с Фредериком. Вроде бы возражать он не должен.
Интересно, кстати, а как он собирается протащить свою девушку в имение? Какое объяснение придумает ее появлению? Хотела бы я посмотреть на ту несчастную, которая вынуждена постоянно терпеть его премерзейший характер. Пожалуй, я даже выражу ей свои глубочайшие соболезнования.
Немного остыв, я решила потратить несколько минут и разобрать вещи, пока платья окончательно не измялись. Достала их и аккуратно повесила в шкаф. Затем выудила со дна сумки любимые альбомы и отнесла их на стол.
Несложная работа окончательно привела меня в спокойное расположение духа. Ладно, демоны с этим Густавом. Пусть язвит сколько ему угодно. Больше не буду с ним разговаривать – и делов-то.
И с таким твердым решением я вышла из комнаты.
Все то время, пока я спускалась по лестнице, из гостиной не доносилось ни звука. Странно. Куда все подевались?
Впрочем, разгадка оказалась очень проста. Когда я вошла в просторное помещение, интерьер которой был выдержан в неярком бежевом цвете, то увидела, что мой отец и Северин молча пьют вино, Фредерик приютился в самом дальнем кресле и сосредоточенно корпел над блокнотом, памятуя о необходимости соблюдать легенду приглашенного художника для семейства Одрон. А вот Густава почему-то не было.
– А, Мелисса! – обрадовался Северин, увидев меня. – Наконец-то! Надеюсь, ты оживишь нашу скучную мужскую компанию.
После чего подскочил к столику с напитками и щедро плеснул мне в бокал кроваво-красной жидкости из уже открытой бутылки.
Я не стала отказываться, когда он преподнес мне его с легким полупоклоном. Выпить сейчас точно не помешает.
Эх, если после каждого разговора с Густавом мне придется таким образом успокаивать нервы, то долгожданный развод я рискую встретить законченной алкоголичкой.
