— Да куда она ему! — всплеснула руками мать. — Не дорос ведь!
— Дорастет, — уверенно сказал отец и погладил мать по плечу. — Помощником тебе будет!
Уложив сундучок, отец обвел взглядом просторную избу, присел на край скамьи и сказал:
— По русскому обычаю, посидим перед дорогой.
Мать поспешно усадила детей и села с ними рядом, придерживая рукой трехлетнюю Нюрку. Все притихли. Ленька посмотрел на отца, и горло у него сжалось.
«Как же мы одни будем?» — подумал он, поняв вдруг, что отец действительно уезжает далеко и надолго.
* * *
Прощались у околицы. Отец спустил с рук Нюрку и троекратно поцеловался с матерью.
— Прости, коль сгоряча обидел когда…
Низко, без слез, поклонилась ему мать:
— За все, что прожито, за все, что нажито, спасибо тебе, Павел Степанович!
Женщины подхватили ее под руки, и Ленька вдруг услышал тонкий плач с разноголосыми причитаниями.
Лицо у отца дрогнуло. Он махнул рукой, вынул туго сложенный платок, обтер им лоб, щеки и подозвал Леньку:
— До Веселовки проводишь меня.
Шли молча.
Ленька, в наброшенной на плечи отцовской куртке, размахивая длинными рукавами, то и дело поворачивал тонкую шею, чтоб взглянуть на отца. Но отец о чем-то думал и время от времени тяжело вздыхал.
— Ты вот что… пять человек вас у матери… — Он замолчал, не находя простых и нужных слов, которые хотелось сказать сыну.
— Ты просись к пулемету. Чуть что — сотню немцев уложишь, — озабоченно сказал вдруг Ленька.
— Там знают куда… — рассеянно ответил отец.
Ленька испуганно посмотрел на его круглое доброе лицо.
— А ежели в штыковой пойдешь… — шепотом сказал он и замер, глядя широко раскрытыми глазами в лицо отца.
— Ну-ну, — ласково усмехнулся тот.
Ленька бросился к нему на шею:
— Папка, вернись! Живым вернись!
Теплыми ладонями отец оторвал от своей груди голову сына и заглянул в его глаза:
— Мать береги.
Мелкие капли дождя сеялись на размытую лесную дорогу. По краям топорщились голые осенние кусты. В мутных лужах мокли опавшие листья.
Отец крепко держал за руку сына.
— Солому внесите, а то дожди намочат… Дров заготовьте на зиму…
Отец останавливался, крепче сжимая маленькую жесткую руку.
— Слышь, Ленька!
— Слышу, папаня.
* * *
Жизнь пошла по-новому. Один человек ушел из дому, а семья осиротела. За столом пустовало место, не вздрагивали половицы от тяжелых отцовских шагов, на дворе не слышался голос хозяина. Мать постарела, осунулась, сняла с окон нарядные занавески, убрала со стола скатерть. Думая об отце, она устало покрикивала на младших детей или, сидя на лавке и покачиваясь из стороны в сторону, тихонько причитала:
— Ушел мой голубчик, ушел мой милый…
Ленька подсаживался к ней, неумело утешал ее, обнимал за шею:
— Ну ладно тебе… Говори, чего делать-то, а, мамка? Воды принесть иль дров наколоть?
Отцовскую куртку Ленька носить не стал, а аккуратно сложил рукав к рукаву, отдал матери и сказал при этом так же, как отец:
— Убери. Не в гостях я.
Работы у него стало много. Утром, торопясь в школу, он окидывал хозяйским глазом двор.
«Солому внесите, а то дожди намочат», — наказывал отец.
Солома все еще не была внесена. Скотина растаскивала ее по двору, втаптывала в грязь.
— Николка, — кричал Ленька младшему брату, — переноси солому помаленьку! Я приду, сам докончу.
Николка лениво почесывал затылок.
— Кому говорю?! — кричал Ленька, хлопая калиткой.
В школе он слушал невнимательно, нетерпеливо ждал конца урока; по стеклам барабанил дождь, в хозяйственных заботах расплывались мысли:
«Поглядеть бы, на чердак слазить, не протекает ли крыша где…»
Татьяна Андреевна вызывала его к доске. Ленька тер лоб и не мог вспомнить заданного урока.
— Не выучил? — мягко спрашивала учительница.
— Учил, — отвечал он грустно, — да перезабыл, видно.
После школы до самого вечера Ленька возился во дворе: таскал солому, лазил на чердак, с грохотом сбрасывал оттуда доски и, вооружившись топором, полез на крышу сарая. На шум из избы выбежала мать:
— Батюшки мои! Никак, сарай разгораживает! Да ты что делаешь? Кто за тобой чинить будет?
— Сам починю! Перепрели ведь доски-то… Новые ставить надо, — пробурчал Ленька.
