настолько причудливо и замысловато — вполне возможно, что длину маршрута следовало не удвоить, а утроить. А если так, тогда еще и завтра придется целый день грести... Сергей не смог удержаться от горестного вздоха: столь безрадостное положение дел невыносимо его удручало.
Юлька по-прежнему не принимала участия в разговоре — сидела нахохлившись, доверяя свои мысли одному лишь дневнику. Леха попытался было еще раз ее расшевелить, но после пары неудачных заходов отказался от этой затеи и тоже умолк.
Под вечер небо всё-таки прояснилось, выглянуло солнце, снова послышались голоса птиц. Сергей с надеждой вглядывался вперед: а вдруг за очередным поворотом покажется открытое пространство, завиднеются телеграфные столбы, крыши домов...
А тут еще Леха заговорил о том, что хорошо бы чем-нибудь подзаправиться, а то у него «уже кишки друг другу позывные посылают». Сергей сопротивлялся до последнего: всё еще надеялся, что сегодня не придется останавливаться на ночлег, и поэтому настойчиво работал веслом, к превеликому неудовольствию товарища.
— Ну, а ты-то Юлико, что думаешь? — обернулся Леха к неразговорчивой «пассажирке». — Стоит ли дальше грести? Солнце вон уже за деревьями скрыться намылилось...
К его удивлению, Юлька наконец-то заговорила. Правда, тон ее голоса был далек от дружелюбного.
— Тебя так интересует мое мнение? Странно. А я уж думала, вы вообще меня ни во что не ставите.
— Да ты что, Юлико? — Леха даже опешил. — Разве я давал тебе повод так думать? Вон и Серега подтвердит...
— Тогда чем объясняется ваше вчерашнее поведение? — с раздражением прервала его Юлька. И, переводя взгляд то на Леху, то на Сергея, добавила: — Ну? Чего молчите?
Сергей растерянно заморгал, даже лоб наморщил, пытаясь припомнить, что же такого они с Лехой вчера натворили. Тот, в свою очередь, тоже некоторое время молчал, тщетно роясь в памяти.
— Извини, сестренка, но я не понимаю, о чем ты, — сказал наконец Сергей. — Может, пояснишь?
— В самом деле, Юлико! — поддакнул Леха. — А то я чувствую себя как дурак: вроде ругают, но не пойму за что.
— Ну вы и обормоты! — сквозь зубы проговорила Юлька. — Про свои ныряния вчерашние забыли, что ли?
Сергей с Лехой в недоумении переглянулись. Ну да, вчера, во время вынужденной стоянки, они решили искупаться, даже поныряли несколько раз. Но ведь Юлька тоже плескалась вместе с ними, и что-то они не заметили, чтобы она была чем-то недовольна...
Леха предпринял попытку вникнуть в ситуацию:
— Юлико, поясни, пожалуйста: к чему ты клонишь?
Она нервически покривилась.
— Так я и думала. А про огоньки над болотом, скажете, тоже забыли?
— Чего? — Сергей уставился на сестру как на полоумную. — Какие огоньки, о чем ты?
— Хватит мне лапшу на уши вешать! — взорвалась Юлька. — Вчера по всему лесу эти огоньки блуждали, у вас что, память отшибло? Да еще до меня докопались: откуда, мол, я про огоньки эти узнала? Придурки!
— Да ты что?! — Сергей уже сам готов был сорваться на крик. — Что ты несешь?!
— Тихо-тихо-тихо! — вмешался Леха. — Тут разобраться надо. Юлико, объясни толком: какие огоньки, какое болото?
— Да ну вас! — Юлька даже передернулась вся. — Заколебали уже с приколами своими идиотскими! Детский сад, трусы на лямках!
— Но, Юлико...
— Всё, правьте к берегу! — Юлька уже чуть ли не бесновалась. — Надоели хуже горькой редьки!
— Как скажешь, — развел руками Леха. И недвусмысленно кивнул приятелю: мол, сейчас, пожалуй, лучше с ней не спорить.
А Сергея так и распирало: хотелось высказать всё, что он думает по поводу столь экстравагантного поведения сестры. Но он всё-таки сдержался и лишь сплюнул в сердцах.
Присмотрев подходящее место у небольшого мыса на излучине, они вылезли на берег.
Юлька сразу же поднялась по склону и скрылась в кустах.
— Нет, как тебе это нравится? — с хрипотцой выговорил Сергей, вытаскивая из лодки рюкзаки. — Такое ощущение, что она об осину долбанулась...
— Ты погодь, не кипятись, — негромко ответил Леха. — Тут что-то не так... Дадим ей время, пусть успокоится. А там, может, сама всё расскажет.
— А что она расскажет? Если опять будет бред нести — я за себя не ручаюсь!
— Тише. Поменьше эмоций.
Они потащили вещи наверх.
— Вот уж действительно — «необычная дивчина», — ворчал себе под нос Сергей.
Вышли на небольшую полянку, густо заросшую хвощом. Пришлось его местами выдирать, местами утаптывать. Пустотелые стебли звонко похрустывали под сапогами.
— Зато спать будет мягко, — Леха принялся разворачивать палатку.
Из зарослей появилась Юлька — всё такая же смурная, словно обиженная на весь белый свет. В руке у нее был зажат пучок каких-то листьев-травок.
— Это что у тебя за такое? — полюбопытствовал Леха.
— Не бойся, съедобно, — буркнула Юлька и присела на корточки возле вещей.
Леха хотел было еще что-то спросить, но, как видно, счел за лучшее повременить.
Сергей молча разводил костер, изредка бросая косые взгляды на сестру. Та с угрюмым видом высыпала из пакета грибы и принялась их чистить.
Когда он принес воды и поставил котелок на огонь, Юлька, ни слова не говоря, стала сбрасывать туда нарезанные грибы.
Сергей потоптался возле костра, спросил хмуро:
— Картошку почистить?
— Какую картошку? — устало проговорила Юлька, не глядя на брата.
— Ну какую? Круглую.
Юлька подняла на него скорбно-насмешливый взор.
— Ты еще суп сварить предложи.
— Я что-то не понял... — Сергей вновь почувствовал приступ раздражения. — Ты что, одними грибами нас кормить собралась?
— А что, у тебя есть какие-то другие предложения?
— Я же говорю: давай картошку почищу!
Юлька порывисто встала.
— Слушай, ты издеваешься? — голос ее задрожал. — Вы что, за дуру меня держите? Вам заняться больше не чем?
— Тихо-тихо, — вмешался тут Леха. — Юлико, всё нормально. Ты посиди, отдохни, с ужином мы сами разберемся. Серый, где картошка?
— Там же, где и всегда, — Сергей, недовольно бормоча, полез в рюкзак и вытащил оттуда две последние картофелины. — Брикет на завтра оставим?
— Ясен пень.
И тут Юлька словно ошалела: подскочила к брату, вырвала у него рюкзак, стала там шарить, как полоумная.
— Это что такое? — выхватила из рюкзака последний брикет и сунула его под нос Сергею. — Как это называется? А?
— Это
