– Правда? – Рудольф Вайн горячо сжал ее руки. – Спасибо, Барбара, вы, как всегда, необычайно щедры! И я ваш восторженный раб, вы это знаете.
– Знаю ли?
Эти слова были лукавым вызовом, и он придвинулся чуть ближе, словно притянутый магнитом.
– Как часто мне говорить вам о моей любви? – хрипло спросил он.
– Снова и снова, потому что я никогда не уверена, что вы говорите правду, – отвечала Барбара.
– А мне нельзя это доказать?
Барбара покачала головой.
– Я собираюсь домой… одна.
Он не стал возражать. Этот тон был ему слишком хорошо знаком. Рудольф проводил ее до экипажа и смотрел вслед, пока карета не скрылась из виду, а потом повернулся и пошел обратно по галереям и дворикам дворца. Оказавшись у апартаментов, в которых разместили вдовствующую графиню Дарлингтон, он понял, насколько близко они расположены к королевским покоям. Это означало, что его престарелая родственница имеет даже большее влияние, чем он предполагал. Похоже, она приехала в Уайтхолл, чтобы состоять при новой королеве.
Ливрейный слуга открыл ему дверь, и он поднялся в чудесную уютную гостиную, окна которой выходили на реку.
Его двоюродная бабка отдыхала на кушетке, а рядом с ней на невысокой табуретке сидела Тея с книгой и читала вслух стихи.
При его появлении обе дамы повернули головы, а Тея встала навстречу, приветливо ему улыбаясь.
– Это кузен Рудольф! – сказала она своей старой родственнице и, сделав реверанс, придвинула ему удобное кресло.
– Ну, Рудольф, ты не стал мешкать с визитом, – проговорила вдовствующая графиня, когда он склонился к ее руке.
– Я так много хотел о вас узнать! – ответил ее племянник, усаживаясь в кресло. – Я слышал неопределенные разговоры о том, что вы собираетесь в Уайтхолл, тетя Энн, но не знал ни дня вашего приезда, ни о том, что с вами будет моя кузина.
– Если бы я приехала одна, ты вряд ли бы пришел так быстро! – мрачно заметила графиня.
Однако глаза у нее весело сверкали, и Рудольф отважился ответить:
– А почему от меня скрывали существование столь прелестной родственницы?
– А нам следовало поставить тебя в известность? – осведомилась его тетка. – На мой взгляд, твое положение в семье этого от нас не требовало.
Рудольф подался вперед. Именно этого момента он и дожидался.
– Тетя Энн, я хочу кое о чем с вами переговорить. Вы знаете; что в последние годы я не имел связи с родными, но в этом моей вины не было. Я находился за границей до самого возвращения его величества, а после этого мне пришлось достаточно трудно: как вам хорошо известно, то небольшое наследство, которое оставил мне отец, было конфисковано, а наше поместье разграблено солдатами Кромвеля и уничтожено.
– Я слышала, что ты продал немало фамильных драгоценностей, – сухо ответила графиня, Рудольф, видимо, смутился.
– Их было не так много, – признался он», – а мне необходимо было как-то добывать деньги.
– Тем не менее это весьма прискорбно, – заметила графиня. – Несмотря на все лишения и беды, семье моего мужа удалось сохранить наши владения в целости. Жаль, что я не могу сказать того же о Стейверли.
– Именно об этом я и хотел поговорить с вами, тетя Энн. Два месяца назад я подал королю прошение о возвращении мне семейных владений и передаче мне титула маркиза.
До этого момента Тея стояла позади кушетки. Услышав слова Рудольфа, она сделала несколько шагов к нему:
– Кузен Рудольф, вы хотите сказать, что вы следующий маркиз Стейверли?
– Я считаю, что имею право на место вашего отца, не поверьте, Тея, я глубоко сожалею о гибели вашего брата.
– Если бы только Ричард был жив! – проговорила девушка со слезами. – Как горд и счастлив он был бы сегодня, видя, как радостно приветствуют короля, которого он так любил и за которого умер!
Она отвернулась, стараясь сдержать рыдания, а графиня неожиданно ласково проговорила:
– Тея, милая, мы все помним таких людей, как Ричард.
Тех, кто погиб ради того, чтобы Карл Стюарт мог взойти на трон!
Огромным усилием воли Тея справилась с душившими ее слезами.
– Простите меня! – попросила она с улыбкой, которая походила на луч солнца, пробившийся сквозь облака. – Я стараюсь не быть эгоисткой, но так тяжело сознавать, что ни Ричарда, ни отца больше нет! Они оба так любили Стейверли?
А теперь там все пришло в упадок: дом пустует и разрушается, сад зарос, поля не возделываются. Они глубоко любили свою землю и всегда считали, что, если только им удастся дождаться окончания власти Кромвеля, все, что было нами утрачено, вернут, и семья снова будет процветать!
– Я понимаю ваши чувства, – отозвался Рудольф. – Именно поэтому мне хотелось бы, чтобы тетя Энн согласилась мне помочь. Если бы король признал меня четвертым маркизом Стейверли и объявил законным владельцем всех поместий маркизата, я бы вернул их в то состояние, в каком они находились во времена вашего отца – и моего.
– А откуда ты возьмешь на это деньги? – спросила графиня.
Рудольф пожал плечами.
– Деньги появятся, как только меня признают законным наследником титула.
– А ты так уверен в том, что ты законный наследник? – осведомилась старая аристократка.
– Совершенно уверен, – отозвался Рудольф.
– А как же Лусиус?
Наступило неловкое молчание.
– Лусиуса никто не видел и не слышал уже много лет.
Один раз его имя появилось в списке тех, кто был арестован за роялистские настроения. О его казни не сообщалось, но, если бы он остался жив, он давно бы уже объявился.
– Не знаю, почему ты в этом так уверен, – заметила графиня.
Тея переводила взгляд с бабки на кузена.
– Кто такой Лусиус? – спросила она. – Это имя мне почему-то знакомо. Он тоже наш кузен?
– Да, конечно! Он твой двоюродный дядя, как и Рудольф, – ответила графиня. – У моего отца, первого маркиза, было четверо детей: я (я была старше на шесть лет), Джордж, который стал вторым маркизом Стейверли, Уильям, у которого был один сын, Лусиус, и Артур, мой младший брат, чьим старшим сыном был Рудольф. У Джорджа было несколько детей, но выжил только один – он и стал третьим маркизом Стейверли. Это был твой отец, милая, – добавила она, обращаясь к Tee.
– Значит, кузен Лусиус, если он жив, должен стать четвертым маркизом, – отозвалась Тея.
Она подалась вперед, внимательно слушая объяснения своей двоюродной бабки. Глядя на нее, Рудольф подумал, что никогда не видел подобной красоты. В ней было нечто необыкновенное, одухотворенное. А ее нежная кожа казалась почти прозрачной, так что он снова подумал, как при первом взгляде на нее, что она похожа на нимфу.
– Да, Лусиус, сын Уильяма, мой племянник, должен унаследовать титул маркиза и поместья Стейверли, – подтвердила графиня.