— Слезай, тебе говорю! Одних штанов передерешь бог весть сколько!
Ленька обиженно швырнул на землю топор, сложил доски и ушел в избу.
«На отца небось не кричала бы…»
И тихо огрызался, когда мать выговаривала ему, что он берется не за свое дело, а вот забить в сарае дырку, чтоб не выскакивал оттуда поросенок, — это его допроситься нельзя.
— Все только о поросенке думаешь, а что двор разваливается, так ничего?
Ученье шло плохо. Вечером, положив голову на раскрытую книгу, усталый от хозяйских забот, Ленька крепко засыпал, и снился ему обновленный двор, с новыми крашеными воротами, где он, большак Ленька, встречает вернувшегося отца.
А в школе, держа перед собой его тетрадку, Татьяна Андреевна хмурила густые темные брови и, пытливо глядя ему в глаза, говорила:
— Ленишься ты, что ли? Не стыдно тебе, Леня?
* * *
Захрустела на зубах сладкая, подмороженная рябина. Застыла обледенелая земля, вытянулись и побелели голые кусты. Ночью выпал снег. Село стало ослепительно белым, праздничным. И у Леньки на душе был праздник. Он шел с почты, пряча за пазухой нераспечатанное письмо. Это было первое письмо от отца, и Ленька торопился домой, чтобы прочитать его вместе с матерью.
Из-за угла выскочил соседский Генька и, вытащив из-под полы что-то длинное, завернутое в мешок, таинственно сообщил:
— Ружье достал. Зайцев стрелять пойду.
— Зайцев? — Ленька усмехнулся. — Да их и нету нигде сейчас.
— Нету? — Генька нагнул голову и зашептал ему на ухо: — Куда ни повернись — зайцы!
— Да на что они тебе? — удивился Ленька.
— Как — на что? Мясо есть будем, а из шкуры шапку сделаю!
— Шапку? — переспросил Ленька, припоминая, что отец тоже собирался пойти на зайцев, чтобы делать ребятам шапки.
— Ну да, шапку! — обрадовался Генька. — Что ни заяц, то шапка! Пойдешь?
— Ну тебя… — засмеялся Ленька. — Что мне, делать, что ли, нечего? Вот от отца письмо пришло! — похвалился он, ощупывая конверт.
* * *
В письме отец обращался к Леньке, как к взрослому, называя его большаком. Читая, Ленька кивал головой и вставлял от себя: «Ладно!»
Он гордился, что отец доверял ему и надеялся на него. Описание первых боев, в которых уже участвовал отец, наполняло Леньку гордостью.
«Будем бить до последнего конца», — писал отец.
«Точно», — сжимая кулаки, отвечал ему Ленька.
Мать слушала письмо, собрав вокруг себя всех детей. В письме отец спрашивал про каждого, называя Нюрку Анной Павловной. Анне Павловне было три года. Она чмокала пухлыми губами, терлась об юбку матери и заглядывала ей в лицо. Двух девочек-двойняшек звали в семье общим именем Манька-Танька.
Беленькие курносенькие двойняшки всюду ходили, держась за руки, ели из одной миски, тихо играли за широкой кроватью, шепотком о чем-то советуясь друг с другом. Плакали они и смеялись тоже вместе. Стоило одной засопеть носом и всхлипнуть, как другая широко раскрывала глаза и разражалась громким плачем.
Глядя друг на дружку, они могли часами выть на всю избу. И теперь, не сводя глаз с матери, они как будто только и ждали знака, чтобы присоединить к ее слезам свой дружный рев. Восьмилетний Николка, старший после Леньки, услышав свое имя, ежился от смущения и виновато косил по сторонам голубыми глазами.
— Разрюмился! — презрительно бросил ему Ленька. — Только и умеешь, что хныкать.
Он был недоволен, что Николка мало помогает ему в хозяйстве и лениво выполняет его приказания. Слушая письмо, мать всплакнула, а двойняшки залились громким плачем. Чтение было прервано; Ленька схватил обеих сестер, посадил их на колени и, топая ногами, загудел на всю избу:
— Ду-ду-ду! Поезд идет!
Двойняшки, подпрыгивая, стукались лбами. Плакать им было некогда. Подкинув несколько раз, Ленька поставил обеих на пол и снова принялся за чтение письма. После этого он долго ходил по избе, обдумывая все свои дела и чувствуя необходимость сейчас же, немедленно проявить себя большаком и хозяином.
— Что ты как маятник, прости господи! — сердилась мать.
— «Маятник, маятник»!.. — ворчал Ленька, выволакивая из-под лавки старый ящик с пыльными прошлогодними валенками. — Зима на дворе — вот что!
— Сама знаю, что зима, — вздыхала мать, перебирая вместе в Ленькой смятую старую обувь. — Давно ли отец покупал? Не напасешься на вас!
