Литературовед Эммануил Штейн, один из признанных знатоков Русского зарубежья, воспроизвел страницы альбома в виде репринта, назвав его «Остров Лариссы»[21]. Книга тоже стала мифом, легендой – ее уже невозможно найти.
Но она лишь толика из того, что сохранила в своем личном собрании Ларисса Андерсен.
Можно сказать, единственная страница из дневника ее жизни. К слову, дневники Ларисса вела с юных лет. Несмотря на то, что часть из них, а также фотографии и письма, пропали в корейской «Новине», у Янковских, когда в 45-м туда пришли советские войска, на французском чердаке хранится еще немало сокровищ: книг, журналов, писем, альбомов – свидетельств жизни Русского Китая.
…В сумерки, когда уже клонится ко сну суматошный день и за окном начинает сгущаться темь, мне часто вспоминается Лариссин дом. Стайка березок рядом с всегда распахнутыми воротами (она сама посадила их много лет назад), звонкий бубенец перед входной дверью, – такие носят французские буренки. Просторная гостиная напоминает антикварный магазин: китайская, покрытая легким рисунком, лаковая ширма, искусные резные комоды, легкие столики, массивный буфет, бронзовые Будды. На стенах много картин, в основном китайских и вьетнамских художников. Есть среди них и Лариссин таитянский пейзаж. В красном углу, украшенном вербным букетом – подарок из России, несколько иконок, самые почитаемые – Св. Троица и Серафима Саровского.
Предмет особой гордости хозяйки – стеклянная «во весь рост» веранда с видом на закат, она пристроила ее всего несколько лет назад (!). Здесь мы провели с Ларисой немало дней и вечеров, разбирая старые письма, пухлые папки с бумагами, подолгу рассматривая фотоальбомы, от которых просто невозможно оторваться. Случалось, и рюмочку любимого Ларисиного порто пригубливали, когда усталость совсем одолевала.
Ранним утром, после того, как был приготовлен завтрак для пятерых обожаемых кисок (Ларисса никого не допускает к этому делу), мы брали циновки и шли на террасу заниматься йогой, Л. Андерсен до сих пор легко складывается пополам, садится на шпагат. А каждый вечер непременно отправлялись прогуляться по «поэтической» дорожке, в сопровождении двух котов: белого и черного, где родилось столько рифм! Там мне довелось услышать немало Лариссиных воспоминаний, радостных и грустных, из которых и складывается жизнь…
Только прощаться с каждым годом становится все тяжелее: она крестит меня в дальнюю дорогу на родину, как испокон веков было принято на Руси. Я трижды оборачиваюсь, чтобы вернуться сюда еще. За расставаньем должна быть встреча.
…Приходит время, «подключаю» к французским воспоминаниям свой старенький диктофон. И слышу сначала мерное тиканье ходиков с кукушкой, потом голос Лариссы: чуть глуховатый от волнения. Она всегда немного нервничает, когда читает стихи.
Это было давным-давно,Мы сидели, пили вино,Не шумели, не пели, нет –Угасал предвечерний свет.И такая цвела весна,То пьянила и без вина.………………………..И, я знаю, никто из насНе забыл тот прощальный час,Что когда-то сгорел до тла…Так прекрасна печаль была,Так звенела в ночной тиши,Так светилась на дне души…
В настоящее издание включен поэтический сборник Л. Андерсен «По земным лугам» (Шанхай, 1940), переработанный автором. В мемуарном и эпистолярном разделах книги стихотворения этого и других поэтических циклов приводятся в иных редакциях, существовавших на момент написания текстов.
Из друзей Л. Андерсен почти никого не осталось. Но жива память о них, о дружбе, о затерянном острове под названием «Русский Китай», который теперь становится похожим на миф, на дрейфующий призрак – уходят, истаивают последние очевидцы той трагической эпохи. Русские, которые волею судьбы, остались без России. Пусть эта книга не даст им исчезнуть навсегда.
Хочется выразить искреннюю благодарность всем, кто помог этой книге появиться на свет. Приморским бизнесменам-меценатам: Тамаре Вавиловой, директору арт-галереи и ресторана «Ностальгия», Игорю Полумордвинову, генеральному директору компании «Уникон», Геннадию Звягинцеву, директору по производству ОАО «Владивостокский морской торговый порт», которые спонсировали ряд поездок во Францию для работы с архивом Ларисы Андерсен. Редакции газеты «Владивосток», поддержавшей проект «Русские без России», доктору исторических наук Амиру Хисамутдинову, оказавшему большую помощь в подготовке книги и составлении биографического комментария, студии «Экология Духа» и поэтессе Галине Якуниной – за творческую поддержку. Французской стороне – Элен Каплан-Микотиной, генеральному секретарю Тургеневской библиотеки и Сабине Брейярд, президенту ассоциации друзей Тургеневской библиотеки, оказавших самую активную помощь в осуществлении этого проекта. Руководству фонда «Maison des Sciences de l’Homme», предоставившему в 2005 году грант для работы с эмигрантским архивом Л. Андерсен во Франции.
