– Какие еще… ноги?
– Верхние четыре. Или шесть? Сложно было посчитать.
Так, с этой парочкой все в порядке, ругаются, значит, жить будут. Мия еще спала, и будить ее не хотелось. Кого еще не хватает?
Я поднялась на нетвердые ноги и огляделась. Мия трогательно обнимала за плечи саму себя, стало быть, Амилота пришел в себя раньше нас и уполз от греха подальше.
К слову о грехе. Я проверила сохранность всех пуговиц на блузке, поправила мятый воротник и воровато обернулась. Никто вроде не помнит или даже не заметил в пьяном угаре вольности, которые наш строгий куратор себе напозволял. Ну и отличненько.
По естественной нужде я отправилась в самую гущу кактусовых зарослей, немного прореженную нами в попытке утолить жажду. Голова кружилась, и по обратной дороге я, кажется, свернула куда-то не туда, в любом случае, вместо лежбища больных и убогих я вывернула к плоскому камню, на котором под лучами восходящего солнца в позе лотоса сидел Лайз Амилота. На расслабленном лице с закрытыми глазами ни следа от незащищенных возлияний, волосы слабо шевелятся от утреннего ветерка, гордый профиль четко вырисовывается на фоне светлеющего неба. Хотелось бы мне сказать, что я не завидую, сама наверняка являла собой жалкое зрелище, даром что разлохматиться при всем желании не могла.
– Кудряшова, – позвал Амилота, не размыкая ресниц. – Я должен извиниться?
Именно так, со знаком вопроса. Я даже растерялась.
– Совсем ничего не помнишь?
Он красноречиво промолчал, и я выдохнула с облегчением.
– Ну и хорошо.
На меня сразу же уставились два зеленых глаза с самым что ни на есть подозрительным выражением во взгляде.
– Как мне это понимать?
– Мы все были отравлены, потому что это неправильные кактусы, – припомнила я стенания Мориса. – Что бы это ни значило. Кто знает, может, у нас глюки были? Лучше не думать об этом слишком много, правильно я говорю?
Мои чересчур активные увещевания явно имели ровно противоположный эффект. Подозрения в глазах Лайза стало больше, и я поймала себя на подленькой мыслишке, что не прочь посмотреть, как он будет вести себя, если все вспомнит. Но тогда и мне придется как-то себя с ним вести, а лишней мороки мне еще только не хватало.
– Лучше скажи, когда мы сможем вернуться в Академию? Мне не терпится нормально одеться. И обуться. И вообще.
И вообще я не любитель походов на природу, если это не заранее запланированное мероприятие по поеданию шашлыков. Амилота тряхнул головой и отвел взгляд, наконец-то.
– Я уже несколько часов медитирую, энергия начала восполняться, но не уверен, хватит ли ее на полноценный портал. Но можно попробовать послать сигнал бедствия Куросаки.
– Почему именно ему? – спросила я. Особого доверия кошкомальчик у меня не вызывал.
– Он носит на себе артефакты, на которые мне проще настроиться.
– Бубенчик что ли? – усмехнулась я. – Что? Серьезно, бубенчик?
– Кошачий колокольчик, – поправил Амилота и ловко спрыгнул с камня на песок. – Приведи остальных. Это место подходит для работы.
Он поднял мелкий камешек, отбросил, взял другой, поострее с края. Мне было интересно, что он станет делать дальше.
– Ты еще здесь?
– Иду, уже иду, – заверила я. – Что ты рисуешь?
– Круги концентрации. Вы еще такого не проходили.
– Ух ты! Круги концентрации. – Из-за кактусов раскачивающейся походкой заправского матроса выплыл Морис. – Мы возвращаемся домой?
Амилота прервался, вздохнул и не стал ничего говорить, вернувшись к рисованию камнем по песку. Морис наклонился ко мне, в основном, для того чтобы опереться на меня, и пояснил:
– Круги концентрации используются в случаях, когда нужно собрать максимум энергии на минимальном пространстве. Используется редко, потому что вытягивает из мага все подчистую. Но, говорят, довольно эффективно, когда ситуация критическая и нужно позвать на помошь или… Так мы не уходим, а посылаем сигнал sos?
Цвет лица Мориса ушел в нежно лиловый.
– Расслабься, – успокоила я. – Не все ли равно, вернемся мы сами или кто-то нас вернет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вопрос в самоуважении.
