Что с чем здесь вяжется, а что нет?
И почему?
Этих «что», «как» и «почему» было столько, что я опять запуталась и не знала, с чего начать. Поэтому начала просто с завтрака, чтобы организм получил соответствующее количество калорий. А потом я оделась и вышла.
На море все было, как вчера, только на этот раз я у гостиницы встретила Франта. Видно, весь свой отпуск он проводил «Под тремя парусами». И я бы не поставила ему это в вину, так как уже знала, с чего начать.
Сегодня Франт вырядился по-спортивному: умопомрачительные габардиновые брюки, сногсшибательные мокасины, ошеломляющий белый свитер, замечательный шелковый шарфик и, наконец, потрясная поплиновая куртка. Даже взгляд его выдавал в нем спортсмена, и посасывал он свою незажженную трубочку тоже по-спортивному. Был, разумеется, без шляпы, скорее всего, без той, за сто тысяч. В темных волосах его поблескивали дождевые капли, но в руках он держал не зонт, а три обернутые фольгой ярко-красные розы.
Меня одолевало любопытство, кому предназначались эти розы. Но вскоре он сам разрешил для меня эту загадку. Подойдя ко мне спортивным шагом, он улыбнулся и ни с того ни сего вдруг заговорил:
— Прошу прощения, девочка, не могла бы ты оказать мне одну маленькую услугу?
— Я не девочка, а просто Девятка, — выпалила я. Его изысканный пижонский тон действовал на меня раздражающе. — Мне хочется спросить, почему вы все время сжимаете в зубах незажженную трубку? У вас не хватает денег на табак?
Я ожидала, что у него трубка выскользнет изо рта, но ошиблась. Его улыбка стала еще умильнее.
— Не сердись… но ты действительно забавна.
— Я не сержусь. Меня только удивляет, что вы вчера так бессовестно отпирались.
— Я? Отпирался?.. — Франт рассмеялся ну в точности как киноактер. — Да ведь я тебя вижу первый раз, и ты мне очень нравишься.
— Тере, фере! А вчера на улице Шутка?
— Ты что-то выдумываешь. — Он пожал плечами. — Во-первых, действительно никогда еще не встречал такой бойкой девочки, как ты.
— Меня не проведешь. Это вы сами все выдумываете, вам кажется, что я такая наивная. О нет, вам не удастся заморочить мне голову…
— Мне совсем не кажется, что ты такая наивная, и я совсем не шучу. Я заранее приношу свои извинения, что обращаюсь к тебе с просьбой.
— Вам не нужно извиняться. Я же сказала, что меня не проведешь.
— Ты уже достаточно повеселила меня, моя милая. А теперь поговорим серьезно.
— Этого я и жду. Говорите напрямик, не стоит ходить вокруг да около.
— Хорошо, скажу прямо. Хочу послать кое-кому эти цветы, но, к сожалению, не могу найти посыльного. Был бы очень тебе признателен, если бы ты отнесла цветы в гостиницу, номер двадцать третий, и отдала их лично проживающей там даме. Ее зовут Моника Плошаньская.
— Простите, а вы сами не можете это сделать? Это что, утомительно? — съязвила я.
Франт недовольно взглянул на меня.
— Ну, если не хочешь, поищу кого-то другого.
— Нет, нет! — закричала я. — Охотно отнесу эти цветы. — И одновременно подумала: «Увидим, что это за штучка пани Моника Плошаньская. Может быть, еще одна подозрительная личность».
— Спасибо. Ты в самом деле очень мила и не похожа на других. — Лицо пижона прояснилось. — Сам я, к сожалению, не могу отнести цветы этой даме, так как не знаком с ней. А цветы, — он деликатно улыбнулся, — хороши как прелюдия к знакомству.
— Понимаю. Вам она, вероятно, нравится?
— Даже очень. — Франт заговорщески подмигнул. Скажите пожалуйста, вижу, мы постепенно пришли к пониманию.
— Если бы вы еще сказали, для чего подменили шляпу в «Янтаре», все было бы о`кей!
