При упоминании о новом имени ее рот сжался, на лбу появились узкие линии, подчеркнувшие линию шрама. Она не скрыла его косметикой, понял Бак внезапно, будто его ударило; она использовала совсем немного косметики: слегка подкрашенные губы, тени на веках и немного краски для бровей и ресниц. Лора Фелпс в обществе без макияжа. Неужели это возможно?..
— Если я не арестована и не под подозрением, то вы не можете заставить меня остаться здесь, не так ли? — спросила Карли увереннее. — Вы не можете заставить меня идти в ваш офис, отвечать на ваши вопросы или на ваши обвинения, не так ли?
— Нет. Но если ты настаиваешь, я думаю, арест можно устроить. — Саркастически улыбаясь, Бак наклонился вперед к ней. — Ты хочешь пройти все по порядку? Права, наручники, личный досмотр? Это немного эксцентрично, но ты всегда была немного… нешаблонной.
Это вызвало у нее краску смущения на лице уже второй раз за этот день. Но Лора никогда не смущалась, ни одного раза за то время, что он знал ее. Она была слишком бесстыдной, слишком дерзкой, слишком нескромной. Так что, возможно, это все было ошибкой. Быть может, эта женщина действительно не она?..
Нет. Никто, кроме Лоры, не мог заставить его так чувствовать и пленять против его желания и вызывать страсть. Никакая другая женщина не вызвала бы в нем желания одновременно с ненавистью. Никакая другая женщина не испугала его тем способом, которым испугала Лора.
— Я отвечу на ваши вопросы, шериф, — сказала Карли спокойно и с достоинством. — А потом я поеду домой. Я собираюсь домой в Сиэтл, и я никогда не вернусь сюда снова.
И никто, подумал Бак мрачно, никто не был бы счастливее, чем он.
Новер — довольно маленький городок, думала Карли, когда они шли по главной улице.
Ей было просто представить его в качестве декорации к вестерну: заменить автомобили на лошадей, убрать два светофора и выключить рекламу бара; тогда время пошло бы вспять лет на сто. Одеть Бака Логана в джинсы и кожаную куртку, и заменить значок шерифа на звезду, и он тоже вписался бы в эту картину.
Новер показался Карли знакомым: может быть, его действительно использовали в съемках фильмов. Или она видела его фотографии в туристских брошюрах, которыми пользовалась, когда планировала свой отпуск? А может быть, она была здесь когда-нибудь до несчастного случая? Но, как бы то ни было, он казался удобным, гостеприимным, уютным, как далекое воспоминание.
Карли хотела вернуться домой, в ту жизнь, где никто не перепутает ее с потерянной любовницей, племянницей или другом.
Бак не разговаривал с ней с тех пор, как они покинули гостиницу: он просто направился к небольшому деревянному дому, в котором размещалось отделение полиции, уверенный, что Лора следует за ним. Здание стояло отдельно от других: стоянка автомашин отделяла его от суда с одной стороны; свободный участок, выделенный для кладбища, — с другой.
Бак не делал секрета из того, что он и пропавшая Лора были любовниками. Каков он как любовник? Карли захотелось это знать, когда они пересекали улицу. Страстный? Конечно. Умелый? Скорее всего, если судить по его уверенной усмешке. Нежный? Может быть, он скрывал эту черту, будучи вынужден демонстрировать профессиональную отчужденность. Он был твердым. Сильным.
Шериф придержал перед ней дверь, потом, не обращая внимания на взгляды сотрудников, провел Карли в свой кабинет. Для Карли это было не просто — не обращать внимания на взгляды. Она видела, что люди были изумлены происходящим. Карли была рада, когда они достигли кабинета шерифа, и он опустил жалюзи, спрятавшие их от любопытных взглядов сотрудников.
Кабинет был таким, каким она и ожидала его увидеть: чистым, аккуратным, удобным. Логан сел за стол, скрестил руки на животе и устремил на Карли долгий сердитый взгляд.
— С чего ты хочешь начать?
Карли уселась в единственное кресло с прямой спинкой из дуба с широким сиденьем и толстыми перекладинами поперек спинки.
— Вы же задаете вопросы, вам и решать.
Он пошел в том направлении, с которого Карли удара не ожидала.
Его первый вопрос не был: «Почему ты лжешь о своем имени?»; или: «Где ты была?»; или: «Почему ты вернулась назад?»
Его вопрос был:
— Откуда у тебя шрам?
Инстинктивно она подняла руку ко лбу, расправляя челку над бледной, тонкой линией шрама. Это был далеко не единственный ее шрам, образовавшийся после несчастного случая. Никто, кроме врачей, не видел их. Большей частью она не обращала на них внимания, а этот, на лице — ну, что ж, ее друзья и сотрудники знали об аварии, а посторонние были достаточно вежливы, чтобы не упоминать о нем.
Кроме шерифа Логана.
Карли хотела бы, чтобы ее макияж сегодняшним утром был бы более основательным. Она хотела бы, чтобы она не подстригла свою челку в первые дни своего отпуска. И еще хотела бы не быть такой глупой, чтобы беспокоиться о том, что шериф заметил шрам.
А больше всего Карли не хотела бы попасть в эту чертову аварию, потому что тогда она не страдала бы от головных болей. Если бы у нее не было приступа головной боли, она никогда бы не остановилась в Новере, никогда бы не встретила Бака Логана и никогда бы не услышала о Лоре Фелпс.
Шериф ждал, глядя на нее с выражением недоброжелательности на лице. Карли ответила ему таким же взглядом.
— Я попала в аварию.
— Как это произошло?
— Пьяный водитель ехал на красный свет и врезался в мою машину.
— Где?
— В Сиэтле.
— Когда?
— В ноябре, три года назад.
Уже через год Карли отмечала день несчастного случая. Это был день траура. С этой даты ее жизнь изменилась навсегда. Когда-нибудь она смогла бы соединить части ее в целое, но чем дольше она жила без возвращения памяти, которое обещали ей врачи, тем меньше шансов у нее оставалось.
— У тебя были серьезные повреждения?
В его голосе появились необычные нотки. Жалость, подумала Карли, жалость в человеке, который не хотел ее понять.
— Несколько сломанных костей, — ответила Карли, глядя не на него, а на край бюллетеня на столе. — Тяжелое сотрясение мозга.
Так звучало гораздо лучше, у Карли не было нужды в сочувствии: были сломаны кости, кровоподтеки, разрывы, кома продолжительностью примерно два месяца и, наконец, амнезия — потеря памяти. Вся ее жизнь до аварии стерта начисто. Никакого детства, ни юношества, ничего. Откуда ей знать, ведь она действительно могла быть и его Лорой!
Но она была Карли.
— Сколько ты пробыла в больнице?
— Разве медицинская тайна отменена? — спросила она Бака.
Ее слова и поведение насторожили шерифа.
— Как сильно ты ударилась головой, Лора?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
