Впрочем, когда никаких бед не случалось, ей все равно зачастую подкидывали детей, за которыми нужно было приглядывать.
Хозяйка посмотрела на хлюпающего носом розовокожего оборвыша и возвела очи горе. Потом вздохнула:
— Ладно. — Она взяла мальчишку за плечи и указала на подставку у стены. — Бери метлу, пострел. И не вздумай ничего больше.
— Хорошо, мэм. — Малыш начал старательно шоркать пол неподалеку от стола, где сидели двое его сверстников.
Лили, приоткрывшая было дверь, чтобы уйти, рассмеялась:
— Удачи, Энни.
Эннилин нахмурилась, но не всерьез:
— Иди уже. Ты выпускаешь прохладный воздух.
С запада раздался глухой вой, медленно набирающий громкость и частоту. Хозяйка бросилась к прилавку, чтобы проверить картинку с камеры наблюдения на южном склоне холма. Она увидела, что и ожидала: лендспидеры, которые возвращались с фермы Беззардов.
И увидела также то, чего увидеть боялась. Джейба, лихо восседающего позади Вики Голт в ее шикарной машине.
Эннилин открыла окно и крикнула дочери:
— Келли! Принеси мне бантовый стек.
Девушка оторвалась от работы:
— Учебный или тот, большой?
Темные брови Эннилин сошлись в сердитый домик.
— Без разницы.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Возвращаться в Надел для Оррина было все равно что возвращаться домой. Само собой, Надел был не его домом, а Даннара. Потом — Даннара и Эннилин, а в последние несколько лет — одной Эннилин. Но привязанность Оррина к этому месту переходила все границы; те границы, что признавались на Татуине, — уж точно. Оррин заложил здесь первые кирпичи построек, пригнал первый лендспидер в ремонт и съел первый обед у барной стойки.
Это обиталище было лишь имуществом, а так сильно привязываться к имуществу не принято. Но оно также было и последней ниточкой, связывающей его с лучшим другом, а это Оррин так просто сбросить со счетов не мог.
Надел был задуман с размахом. Даннар был горазд на задумки, в этом он был даже лучше, чем Оррин. Вместе они вершили в оазисе великие дела — мечтали, как однажды фермы Оррина и магазин Даннара вырастут во второй Анкорхед. Или даже в Бестин — Оррин вполне это себе представлял. У Пиккового оазиса хватило бы потенциала.
Но, женившись на своей продавщице, Даннар изменился. Он стал безвылазно сидеть в магазине и никогда не рисковал большим, чем мог без сожалений пожертвовать на данную минуту. А после рождения Келли? Вообще без шансов.
На Оррина отцовство произвело обратный эффект: он не мог дождаться, чтобы отправиться на выезд, что и делал каждый день, вылавливая в воздухе драгоценную влагу. А Даннар ставил только на беспроигрышные варианты, да и то — гораздо меньше, чем раньше. Благодаря этому, несомненно, заведение Даннара держалось на плаву: он хорошо зарабатывал даже по нынешним меркам Оррина. Но только один из них был готов хвататься за главный шанс всей своей жизни, как только тот покажется. Когда маленького Джейба качали в колыбельке, вложения Оррина уже практически полностью перекрывали стоимость магазина.
Даннар успеху Оррина не завидовал. Он был счастлив, что кто-то пользуется его идеями; а что это его близкий друг и что идеи приносят прибыль — так ведь даже лучше. Совместные дела Колуэлла и Голта были настолько тесными, насколько это возможно без официального оформления; последнее им и в голову не приходило, учитывая их обоюдное презрение к клеркам-законникам в Бестине. Ни один сборщик налогов не имеет прав на плоды трудов работяг. И если Оррин хотел хранить свои спидеры, которые использовал для постройки влагоуловителей, в гаражах Даннара или Даннар хотел пасти своих рососпинников в угодьях Оррина, никаких бумаг для этого им не требовалось.
Такое же — более или менее — положение дел сохранялось и при Эннилин, вот уже почти восемь лет со смерти Даннара. В гаражах Надела теперь парковалась целая рабочая флотилия Голта. А когда Оррин посвятил себя административной работе в фонде «Клич поселенцев», который основал вместе с соседями, само собой разумелось, что оперативной базой фонда послужит Надел. Здесь было достаточно помещений, чтобы вместить спецтранспорт фонда, а если силам реагирования нужна была огневая поддержка, то следовало только заглянуть в соседнюю дверь, где Эннилин хранила оружие.
И конечно, Надел вполне мог достойно вознаградить их за труды. Как управляющий фонда, Оррин хорошо представлял эту потребность, поэтому давно уже проследил, чтобы она удовлетворялась. И разумеется, никто не возражал.
