- Ну и упёртый, - сев, произнесла бабуля. - Девушка безобидна до кончиков волос, а он боится.
- Не боится, матушка, - произнес Александр тихо. - Он её ненавидит. Её и таких, как она, её род, - спокойно и уравновешенно объясняет мужчина. - И вполне имеет на это право, - мужчина глотнул травяного чая из чашки и глянул коротко на меня. - Немного подкопит свои силёнки и устроит нам фантастические трюки с перемещением во времени, - хохотнул брюнет.
Говорят так, словно меня здесь нет. Словно я не сижу за столом и не ем домашний омлет с овощами и не передо мной дымится такой же чай, как и у них. Словно это действительно такое дикое развлечение и простая, относительно, магия.
Но я и не думаю что-то говорить. Вряд ли пленница вообще может сидеть за этим столом и кушать, как все хозяева. А у меня есть такая привилегия. Это странно, но она есть. И я даже уверенно молчу о своих вещах. О рюкзаке и его содержимом. О том, что они сохранились и находятся у них - и не сомневаюсь. Но потребовать вернуть своё я тоже не могу. Знаю ведь, что не получу.
Хотя из моего дневника охотники могут много чего интересного узнать. Если что-то они ещё не знали.
А ещё мне любопытно, зачем им не только моё выздоровление. Зачем им полное восстановление моего дара? Ведь это не логично. Слабая я точно безвредна. Даже если мне точно нужно не так много времени уже, чтобы восстановить свои силушки, всё равно мне это интересно.
Из этого следует вывод, что я им нужна не для того, чтобы меня убили. Не просто для этого.
А и для того, чтобы как-то мной воспользоваться.
Александр потом тоже уходит. И вскоре по двору раздаётся равномерный и даже приятный звук работы с металлом. И когда мою посуду, и когда её складываю, и когда протираю стол - постоянно слушаю разносящийся эхом по всей округе стук металла, и он кажется тоже мне очень приятным, привычным даже, и… Знакомым.
Отгоняя все плохие мысли прочь, я уверенно прохожу к выходу, упираясь одной палкой на пол и немного хромая, и неожиданно чувствую, как что-то тянет меня к чужой комнате. Это ощущается комком в солнечном сплетении и небольшой болью. Я, словно заворожённая, иду на это странное ощущение и едва открываю дверь, оказываюсь в спальне Куприяна. То, что это его спальня говорят не только его вещи на деревянных поверхностях. Я вижу сразу камень, лежащий на столе и очень ярко светящийся.
Он меня манит и тянет. Он настолько гипнотизирует, заставляет идти и не думать о боли, что я почти не помогаю себе костылём. Уверенно подхожу за два шага к камню и пальцами касаюсь его, потому что стало дико необходимо его взять рукой.
Он бьёт так сильно, что я вскрикиваю и отлетаю к стене. Словно меня ударило током и во всей комнате резко стало очень душно. Я хватаю воздух ртом, слепну и одновременно с этим каждая клеточка моего тела горит от боли и неприятного зуда. Я дрожу и кусаю губы, пытаясь встать, и одновременно моргаю, словно слепой котёнок.
Первый, кого я вижу - Киприан. Он хлопает меня по щекам и уверенно помогает сесть на кровать. Он даже не ругается и не орёт, но его серебрянные глаза метают яростные молнии. Их видно так хорошо, что становится немного непривычно от его близости. Я дрожу и нахожу взглядом камень, который снова слишком ярко и живо светится, манит и просит коснуться.
- В чужие комнаты нельзя залазить, Ева, - ругается Киприан. - Что ты только творишь, а?
- Он же так светится, - шепчу я, словно это какой-то секрет. - Дай мне его…
- Нет! - мужчина возвращается мои руки на коленки, которые я потянула к камню. - Нельзя тебе его касаться!
- Почему? - я прикусила губу, смотря сверху вниз на охотника. - Он меня зовёт, - не понимаю, почему я не могу его коснуться и почему Киприан настолько против. - Он так ярко светится, что едва ли не слепит меня… Он мне нужен.
- Нет! - Киприан уверенно смотрит мне в глаза. - Он не светится, Ева. Точнее, он светится только ради тебя. Для тебя. Чтобы ты ещё раз коснулась и отдала остатки своих сил - ему. Понимаешь?
