— Бумаги.
Из планшетки я извлек личный паспорт с магическим оттиском и документы, согласно которым служил под командованием Рифа уже седьмой год, начиная с недорослей. Все как положено. Ведь я не какой-то там бродяга, а выходец из древнего рода и мой отец в свое время вместе с полковником вдоль границы бегал и резал вражеских наемников. Боевое братство — это не забывается, и кое-что значит, а помимо этого к чему-то еще и обязывает.
Риф нагнулся, вынул из сапога тонкий стилет и вскрыл конверты. Затем он бросил косой взгляд на официальный документ, вызов в полк, который сам же и подписывал, а потом заглянул в паспорт, который содержал все мои личные данные: описание облика, место и дату рождения, особые приметы, титул и статус.
— Порядок, — он скривился, словно съел что-то кислое, и документы упали на стол, поближе ко мне.
После чего я подумал, что сейчас полковник скажет традиционные слова, встречающиеся в военной беллетристике. Что-то вроде: «Добро пожаловать в наш славный полк, корнет» или «Царь получил еще одного храброго воина и это хорошо». Но полковник молчал и о чем-то размышлял, а может быть, пытался собраться с мыслями после перепоя. И томительная пауза тянулась долго, несколько минут, до тех пор, пока не появилась Марта, которая уже была одета в платье с большим декольте и принесла командиру полка кувшинчик с рассолом.
К счастью, женщина не задержалась, а иначе она могла бы меня смутить, больно шалый у нее взгляд, не говоря уже о поведении. Она только покосилась на меня, и я слегка покраснел, ибо в наших краях подобное поведение считалось бесстыдным. Но женщина вновь удалилась, а Риф припал к кувшинчику, сделал несколько жадных глотков и только затем решил со мной поговорить.
— Корнет, я знаю, что ты ждешь от меня приветствия и напутствия, мол, служи честно и родина тебя не забудет. Однако ты ничего подобного не услышишь. Вместо этого я задам тебе несколько вопросов, на которые хочу услышать краткие, честные и четкие ответы. Ты готов?
— Так точно, господин полковник! — гаркнул я.
— Тише-тише, — Риф поморщился и взмахнул рукой, а затем задал мне первый вопрос: — Корнет, ты когда-нибудь людьми командовал?
— Да, десятком конников в дружине отца.
— Это все?
— Еще бригадами каменотесов, охотников и рыболовов руководил. До пары сотен человек под рукой было.
— И как успехи?
— Справлялся.
— Ну, хоть что-то. Людей с собой много привез?
— Двоих, слугу и десятника дружинного в помощь.
— Здесь не дружина.
— Он отставной сержант третьего полка.
— Тогда, действительно, воин. Зачислим его в штат полка, как добровольца с сохранением звания. Будет при тебе, а то сержантов не хватает, особенно опытных. А теперь скажи, как у тебя с военной подготовкой?
— Отец гонял, так что многому научил. Конный бой, пеший и рукопашный. Стрельба из лука и арбалета. Меч, копье, секира, кинжалы, рогатина. Тактика пехотного подразделения. А потом еще у следопытов немного опыта поднабрался. В общем, умею практически все, а что не освоил, буду перенимать на ходу.
— Проверим. Ну, а с магией что?
Я протянул вперед правую ладонь, и на ней заплясало пламя.
— Основы есть. Атака. Защита. Исцеление. Магом не стал, усидчивости не хватило, но легкой добычей для вражеских колдунов не стану.
— А для чего полк разворачивают и в Северную Морею перебрасывают, понимаешь?
— Думаю, это связано с войной, — огонь на ладони погас. — Или враги вторжение готовят, либо мы собираемся границу перейти.
— Логично.
— А что скажешь, насчет своих обязанностей?
Тут я немного замялся, ибо вопрос не содержал никакой конкретики. Пехотный полк царской армии по штатам военного времени включает в себя две тысячи человек. Из них одна тысяча шестьсот рядовых воинов, двести сержантов и двести офицеров из которых половина младший командный состав, корнеты и поручики. Но поскольку ранее я в полку не появлялся, да и вообще впервые столкнулся с настоящими военными в их естественной среде обитания, ответить было сложно. Ведь до сегодняшнего дня Оттар Руговир числился адъютантом командира четвертого батальона, то есть должность так себе, на посылках и в разгоне. Но теперь, по логике, меня должны были поставить в строй. И в этом случае не ясно, кем я стану. Возможно, командиром взвода, начальником ротного обоза или артиллеристом, под началом которого будет полевая баллиста. Короче, все зыбко и я пожал плечами:
— Многое будет зависеть от того, какую должность я займу, господин полковник.
Риф кивнул, как мне показалось, с удовлетворением, и дал вводную:
— Допустим, ты командир взвода. Каковы твои дальнейшие действия, когда ты покинешь этот кабинет?
— Для начала я узнаю, кто мой ротный командир и где его найти. Затем доложусь по команде, приму имущество взвода, встану на квартиру, построю подразделение, проведу смотр и обойду казарму. Ну, а далее выполняю все команды ротного и тренирую личный состав, согласно учебного плана. Это пока мы находимся в базовом лагере, а во время боевых действий…
— Понятно, — полковник остановил меня взмахом руки. — Твой папаша тебя готовил и это заметно. А каков ты в деле увидим. Однако это позже, так сказать, в процессе службы. А пока, корнет Руговир, слушай меня и запоминай. Наш полк самый северный и мы находимся на отшибе. Личного состава у меня в данный момент сорок семь офицеров, полсотни сержантов и сотня рядовых сверхсрочников. В основном старики и увечные воины, потому что сорок восьмой полк находится в лагере уже семнадцать лет, проверок нам не устраивают и учения проводились пять лет назад. На складах, которые мы охраняем, старое вооружение. Конского парка нет. Баллисты сгнили. Маг в полку только числится, а сам постоянно болеет. И я говорю тебе это, чтобы ты понимал — здесь героям ничего не светило. Здесь люди дослуживали до пенсии и не более того. Поэтому я, боевой офицер, ничего не мог изменить, ибо финансирование шло по остаточному принципу. Но вот поступил приказ — за месяц довести полк до штатной численности и выступить. И мои офицеры понимают, что это невозможно. Однако я намерен сделать все, что в моих силах, а значит, будь готов к тому, молодой Руговир, что спать ты будешь мало, а бегать много. А должность твоя на данный момент — командир второй роты второго батальона. Это временно, пока не появится кто-то повыше званием и более опытный. На день, максимум, на два. Ты меня понял?
— Так точно, господин полковник.
— В таком случае, свободен. Увидимся в полдень, в офицерском клубе.
Полковник говорил уверенно, и ему хотелось верить. Но я, почему-то, не верил. Не может человек, который запустил себя, бухает, берет подарки от местных аристократов и держит в кабинете шалаву, быть хорошим командиром. Вот раньше, да, наверняка, он был славным воином, а теперь это алкоголик. Однако молчание золото и вслух я этого не сказал. Разумеется. И когда Риф отпустил меня, коротко кивнул и, придерживая рукоятку меча левой рукой, развернулся и вышел. Я только что-то получил первую должность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
