— Не мистика, а магия. Но вряд ли на Алтае магия. Просто неясные нам пока законы бытования социума.
Могу привести другой пример. В тысяча восемьсот пятьдесят третьем году Оренбург вымирал от холеры. Болезнь остановили только тем, что принесли в город чудотворную икону Богоматери. Но божьему чуду есть рациональное объяснение. Городские интенданты тайком раздевали мертвецов и продавали их одежду на рынке, тем самым разносили болезнь по городу. Когда в город внесли икону, интенданты просто побоялись грешить вблизи почитаемого образа.
— То есть на Алтае народ просто подсознательно боялся мести Принцессы, а когда её увезли, то обнаглел? — предположил Валерий.
— Понятие «подсознание», конечно, спорное, но используем его в трактовке Юнга. Однако я говорю не о личном подсознании отдельных людей, а о подсознании всего социума. Любой отдельный человек не сможет дешифровать это подсознание, хотя когда разнонаправленные векторы частных усилий суммируются, то получается такое действие социума, которого никто не ожидал. И такая ситуация транслируется из века в век, пока сохраняется культура как носитель архетипов.
— Какая культура-то на Алтае? — усомнился Валерий.
— Язык — вербальная фиксация культуры. Есть и другие способы фиксации. Религия. Неизменность образа жизни. И так далее. Что касается случая, ради которого мы собрались, то наши специалисты считают таким фиксатором изображение Псоглавца. И его толкования.
К их столику опять направилась красивая Эрмине, и Лурия сразу отрицательно покачал головой: ничего не надо.
— Этот Псоглавец чудотворный? — спросил Гугер.
— Сам по себе — нет. Но он фиксирует местные поведенческие нормы. К сожалению, в мифологическом ключе, и поэтому мы не можем их понять, интерпретировать, предсказать, объяснить.
— Что это за нормы?
— Могу назвать только прецеденты, — вздохнул Лурия. — Деревня возникла в начале восемнадцатого века как раскольничий скит Калитин. Его основали некие Иафет и Христофор. Достаточно близко от их обители находился другой скит, женский. И так получилось, что Христофор случайно встретился с одной из девушек-монахинь этой обители и полюбил её. Для скита это кощунство. Иафет взмолился, чтобы господь избавил Христофора от соблазна. И скитник Христофор, как святой Христофор, получил собачью голову, стал псоглавцем, — и при следующей встрече растерзал свою возлюбленную.
— Я слышал что-то такое. Это просто местные пересказали библейскую легенду на свой лад, — подумав, сделал вывод Валерий.
— Конечно. Но есть другой прецедент. В тысяча восьмисотом году для разрушения раскольничьих общин была создана Единоверческая церковь. Эдакий компромисс между старообрядцами и официальной Церковью. Многие раскольники перешли в единоверие, потому что это давало больше возможностей для социального роста. Из скитов уходили тайно. Из Калитина скита с тысяча восемьсот двадцатого по тысяча восемьсот шестидесятый год ушло двадцать семь человек. Из них восемнадцать по дороге в город в лесах были на куски разорваны зверьём. В других скитах не было ничего подобного.
— Ух ты! — оживился Гугер. — Это Псоглавец их догонял и рвал!
Лурия усмехнулся:
— Я уверен, есть и другие предания. Но их можно узнать только там. Поэтому ваша миссия, Кирилл, — разговаривать с местными. И записывать на диктофон. Вы… э-э… Гугер, надеюсь, вполне справитесь с технической частью — снимете фреску со стены. Я направлю вас к инструктору. А вы, Валерий, помогайте Гугеру по мере необходимости, и на вас будет общее руководство, финансы и отчётность.
Кириллу совсем не понравилась перспектива втираться в доверие к каким-то деревенским алкашам.
— Мне задание не нравится, — сказал он.
Лурия помолчал.
— Вашу тройку мы подбирали по психотипам, — сообщил он. — Как и две другие тройки, что были до вас. Они отказались. Вы тоже можете.
— По психотипам — на совместимость? — спросил Валерий.
— Как космонавтов, — добавил Гугер.
— Нет. По психотипам — чтобы спровоцировать местный социум на реакцию. Деревня Калитино деградирует. Люди просто не хотят жить. Им надо предъявить антиподов, которые жить хотят, и хотят активно.
— Будет мордобой, а не чудеса в церкви, — мрачно сказал Валерий. — Теперь я понимаю, почему вы не посылаете туда каких-нибудь реставраторов или студентов-практикантов.
— Ещё посмотрим, кто кому чего начистит, — хмыкнул Гугер.
— Хотите — мы предоставим вам травматическое оружие. Дадим спецтелефоны, чтобы всегда была устойчивая связь и джи-пи-эс. У вас будет отличный автомобиль, на котором вы всегда сможете уехать. В конце концов, мы платим неплохие гонорары и возмещаем все расходы. Условия весьма недурные. Хотя наши специалисты считают, что опасаться следует всё-таки чего-то экстраординарного.
— Псоглавца на нас натравят, — убеждённо сказал Гугер.
— Ну и работа… — покачал головой Валерий.
Кирюша, всё это несерьёзно, сказал себе Кирилл.
5
Грузно опираясь на палку с рукоятью, порог храма тяжело переступил рослый и сутулый человек. Сощурившись со света, он постоял у двери, а потом тщательно и широко перекрестился.
— Господи, помилуй! — прогудел он, с трудом кивнул, изображая поклон, и медленно двинулся к Валерию, Гугеру и Кириллу.
На широких и тощих плечах пришельца висел хороший пиджак, а под пиджаком белела какая-то застиранная майка. Чистые и глаженые брюки были аккуратно заправлены в резиновые сапоги. Гость подошёл и остановился, внимательно разглядывая, кто это здесь хозяйничает.
Гость смотрел набычась и не двигал головой, а просто переводил глаза — бесцветно-голубые глаза то ли кретина, то ли наркомана. У гостя был мощный, голый, окатистый череп, похожий на фашистскую каску, и небритая, мохнатая рожа с увесистым подбородком. На загорелой костлявой груди из-под майки выползали синие завитки татуировки. Гость протянул для рукопожатия широкую ладонь.
— Саня Омский, — сказал он. — Слышали небось?
Обе руки были густо исписаны какими-то словами, как школьная доска на перемене. А палка у Сани Омского была не палкой, а дорогой лакированной тростью. Казалось, что барская трость, пиджак и брюки принадлежат одному человеку, а щетина, майка и татуировки — совсем другому. Этот другой, видимо, считал, что славное имя Сани Омского гремит по всей стране и все его знают.
Валерий, Гугер и Кирилл неуверенно пожали Сане руку. Они не представились, но Саня и не заметил этого. Так ведёт себя человек высшей касты. Кирилл сразу опознал в госте старого уголовника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
