– Черт побери! – с облегчением выругался он. – Немедленно возвращайся.
– Иду, – сказал я.
Теперь я шел уверенно. Теперь я не боялся ни разрядов, ни газовых пузырей Ибо сирены, действительно, не были живыми существами. Аппараты. Мертвые роботы. Служители маяка. Все, что угодно, только не жизнь! А поскольку эта аппаратура уже взяла свое от человека, ей не было нужды во мне. Ни Моран, ни я ее больше не интересовали. Они взяли у Конвея все, и вызвать к нам интерес могли их заставить лишь их неведомые разумные хозяева.
Но если Ноос, думал я, впрямь является маяком какой-то цивилизации, значит, насаждение жизни в Космосе не является чем-то исключительным?.. Наверное, так… Ведь существовала у нас в свое время идея переделки атмосферы Венеры. Надо было лишь забросить туда некоторое количество одного из видов водоросли хлореллы. Размножаясь в насыщенной молекулами СО3 атмосфере Венеры, хлорелла за короткое время могла обогатить ее кислородом…
А жизнь… Что ж… Никто еще не сумел провести четкую грань между жизнью и нежизнью… Не исключено ведь, что успехи некоей цивилизации в области молекулярной биологии и кибернетики могли привести к столь коренным изменениям биологических характеристик, что деление на "жизнь" и "нежизнь" попросту потеряло смысл… А эти неведомые хозяева сирен?.. Чего ждали они от своих машин, заброшенных на далекую Ноос? Действительно встречи с разумом? Или им было все равно, что они встретят?.. Нет, наверное, не все равно… Разум всегда стремится к разуму. И сейчас, расшифровав человека, они должны были начать поиски нас. Ибо трудно все-таки предположить, что эти неизвестные нам существа могли ошибиться, как предполагал Моран. Ошибиться, придя к мысли, что интерес представляет не сам человек, а его генетический код, бессмертная клетка… Они должны были понять нашу природу! Они должны начать поиски!
27
Мы дождались корабль Второй межзвездной на орбите.
Связавшись с Землей, капитан корабля – астронавт Дягилев – приказал уничтожить все следы нашего пребывания на планете. Но рабочий бот был оставлен на орбите. В его центральном отсеке химики экспедиции установили титановый щит с графическим изображением протона и электрона с горизонтальной чертой между ними – символом радиолинии 21 см. Эта находка, конечно, не явится еще хозяевам сирен приглашением посетить Землю, но она им еще раз напомнит: кто бы вы ни были, во Вселенной вы не одни!
28
И я продолжаю утверждать, что случившееся на планете Ноос на было случайностью. Рано или поздно мы должны были встретить след разума. И мы его встретили… Что же касается потери Конвея… Путь познания никогда не был прост. Постигая Пространство, Энергию, Поле, Время, люди разбивались в скоростных установках, задыхались в батисферах, сгорали в космических кораблях. Но эти жертвы не были бесцельны. Они вели человечество вперед. Только вперед!
Думая так, я стоял у экрана радиотелескопа. Серебряная лента Млечного Пути рассекала его пополам. Туманный язык, протянувшийся почти до северного его полюса, привлек мое внимание. Я спросил Морена:
– Что это?
– Радиооболочка сверхновой, – объяснил он. – Эта звезда взорвалась так давно, что от нее не осталось ничего, кроме радиооболочки.
Он помолчал и добавил:
– Через несколько часов Ноос исчезнет. А потом и Летящая превратится в точку…
Он говорил о Летящей, но я знал, что думает он о последующих миллионах лет. О будущих и уже непосредственных контактах. О сиренах и их создателях. О заселении Космоса. О причинах, толкающих людей в районы рентгеновских звезд, черных дыр, гравитационных могил, абсолютных температур и тысяч тысяч других предсказуемых и непредсказуемых опасностей… Конечно, он, Моран, знал, что можно методично, век за веком продвигаться вперед, расширяя и расширяя обжитые пространства… И все-таки… Все-таки он был человек. И как человек он понимал, что время от времени кто-то должен был спешить, а может быть, даже и ошибаться. Ибо качественный скачок в познании не приходит сам по себе. Вот почему одна секунда сегодня может необыкновенно приблизить к нам последующие миллионы лет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