– Ты просто боишься, что ректор надерет нам задницы сразу, как увидит, а не за закрытыми дверьми кабинета.
– Я ничего не боюсь, я испытываю здоровые опасения.
– Можно потише? – попросил Амилота. – Знаете, чего требуют круги концентрации?
Мы синхронно покачали головами.
– Нет. Чего?
– Концентрации!
Я жестом изобразила, что больше не пророню ни слова, Морис быстро-быстро закивал.
Превращение ректора в дракона и обратно, куратор-шпиц и мелочь вроде паутины, которую фиг знает как и откуда вырабатывает Мия – к этому всему я привыкла поразительно быстро, просто приняла как правила игры и перестала париться. А вот сложные телодвижения Амилоты вызвали у меня интерес. Может, и заклинания послушать удастся? Или посмотреть на шаманские пляски? О том, что надо позвать Мию и Рэнди, даже мысли не промелькнуло.
– Чувствуешь? – шепотом спросил Морис. Я подумала немного и кивнула.
Лайз не читал ничего на латыни и не бил в бубен (а жаль), но когда он закончил рисовать и встал в центр этой странной художественной композиции, по коже будто мороз пробежал. Освежающе, но немного жутковато.
– Круги начали концентрировать энергию, – все так же свистяще прошептал Морис мне на ухо. – Если ее не хватит…
– Что будет, если ее не хватит? – всполошилась я.
– Не знаю. Но вряд ли что-то хорошее.
– Вот и не пугай, раз не знаешь!
Змейки перехватили мое нервное настроение и устроили охоту за носом Мориса. Я не обратила на это внимание, поглощенная еще одним открытием – зеленый камешек в моей подвеске слабо нагрелся и будто бы даже вибрировал. Ощущение как от телефона на беззвучке, забытого под одеялом. Амилота перехватил мой взгляд и сурово свел брови, мол, что я тебе велел, Кудряшова? Дожили, я уже мысли его почти читаю.
– Морис, надо привести остальных, – сказала я, подталкивая его в бок. – Давай-давай, шустрее.
Мы метнулись сквозь кактусовую рощу и застали молчаливое противостояние Рэнди и Мии, которая, кажется, припомнила, что происходило между гулем и ее драгоценными ногами этой ночью.
– Наденьте на своего друга намордник, – потребовала она, – пока он кого-нибудь не сожрал.
– Он только падаль ест, не переживай, – пакостно улыбнулся Морис. – Странно, и чем ты ему так приглянулась?
Я дернула Мориса за рукав.
– Давайте вы потом полаетесь, хорошо? Лайз ждет.
Мия подавилась словами и еще гневно булькала, пока мы шли обратно. Пришлось догонять.
Лайз к нашему возвращению снова оказался в позе для медитации, и, готова поспорить, это реально помогало, потому что я еще на подходе почувствовала, как задергался мой стихийный камешек в вырезе блузки.
– Ммм, а надежда есть, – заметил Морис. – Смотри, видишь зеленые волны?
Я честно сощурилась, прикрыла правый глаз, потом левый, пока зрение не уловило поднимающиеся от земли зеленоватые круги света, точно вокруг Амилоты.
– Больше, наверное, тут не собрать, – вздохнул Морис.
Рэнди на всякий случай попятился.
– Что это такое? Это опасно?
– Это магия Земли, глупыш, – ласково ответил Морис и потрепал Рэнди по волосам. – Не бойся, дядя Морис и тетя Рита тебя защитят.
Амилота открыл глаза и посмотрел на нас.
– Закончили? А теперь встали вокруг через равные промежутки и затихли. Ни слова, ни писка, пока не разрешу.
Эх, где тот Амилота, который осыпал Мориса комплиментами и вертел собачьим хвостом? Он был странным, но хотя бы не разговаривал с нами как с идиотами. И все же мы быстро выполнили указания, я заняла место между Рэнди и Морисом. В голове вертелись вопросы, но им придется подождать, пока весь этот сюрреалистический бред не закончится. Чистая одежда, ванна, бутерброды с яйцом и нормальная питьевая вода – ждите, я скоро!
Амилота нахмурился и прижал указательный палец к виску, с которого медленно стекала капелька пота. Что бы и как он ни делал, давалось ему нелегко. Мой кулон резонировал с магией Земли, собравшейся в кругах концентрации, и я чувствовала, как меня буквально распирает от жажды действия. Ох, только бы ничего не испортить…