У них была дружина по охране общественного порядка, обеспеченная дармовой выпивкой.
— Молодцы, ребята! — Оррин вылез из дорогого сердцу лендспидера USV-5 и смахнул с головы капюшон. Следом один за другим подлетали остальные. — У кого прокатные — паркуйтесь возле гаража; мы о них позаботимся. А сами можете пропустить стаканчик, пока не началась обеденная толкучка!
Прибывающая толпа ответила восторженным ревом. Некоторые немедленно отправились в Даннаров надел, но большинство осталось снаружи, обмениваясь рассказами и демонстрируя трофеи. Оррин и сам о чем-то вспомнил и заглянул в лендспидер, чтобы достать свою добычу — гадерффай, или как там дикари называют эти причудливые металлические огрызки. Этот принадлежал мелкому тускену, попавшему под перекрестный огонь. Поставив одну ногу на капот — тот просел, — Оррин воздел оружие над головой. Потом издал боевой клич и широко ухмыльнулся. В ответ раздался вопль одобрения:
— Да здравствует король Джандленда!
Оррин резко обернулся на женский голос. Вика уже прибыла и припарковала свой спидер позади остальных. Джейб и еще пара местных ребят с винтовками выпрыгивали из пассажирского салона. Вика улыбнулась отцу и снова выкрикнула:
— Приветствуйте короля!
— Не называй меня так, — проворчал Оррин. Он ненавидел подобное обращение — и Вика об этом прекрасно знала.
Но вот крики прокатились по растущей толпе:
— Король Джандленда! Король Джандленда!
— Нет, нет. Не надо, — попросил Оррин. Он рассмеялся так громко, что его все услышали.
Не следовало принимать эти вопли всерьез. Народ не искал себе правителя — не затем они все явились на Татуин и осели на этих землях. Им надо было знать, что ему тоже об этом известно. Оррин прислонил гадерффай к лендспидеру и смиренно поднял руки.
— Мы работаем в команде, — заявил он, стремясь утихомирить толпу. — Всегда. Вы, ребята… это вы спасли ферму. — Он повысил голос: — И никогда, никогда не забывайте, почему мы делаем это. Помните о людях, которых убили тускены ни за что ни про что. О людях, которые просто хотели честно жить и работать. Фермер за фермером — мы даже не представляем, какие знания и какие устремления потеряны с их смертями. Вот почему мы много лет назад объединились для создания «Клича поселенцев» — чтобы вернуть все то, чем мы живем.
Он указал на башню влагоуловителя, возвышающуюся на склоне дюны к югу от магазина.
— Вон там стоит первая сирена, установленная на Старине Первом — влагоуловителе Даннара Колуэлла. Некоторые, кто из новеньких, не знали Даннара, но он был лучшим другом, какой только может быть у человека… и у оазиса. Его тоже погубили тускены, но сирена осталась — одна из многих. Это часть его наследства. Даннара нет с нами, но «Клич» все еще слышен. И наше дело — откликнуться в ответ! — Оррин понизил голос. — Вот в чем загвоздка, ребята. Я знаю, что вы не солдаты. Знаю, что у вас есть собственные поля, на которых надо работать. И не всегда так просто найти лишние кредиты, чтобы поддержать «Клич». Вы и правда многое в него вложили. И речь не только о деньгах. — Он запнулся и прочистил горло. — Но ничего не попишешь. Многие из вас знают, что мой младший сын несколько лет назад погиб, поспешив на «Клич». Он спасал соседа. Не проходит и дня, чтобы я не тосковал по своему мальчику, но я не сожалею о деле, которое он выполнял. Общество — это живой организм, и наши совместные действия поддерживают его в целости.
Оррин окинул толпу взглядом. Поселенцы завороженно слушали его речь. Как, впрочем, и всегда.
— Вот и все, — произнес старый фермер, нарушая торжественность момента. — И пока вы не убежали за выпивкой, напоминаю тем, кто не оплатил взносы за нынешний сезон: контора «Клича» находится с обратной стороны, за комиссионкой. Может статься, однажды мы понадобимся именно на вашей ферме. Спидеры добрыми намерениями не заправишь!
Оррин улыбнулся, а несколько дружинников подлетели к нему пожать руку. Он устремил взгляд на восходящие солнца. Его работники тоже забросили все утренние хлопоты, но текущее дело было важнее. Убери товарищеский дух — тот кислород, на котором функционировал «Клич поселенцев», — и распадется вся община. Количество желающих вступить в него всегда возрастало после нападений тускенов, но ажиотаж возрастал многократно, стоило им успешно отразить атаку, а то еще и погнать разбойников в пустыню. Оррин кивнул Маллену, и тот открыл дверь магазина.