Март, 2006. Владивосток.
Нора Крук. Поэтическое предисловие
Когда Ларисса Андерсен предложила мне написать поэтическое предисловие к ее долгожданному сборнику, меня захлестнули противоречивые чувства. Это большая честь. Ушедшие в лучший мир поэты Юстина Крузенштерн-Петерец, Валерий Перелешин, Ирина Одоевцева, сам Александр Вертинский и журналист-критик Эммануил Штейн были бы счастливы сделать это. Не успели.
В 70-х годах в Париже Ирина Одоевцева предлагала Лариссе подготовить рукопись и издать книгу. «У вас свой особый почерк, — говорила Ирина Владимировна, — это редкость. Я хочу Вам помочь, возьмитесь за дело…» Но у Лариссы были другие заботы — сама жизнь. Ее стихи рождались из света и теней. Они возникали в горах Кореи, где она гостила у Янковских, в русском Харбине, где Ларисса выросла, начала писать стихи и вступила в поэтический кружок «Чураевка», в пестром Шанхае, на пляжах Таити, где однажды она встретилась с поэтом Евтушенко, в Мадрасе, где «Мем-Саиб» ездила верхом и руководила армией слуг… В Джибути, в Сайгоне, где в то время можно было увидеть сцену самосожжения буддийских монахинь, а в кафе однажды погибли от взрыва террористов друзья Лариссы и ее мужа Мориса Шеза.
Во Франции, где Ларисса осела в родовом поместье Шезов, в крохотном городке Иссанжо, она ездила верхом, преподавала йогу, занималась садом и многочисленными кошками, собаками… Стихи рождались во время прогулок по деревенской дорожке между полями пшеницы французской, на кухне, у плиты, в саду, но заняться подготовкой книги долгое время не удавалось.
Жизнь подарила ей пестрый калейдоскоп стран, событий, и Ларисса отплатила долг искренними, удивительно глубокими стихами, полными любви к природе и сострадания ко всему живому, что ее окружало. При этом она, как никто другой, умеет чувствовать всю прелесть и острую радость жизни и передать ее в своих стихах.
Имя Лариссы Андерсен знают везде, где живут люди, любящие русскую поэзию, несмотря на то что за долгую жизнь, отмеренную ей судьбой, вышел единственный томик ее стихов — в 1940-м году в Шанхае. Тоненькая книжечка «По земным лугам».
И вот наконец перед нами долгожданный сборник. Ее стихи пронизаны и болью, и смехом, и одиночеством. Но это — всегда живые строки о человеческих чувствах. Известный поэт Валерий Перелешин, близкий друг Лариссы Андерсен, отмечая мастерство ее стихов, их кажущуюся «простоту», говорил, что они написаны как будто на одном дыхании.
Юстина Крузенштерн-Петерец, сама острый критик, указывала на Лариссин дар рассказчика, ее непосредственность в стихах и все подмечающий взгляд. Эммануил Штейн ценил ее стихи за неповторимый голос, музыкальный слух, особое очарование. Не меньшим мастерством она владела в прозе. Ей необычайно удавались очерки о людях, о путешествиях, которыми была так богата жизнь Шезов.
Возможно, страсть к жизни, захватившая Лариссу, лишила нас, читателей, многотомника ее произведений — Лара была слишком увлечена ежедневным, ежечасным общением с миром. Слишком озабочена земными делами, чтобы заняться стихотворной работой, но именно эта страсть к жизни напоила ее стихи живой водой.
У каждого читателя есть особо любимые стихи избранного им поэта. Я часто повторяю про себя: «Ветки маются в черном небе…» Именно этот «детский» голос переносит меня в прошлое, в комнату с печкой-буржуйкой, с любящими родителями и с девочкой в большом кресле. Сколько в этом стихотворении жизненной мудрости… Какие душевные коллизии должна была пережить эта девочка… Одно из поздних ее стихотворений «Смерть идиота» — сгусток боли. Не сумел Господь помочь несчастному. Когда я осторожно сказала Лариссе, что ее стихотворение, быть может, ставит под вопрос само существование доброго Бога, она отрезала — нет, нет… И оказалось, что Ларисса верующая, чего я, еще полвека назад приходившая к Лариссе в Пасху на кулич — традиционную дань обычаю, — не знала.
