Как бы то ни было, местный посол был слишком важной шишкой, чтобы назвать марсианам имя счастливчика. При помощи "дрифования" он обучил какого-то правительственного чиновника нашему языку, и теперь марсианину придется крутиться самому. А марсианин, несмотря на всю свою застенчивость, считает, что он как минимум в пять раз умнее нас. Наконец, его английский оказался не очень-то хорош.
--Может, все дело в том, что его дрифанули всего раз?--предположил я.--И язык не усвоился как следует.--Я нервничал: с нами до сих пор обращались слишком небрежно.
--А что это за штука такая, дрифование?--спросил Пухляк у Близела, когда тот вновь появился на палубе, сжимая щупальцами охапку всяческого оборудования.
--Дрифовать могут только Они-Из-Шойна. Мы... э-э... марсиане, для этого до сих пор используем приборы. Дриф--это не образ, а конструкция... э-э... транслитерации, служащей для вашего восхищения. Те-Из-Шойна дрифуют, используя... э-э... внутреннюю силовую структуру того, что вы называете космосом. Подобным способом можно... э-э... материализовать любой предмет--вещественный или какой угодно. А теперь начнем проверку.
Марсианин вручил нам различные приборчики с мигающими разноцветными огоньками. Как оказалось, он хотел, чтобы мы нажимали разные кнопочки, когда огоньки складывались в некие узоры, но мы, как мне показалось, так и не сделали ничего правильно.
Пока мы играли марсианскими игрушками, Пухляк небрежно поинтересовался, что произойдет, если мы откажемся расстаться и оставить одного из нас здесь. Марсианин столь же небрежно ответил, что один из нас в любом случае останется и у нас нет выбора, потому что мы можем делать только то, что нам разрешают.
Пухляк поведал ему, что на Земле есть очень умные люди, знающие логарифмы и подобные штучки и согласные пожертвовать оба зуба мудрости, а то и глаз ради шанса провести остаток своих дней на Марсе. И эти люди, отметил он, окажутся куда более интересными для марсиан, а то и для Них-Из-Шойна, чем хозяин лавочки и владелец бензоколонки из маленького городка, которым оказалось не по силам одолеть даже элементарную алгебру.
--Мне кажется,--деликатно заметил Близел,--что вы преувеличиваете разницу между их интеллектом и собственным.
Пухляк выдержал проверку. Наверное, сказался его опыт работы с моторами. Я его поздравил, и он уныло взглянул на меня.
Близел полез обратно к себе, сказав перед этим, что Пухляку придется ненадолго съездить с ним в их "слимп"--мы решили, что это нечто вроде города. И если выяснится, что Пухляк подходящий кандидат, то он привезет его обратно "э-э... организовать прощание". Впрочем, Близел жутко нервничал--боялся, что сделал неправильный выбор.
Пухляк покачал круглой головой, глядя на марсианина, который сооружал маленький пузырь за пределами нашего--в нем предстояло ехать Пухляку.
--Знаешь, вообще-то этих парней нельзя по-настоящему винить. В конце концов, у них своих проблем хватает. Ведь они пытаются войти в галактическую федерацию на равных с каким-то большими шишками и теперь хотят доказать свои способности. А сейчас они нечто вроде любителей, вступающих в игру с командой профессионалов. Мне только одно не понравилось--как они виляют хвостом перед этим шойнами. Немного собственного достоинства им бы не помешало. Если хорошенько разобраться в ситуации, то они здесь самые обычные эксплуатируемые туземцы, и все полагают, что мы станем такими же, только на еще более низком уровне.
--Ничего, Пухляк, подожди, пока люди доберутся до Марса. Уж мы-то этих марсиан в обиду не дадим. С нашими-то атомными бомбами и прочим оружием мы избавим систему от галактических империалистов. Спорю на что угодно, мы и глазом не успеем моргнуть, как наши ученые разберутся с тем силовым барьером. И с дрифованием тоже.
--Конечно. И подумать только--в коре Земли обитает разумная форма жизни, а то и не одна, и этот Он-Из-Шойна водит их за нос и пудрит им мозги. Ужас! Мы уже знаем про марсиан с их цивилизацией, а сколько еще разумных видов отыщется между Меркурием и Плутоном. Целая империя, Пол, куда больше, чем любая империя на Земле,--и всю ее контролируют эти куски зеленого желе!
Близел закончил создание пузыря, и Пухляк забрался в него через шлюз. Стенки пузыря были темнее, чем у того, где остался я, и я предположил, что Близел менее опытен в таких делах, чем зеленая медуза из бухты Казуаров.
Марсианин залез в свою машину и поехал прочь. Пузырь с Пухляком повис над машиной и полетел следом.
Следующие часов десять или двенадцать я провел на Марсе в одиночестве. Наступила ночь, и я любовался, как на небе гоняются друг за другом две луны. Как-то раз из песка вылезла здоровенная змея, посмотрела на меня и поползла дальше по своим змеиным делам.
Обеды больше не падали с потолка, и я всерьез соскучился по отбивным и всему, что к ним прилагалось.
Когда Близел и Пухляк вернулись, марсианин остался снаружи возиться со своим оборудованием, а Пухляк медленно заполз ко мне через шлюз. Он все время облизывался и учащенно дышал. Я испугался:
--Они тебя мучили, Пухляк? Что они с тобой сделали?
--Нет, Пол, не мучили,--тихо ответил он.--Просто я очень многое повидал.
Прежде чем продолжить, он нежно похлопал мачту.
--Я видел их слимп, и это не город в том смысле, в каком мы их понимаем. Он так же напоминает Нью-Йорк или Бостон, как Нью-Йорк или Бостон напоминают муравейник или улей. Мы приняли Близела за невежественного иностранца, потому что он плохо говорит на нашем языке. Как мы ошибались, Пол! Я изумлен, насколько марсиане выше нас, насколько они нас опередили. Они уже тысячи лет летают к звездам. Они побывали и на всех планетах нашей системы с открытым доступом. На Уран и Землю доступ закрыт. Барьер.
Но на всех остальных планетах у них есть колонии и ученые. У них есть атомная энергия, то, что следует за атомной энергией, и то, что придет на смену этому. И все же они смотрят на тех существ из Шойна с таким уважением, что ты и представить не сможешь. Никто их не эксплуатирует, просто за ними наблюдают и при нужде помогают. А эти существа из Шойна входят в еще более крупную федерацию, о которой я мало что понял, и за ними тоже наблюдают, их охраняют и им помогают--но уже другие существа. Вселенная очень стара, Пол, а мы в ней новички, такие невежественные новички! Подумай, что станет с нашей гордостью, когда человечество об этом узнает.
Пухляк надолго замолчал, продолжая похлопывать по мачте, и я нахмурился, глядя на него. Наверное, они все же что-то сделали с беднягой, иначе куда подевалась его гордость? Обработали какой-то дьявольской машиной. Ну ничего, как только Пухляк вернется на Землю, он снова станет нормальным--прежним задирой Пухляком Майерсом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
