— Наверное, предполагаемому фавориту?
— Нет, оно адресовано этой подруге.
Я пишу о том, что у меня, разгорелся очень бурный роман с неким N, имя которого я назвать не могу, так как он вращается в чересчур высоких кругах, и о том, что самые пикантные подробности этой связи я расскажу ей при встрече.
Все это я сочиняю настолько увлеченно, что, к сожалению, слишком поздно замечаю, как в комнату заходит мой муж — то есть ты. Я явно не жду тебя в такой час в своем будуаре и поэтому поспешно стараюсь спрятать в пачке бумаг уже запечатанное письмо.
— И неужели я решаю его прочесть? — воскликнул он.
— О! Не только…
Видя мои резкие движения, ты естественно начинаешь подозревать, что у меня, вопреки всем твоим представлениям о моей честности, появились от тебя какие-то секреты, и поступаешь со мной несколько диктаторским способом.
— Интересно, каким?
Ты подходишь к моему столу и молча, глядя мне прямо в глаза, протягиваешь руку, чтобы я сама отдала тебе эту роковую бумагу.
Напрасно я пытаюсь лепетать что-то о небольшом недоразумении, которое там описано, и о том, что все это вообще не является правдой — в ответ от тебя я слышу только слово «письмо!», и мне, естественно, приходится повиноваться.
— И я его прочитал?
— Прочитал и швырнул мне на стол.
— А потом?
После этого и начинается самое страшное. Ты быстро выходишь из комнаты, и через некоторое время я вижу в окно, как твоя гондола уплывает в неизвестном направлении.
— И я, естественно, даже не обернулся?
— Конечно. Ты накинул на плечи черный плащ и, завернувшись в него, даже не удостоил меня прощальным взглядом.
— Какой я, однако, был выдержанный два с половиной столетия назад, — рассмеялся он, — Сейчас бы ты так легко не отделалась.
— Смеешься! А для меня начались часы адских мук. Я выбросила свое злосчастное послание в воды канала, и стала метаться по дому, каждые десять минут выбегая на балкон.
— Интересно, — задумался он, — а сейчас эта твоя подруга стала такой же искательницей приключений?
— Нет, — засмеялась я. — Она замечательная, вот только салоны в этой жизни для нас оказались закрыты.
— Может оно и к лучшему, — ухмыльнулся он в ответ.
Он снова закурил, и некоторое время сидел молча, а потом спросил:
— И как же долго я отсутствовал? Всю ночь и весь последующий день?
— Почти угадал — ты появился только поздно вечером, прошел в гостиную, которая, кстати, там называлась салоном, и молча сел в кресло.
— А что же при этом делала ты?
— А я к тому времени уже успела промочить насквозь пятидесятый носовой платок и, увидев тебя, снова бросилась в объяснения о доказательствах своей невиновности.
— И на этот раз я тебе поверил?
— Точно не знаю, возможно, что да. Однако то, что с тех пор ты жил с огромным осколком ревности в сердце и старался не выпускать меня надолго из поля зрения, мне хорошо видно. Удивляет же меня другое — почему-то именно после этого происшествия наши отношения стали еще более близкими, чем прежде. Тебе не кажется это странным?
— Нет, нисколько, — он встал и закрыл балконную дверь. — Понимаешь, ведь если я тебя там действительно так сильно любил, то это событие очень наглядно продемонстрировало мне существование постоянной опасности потерять твою любовь. Жить же без тебя я просто не мог, и как раз поэтому я не только не довел создавшуюся ситуацию до полного разрыва, а наоборот, как можно быстрее постарался свести ее на нет.
— Но мне кажется, что ты сделал это не сам по себе — ведь я очень упорно уговаривала тебя простить мне это недоразумение и, наверное, в конце концов смогла тебя убедить.
— Ты говоришь так, будто совсем меня не знаешь. Естественно, я несколько часов напролет смотрел на твои потоки слез и выслушивал бесполезные оправдания, однако это вовсе не означает, что они хоть как-то повлияли на мои поступки.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что я решил все еще тогда, когда вечером возвращался домой, а твое раскаяние мне было нужно только для залечивания моих сердечных ран.
— А ты, оказывается, был романтик?
— Был? — он удивленно посмотрел на меня. — А сейчас я по-твоему холодный циник?
Я рассмеялась:
— Все в моей голове уже совсем перепуталось — где «был»… где «есть»… Но скажи-ка мне, пожалуйста, ты что, тоже видишь то, что я вспоминаю? Почему ты так легко объяснил мне все свои чувства?
Он довольно долго молчал, а потом произнес:
— Тебе скоро пора домой. Расскажи мне все до конца, а то, действительно, завтра утром тебе придется вставать с головной болью. И, кстати, перестань сидеть на полу.
Я тяжело вздохнула, перебралась в его кресло и снова стала говорить.
После развязки нашей небольшой любовной драмы я вижу много чередующихся картин о том, как мы с тобой живем дальше. Неторопливо сменяют друг друга времена года, извилистые набережные и переулки попеременно то уходят под воду, то снова высыхают от палящего зноя. Изменяются наряды и прически, чуть другими становятся развлечения. Тихо и незаметно мы приближаемся к финалу.
Тебя уже нет рядом со мной, я сижу одна и разглядываю украшения, которые ты дарил мне на свадьбу. В окна залетает печальный ветер с канала, морская сырость начинает пробираться в душу. Не могу сказать точно, сколько мне в этот момент лет, поскольку, глядя сквозь такой слой времени, определить возраст оказывается довольно сложно, но совершенно очевидно, что я еще далеко не старуха.
Отчего-то мне не показывают ни твоей смерти, ни похорон, я не могу услышать, о чем мы говорили и как расстались, но я всем сердцем ощущаю ту страшную тоску, которая охватывает меня от этой утраты…
— И сколько ты еще прожила после этого? — спросил он, неожиданно резко задернув тяжелые шторы на окнах.
— Совсем немного. Я чем-то тяжело заболела, долго лежала в кровати, и тихо ушла из этой красивой, насыщенной любовью и радостью жизни.
— Ну что ж. Вот ты и досмотрела этот небольшой кусок земного бытия двух неравнодушных друг к другу людей. Обсудим все это завтра, а теперь тебе действительно пора спать.
* 4 *
Он, как и договаривались, ждал меня возле покосившегося верстового столба неподалеку от моей дачи.
— Ну что, готова прокатиться с ветерком?
— Конечно готова, — весело сказала я, устраиваясь на заднем сидении его массивного мотоцикла. — А куда мы сегодня поедем? Ты мне скажешь или это пока останется в секрете?