- Нет, - шепчу онемевшими губами. Смотрю на него во все глаза и не понимаю, что именно он говорит. С одной стороны, я прекрасно осознаю - камень может меня убить. С другой - камень так меня манит, что сопротивляться нет сил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Вся прелесть Бесконечного камня в постоянной подпитке энергии окружающего мира. Если он чувствует рядом того, а в нашем случае, ту, которая может его быстро подпитать, он будет тебя выманивать. Именно так раньше и убивали таких, как ты. Ева, теперь понимаешь?
- Кажется, - кивнула я. Странно, что Киприан так тщательно мне об этом рассказывает. И если он не хочет, чтобы мои силы отнял этот камушек, то мои догадки верны - охотники действительно меня хотят сдать наёмнику именно в полном порядке и очень даже живой.
- Молодец, - кивнул Киприан и встал с кровати, подал мне мою палку-трость, с которой я могу передвигаться. - А теперь выйди из комнаты и больше не заходи.
- Я ещё искала свои вещи. Не просто так зашла, - встаю, хмуря брови.
- Но, увы, пока ты их не получишь, - наклонил голову Киприан. - Ты пленница, Ева. Помни об этом.
Выхожу из комнаты, гонимая его яростным взглядом. Он разозлился на меня, однако, я не знала, что даже касание к этому камню способно меня, практически, убить. Знала только о том, что перемещение с помощью Бесконечного камня чревато необратимых последствий. Но чтобы так…
Вдох-выдох. И ещё раз. Раз за разом проверяя пульс на кисти, я тихонько выхожу на улицу. Меня только что чуть не убило. Интересно, а сколько раз за всю мою жизнь меня уже хотели убить и всякие охотники, и даже один драгоценный камушек? А сколько ещё будет?
Сейчас мне важно только одно - моё будущее. И так как я путешествовать в него не могу, то и мне только догадываться и остаётся.
Пока гуляю по территории бабушки Дарьи, всё думаю о словах Киприана. Он не врал о свойствах камня, но я так и не поняла до конца - кому меня собираются отдавать. Если честно, именно неизвестный наёмник меня смущает больше всего. Я не хочу умирать ради кого-то. И даже думая о том, что моя жизнь никому не нужна и я сама обречена на одиночество; всё же верю, что однажды всё будет иначе. Я верю, что смогу найти достойных людей и достойную пару для себя, чтобы с этим мужчиной мне было всё нипочём.
Выхожу к мастерской и замираю.
Охотник сидит ко мне спиной, изготавливая или изменяя рукоять своего кинжала, сосредоточенно что-то выпиливая на ней. Вероятнее всего, работа с металлом довольно сложна, потому как он уверенно пилит и одновременно с этим по светлой коже на спине бегут ручейки пота. Поверх чёрных узоров татуировок, поверх огромных и мощных мышц, и убегая в простые домашние штаны. Это очень залипательное зрелище.
А ещё очень смущающее, удивительное и очень странное.
Я моргаю и отвожу взгляд. Вокруг по-прежнему никого, и я на секунду удивляюсь, что Александр не слышал всего, что происходило в доме. Как и бабуля. Только сейчас я поняла, что мы с Киприаном были одни в доме и он даже смог мне терпеливо всё рассказать о своём камне. Удивительно, что мужчина даже не плевался ядом в мою сторону.
Хотя мог бы, почему нет?
Снова смотрю на татуированную спину Александра. Его чёрные узоры на спине и руках похожи на кельтские и индийские даже рисунки, но судя по тому, что я читала о них - в основном, это легенды и мифы, так что моё суждение может быть ложным - эти тату им выбивают на совершеннолетие. Так они обозначают готовность защищать интересы их клана и охоту за такими, как я.
Но, у их дела много преследователей. Это как и везде. В любом конфликте много преследователей и уверенных болельщиков за бравое дело. И у путешественников, и у охотников есть свои люди в том или ином году. Но… Из-за такого преследования у меня не было времени осесть в нужном году на пару месяцев, отыскать правильные контакты в нужные годы и спокойно колесить по миру и годам, прячась у тех или иных друзей нашего клана. А оставшись совершенно одна, с небольшой, относительно, поддержкой в виде Елизаветы. Но у неё оставаться даже на месяц - было рискованно. Я могла бы запросто сорвать её прекрасную репутацию и полное неприкосновение к секретам нашей большой семьи.
