Джеймс улыбнулся сестре, когда пара приблизилась к ним; в светлом платье с золотой отделкой Лили выглядела очень изящной и, казалось, получала искреннее удовольствие.
Через несколько минут должен был начаться последний танец, и герцог ожидал его с нетерпением. Ищущим взглядом осмотрев зал, он увидел американку в тот же самый момент, когда она заметила его. Он улыбнулся, немного наклонил голову, и она ответила улыбкой. Тогда он сделал шаг, направляясь к ней, и тут же герцогиня, о существовании которой он совершенно забыл, схватила его за рукав.
– Ты ведь не собираешься танцевать с ней, Джеймс? – взволнованно спросила она, и морщины на ее жестком лице стали еще глубже.
Освободившись от ее руки, герцог сердито произнес:
– Ты забываешься, мама!
Побледнев, герцогиня отошла от него в отчаянии оттого, что не смогла его удержать.
Ее недовольство не оказало на сына никакого влияния, поскольку с тех пор, как он стал взрослым, они оба прекрасно знали, что у нее не было никакой возможности руководить им. Битье в школьной комнате осталось далеко позади, зато теперь у Джеймса не было ни малейшего желания сделать ее счастливой или позволить ей гордиться им.
Отбросив все посторонние мысли, герцог поправил галстук и, не обращая больше внимания на стоявшую возле него пожилую герцогиню, уверенным шагом направился через зал к богатой американке.
Глава 3
Подождав, пока мисс Уилсон поднимет шлейф своего платья, Джеймс положил ей на талию одетую в перчатку руку, а затем грациозно и уверенно повел ее в вальсе под музыку «Голубого Дуная». Он получал удовольствие от танца и был приятно удивлен легкостью, с которой она подчинялась его воле. В танце Софи была почти невесомой, как облако, движущееся от дуновения легкого ветра; от нее исходил аромат цветов, и хотя герцог не знал, каких именно, но аромат напомнил ему о весне, когда он, будучи еще мальчиком, получил разрешение прогуляться по зеленой траве и красивому вереску до заброшенного спокойного озера. Он уже очень давно не вспоминал об этом.
Первые несколько мгновений они танцевали молча, не пытаясь взглянуть в глаза друг друга. Тем не менее, Джеймсу хотелось узнать, какую жизнь она вела раньше, в каком доме жила, где училась. Она уже успела спросить у него о его братьях и сестрах, теперь то же самое он рассчитывал узнать у нее. Есть ли у нее сестры и братья, сколько их? Является ли она старшей? Похожи ли они на нее? И откуда у нее такая красота и уверенность в себе?
– Вы неплохо танцуете, – сказал он, когда она, наконец, посмотрела ему в глаза.
– Только потому, что вы прекрасно ведете, ваша светлость. Мне очень легко танцевать с вами. – Софи замолчала, и Джеймсу это показалось странным: общаясь с другими партнерами, она все время улыбалась и говорила без умолку.
– Почему вы не смотрите на меня? – спросил герцог, нарушая джентльменские правила вежливости. В душе он совсем не был джентльменом и хотел сразу все выяснить.
Софи подняла на него удивленный взгляд:
– Большинство дам не смотрят на своих партнеров во время танца.
– Но, как я заметил, вы смотрели на всех своих партнеров. Возможно, я вам не нравлюсь? Если так, я хотел бы, по крайней мере, знать причину. – Герцог резко повернул ее, чтобы избежать столкновения с вальсирующей рядом парой.
– Я слишком мало вас знаю, чтобы определить, нравитесь вы мне или нет. Вы произвели на меня впечатление человека, которому неинтересны легкомысленные беседы. Отличный мастерский поворот, ваша светлость, – добавила она, улыбнувшись.
– Почему вы так думаете? Вы считаете, что можете судить о человеке по одному только первому впечатлению?
Софи быстро взглянула на него, и герцог понял, что удивил ее. Помолчав несколько секунд, она проговорила:
– Буду откровенной, ваша светлость, до меня дошли слухи о том, что вас следует опасаться. Здесь вас называют Опасным Герцогом, и это заставляет меня быть осторожной при общении с вами. С другой стороны, у меня есть собственная голова на плечах и я не привыкла верить пустым слухам. Чтобы понять, что вы собой представляете на самом деле, я наблюдала за вами весь сегодняшний вечер и заметила, что вы ни разу никому не улыбнулись, кроме темноволосой молодой женщины в кремовом платье с золотой отделкой. Мне кажется, вы не получаете удовольствия от общения и редко посещаете балы и ассамблеи. Из всего этого я сделала определенный вывод: вас мало интересует то, что говорят о вас другие.
Господи, какой ответ, в восхищении подумал герцог. Но это было еще не все.
– Теперь о том, достаточно ли я умна, чтобы судить о человеке по первому впечатлению, – продолжала Софи. – Поверьте мне, ваша светлость, я достаточно времени наблюдала за вами сегодня и вчера вечером.
Достаточно времени? Она флиртует или просто пытается оправдать свое неприязненное отношение к нему? Вероятнее последнее, решил Джеймс, вспомнив все, что она говорила.
Он притянул ее ближе к себе.
– Слыхали вы когда-нибудь поговорку «В тихом омуте черти водятся»?
Софи задумалась. Казалось, она всегда обдумывала то, что намерена была произнести.
– Мрачный гений в бездонной пропасти – таким вы себя представляете, ваша светлость? – Софи прищурилась.
В этот момент они оказались у статуи Купидона. Глядя на струи воды, стекавшие в водоем, Джеймс не смог сдержаться и улыбнулся. Ни одна женщина никогда не развлекала его так, как эта.
– Мое мнение о себе зависит от многих причин. А каким вы меня представляете?
Софи опять на несколько мгновений замолчала, а потом рассмеялась звонким заразительным смехом.
Ого, подумал Джеймс, наконец-то ему удалось произвести на нее впечатление. Он сделал еще один резкий поворот, и Софи с легкостью последовала за ним.
Чуть задыхаясь, Софи посмотрела на герцога, который умело и уверенно вел ее в танце. У нее внезапно возникло такое ощущение, будто она не передвигалась по полу, а летела. Сердце ее колотилось сильнее, чем обычно, и она даже не могла определить, было ли это следствием слишком быстрого танца или результатом странного разговора с герцогом, которого в свете называли опасным.
Дойдя до края зала, они направились к центру, и Софи снова ощутила его силу, уверенность и мужественность. Ее тонкая, затянутая в перчатку рука лежала на его широком мускулистом плече, от него исходил терпкий, притягивающий ее аромат, и к тому же он так прекрасно танцевал!
Это был самый изумительный танец за весь вечер. Герцог улыбнулся, и что-то притягательное и хитрое мелькнуло у него в глазах. Он волновал Софи и вызывал в ней желание флиртовать и поступать безрассудно. Может быть, именно поэтому его называли опасным? Что ж, ее он, безусловно, мог погубить.
