доведется ее услышать, а ведь нужда в ней большая. Доказано, что от похвалы улучшается цвет лица, глаза приобретают блеск. Похвала — отличное средство для успокоения нервной системы; она поднимает. тонус, и даже — но это пока лишь предположение — от нее проходит плоскостопие. Обычно похвалу можно получить только путем обмена, то есть по принципу «Похвали меня — похвалю тебя», но всегда приходится переплачивать.
Зато уж, что касается всевозможных порицаний, ругани, упреков, ими забиты все склады на долгие годы вперед. Если кому-либо нужен этот товар, то без всякого блата можно получить его столько, что даже останется отложить на старость.
Встречаются такие люди, которые вообще неспособны кого-нибудь хвалить. Когда нужно произнести несколько несложных теплых слов, лица у них синеют, глаза вытаращиваются, уши обвисают, и, как они пи напрягают силы, не могут выдавить из себя ни единого похвального словечка. Ни за какие сокровища мира!
Недавно в больницу доставили одного директора с подобными симптомами. Там его внимательно исследовали, но никак не могли найти, где у него болячка. Заглянули в голову — ничего. Заглянули в живот — голубцы. В конце концов с превеликим трудом обнаружили причину заболевания. Поперек дыхательного горла у него застряла похвала. Фраза была такая: «Коллега Балог, вы хорошо поработали!»
Когда эту фразочку удалили из горла, больной тотчас же выздоровел и выписался из больницы. А на его место положили того самого коллегу Балога, который не получил похвалы, хотя она была ему абсолютно необходима.
О том, как велик спрос на похвалу, свидетельствует и случай с моим другом Белой. Недавно я повстречался с ним на улице. Он был грустен, как плакучая ива, нос у него свисал до колен, волосы развевались па ветру, словно траурный флаг. Мне вдруг пришло в голову сделать ему инъекцию похвалы. Ио, черт возьми, за что же его похвалить? Я долго думал и наконец нашелся.
— Как красиво и равномерно ты дышишь! — произнес я с похвалой.
В тот же момент он изменился: выпрямился, на лице заиграла улыбка, несколько морщин исчезло с умного лба, и мужественным, звучным голосом он сказал:
— Да, старик, легкие у меня что надо!
После всего сказанного вывод, я думаю, напрашивается сам собой: хвалите больше, от всего сердца!
Но ни минуты не думайте, будто все это я написал ради того, чтобы выклянчить у вас похвалу за мою очаровательную юмореску.
Нет, большое спасибо, мне это не нужно. В смысле похвал я давно уже перешел на самообслуживание.
Я НАБЛЮДАЮ
На пустыре появляются несколько рабочих с кирками и лопатами. Я иду в их сторону, вижу, как они разговаривают, опершись на ручки лопат. Спрашиваю:
— Что здесь строят?
— Жилой дом, — звучит ответ, и они продолжают беседу.
«Ну, — говорю я себе, — если работать в таком темпе, дом никогда не будет готов».
Через несколько дней я замечаю, что на пустыре стоит грузовик. Шофер долго разговаривает с каким-то мужчиной в плате и шляпе, потом они трясут друг другу руки, и пустой грузовик уезжает. Молодой человек в берете не спеша крутит сигарету, пожилой, похожий на крестьянина дядя толкает куда-то тачку. Грузовик возвращается пустой, и шофер снова пускается в беседу с мужчиной в плаще. Господи, когда же здесь будет дом? Я нервничаю и наблюдаю.
Две недели спустя я снова провожу осмотр. Котлован в основном уже вырыт, но экскаваторы стоят. Почему стоят экскаваторы? Не понимаю, но не стану раздражаться. Мужчина в плаще углубленно изучает что-то: возможно, проект, а может быть, газету.
Остальные столпились вокруг пего. Конвейер не действует. Не стану расстраиваться, но когда будет готов дом, я не знаю. Во всяком случае, я наблюдаю.
Когда вскоре я снова появляюсь на пустыре, то с удовлетворением замечаю, что стены возведены уже на высоту в полтора метра. Гляди-ка, какие хорошенькие молоденькие девушки работают здесь! Вон та маленькая блондинка очень недурна. Как видно, она нравится не только мне: трое молодых каменщиков подтрунивают над девушкой. Грузовики привозят цемент, по никто не идет разгружать. Почему они не идут разгружать, спрашиваю я вас? Фантастично! Вот я уже нервничаю, весь день испорчен. Длинный, тощий молодой человек любуется стеной. Любуется? Хорошо, хорошо, пусть себе любуется. Не от меня зависит, что дом не будет готов в срок, Я достаточно поволновался.
Через некоторое время я с изумлением констатирую, что два этажа уже готовы. Как видно, им помогло то, что я нервничаю. Но где рабочие? Вон там один, другой правее, и здесь один. Но почему стоят башенные краны? Мне хотят досадить? Хорошенькая маленькая блондиночка поправляет волосы в одном из окон, я тактично отворачиваюсь, не желая ее смущать. Два экскаватора ползают туда и обратно по ухабам. Хотел бы я знать, что нм там нужно. Нет, больше не буду нервничать, пусть делают что хотят, я умываю руки, никакой поддержки от меня они не получат.
Несколько недель я не обращаю внимания на стройку. Она меня не интересует. Однако любопытство снова приводит меня туда. Смотрите, уже пять этажей! Один, два, три, четыре, пять… Порядок! Но как они это сделали? Я оглядываю строительство: два дядьки в телогрейках и шапках-ушанках медленно отбирают кирпичи. Но как медленно! С ума сойти можно! Мысленно я бегу туда, мысленно начинаю с быстротой молнии выбирать кирпичи, мысленно в одно мгновение нагружаю лифт, затем устало отираю потный лоб. Фу, как я измучился! Башенный кран и сейчас стоит без движения. Пожалуйста, я наблюдаю. В вышине копаются несколько человек. Узнать бы, чего они там возятся! Кто-то кричит с пятого этажа: «Яни-и-н!» Яни нигде нет. Конечно! И для чего ему быть здесь?
Но мне все безразлично. Я не стану из-за них нервничать. У меня есть другие дела, пусть на меня не рассчитывают. Когда я в следующий раз прохожу мимо, я отворачиваю голову, чтобы не волноваться, но любопытство грызет меня. Одним глазом я кошусь в сторону стройки и чуть не падаю от изумления: дом готов, его уже красят. То есть не красят. По подвесным люлькам разгуливают маляры, вооруженные кистями и ведрами с краской. Но мне все равно, я расстраиваться не стану. Я только наблюдаю, и с тех лор, как я слежу за мастерами, они не провели кистью ни одной линии. Если так