Я попала в десятку. Франт скривился и, мне показалось, даже слегка поежился. По крайней мере, в лице его отразилась растерянность, и он смотрел на меня так, словно я была не Девяткой, а Алисой из Страны Чудес.
— Ты что-то путаешь, — сказал он.
— Допустим, — бросила я насмешливо, чтобы не думал, что перед ним глупая телка.
Взяв цветы и письмо и одарив его на прощание пренебрежительной усмешкой, я ушла.
Франт получает отказ
На третьем этаже я задержалась у комнаты номер двадцать три. Старалась придумать, что сказать даме, но, как обычно бывает в таких случаях, ничего не придумала.
Я постучала в дверь, но никто не отозвался. Я постучала громче и услышала тихое:
— Войдите!
Меня не нужно долго упрашивать. Я вошла, одолеваемая любопытством. Интересно, как выглядит пани Моника Плошаньская и, вообще, что это за штучка.
В комнате, однако, никого не было, зато в ней царил страшный кавардак: кровать не застелена, на ней валяется множество безделушек, баночек с кремом, щеточек, гребней; на стуле — какая-то шелковая кофточка и дождевик, на полу — несколько туфель, а в воздухе ощущался аромат духов.
Я ожидала, что при виде трех ярко-красных роз пани Моника растает от восхищения, но она не растаяла, потому что ее вообще не было в комнате. Только через некоторое время открылась дверь за ситцевой занавеской, и в комнату вошла молодая красивая женщина. На ней был купальный халат, на голове — тюрбан из полотенца, и смотрелась она как жена турецкого султана, а может, и лучше.
— Извините, — сказала она, — я как раз заканчивала макияж.
Этого можно было не говорить, поскольку даже слепой заметил бы, что она только что накрасилась и выглядела так, будто вышла не из ванной, а из косметического кабинета: ресницы темно-синие, веки бледно-зеленые, губы карминовые — ну просто картинка — и при этом взгляд, как у княгини Монако. Ну точно как в кино.
Мгновение я ошеломленно смотрела на нее, но тут же вспомнила о цветах.
— Один тип, остановивший меня внизу, — начала я, — просил меня отнести вам эти розы. Интересно, сколько он за них выложил?
Она отступила на полшага.
— Молодой человек? — Вопрос прозвучал так, словно она только что проснулась. — Как он выглядит?
— Подозрительно и не выпускает изо рта незажженную трубку.
— Я его не знаю.
— Он тоже вас не знает и говорит, что это прелюдия к знакомству. Видно, что по горло набит бабками…
— Дитя мое, как ты выражаешься?
— Как пацан с Саской Кемпы, — выпалила я. — Я была главарем в их банде, вот и нахваталась разных словечек.
— Но ведь ты девочка… — снисходительно улыбнулась она.
— Да, но хотела бы быть мальчишкой.
— Почему?
— Потому что мечтаю стать благородным шерифом и жениться на дочери судьи.
— У тебя буйная фантазия.
— Вовсе нет. Только мне нравится суровая жизнь в прериях. И вообще… Странно, что вы до сих пор не прочитали письмо. Лично я умираю от любопытства.
— Ты очень забавна.
Княжеским жестом она взяла из моих рук письмо и, распечатав, приступила к чтению. Я многое отдала бы за то, чтобы, став ясновидцем, смогла прочитать через бумагу, о чем писал ей Франт. К счастью, мне не требовалось становиться ясновидцем. Закончив чтение, красавица презрительно улыбнулась.
— Банально! Мог бы придумать что-нибудь более оригинальное. Можешь прочитать, если хочешь.
«Прекрасная Незнакомка, — писал Франт, — я увидел Вас вчера в холле гостиницы и полностью Вами очарован. Хотел бы с Вами познакомиться и лично выразить свое восхищение. Буду ждать в семнадцать часов в кафе „Янтарь“. Посылаю розы как свидетельство моего поклонения. Несмелый обожатель».
— Как тебе нравится? — спросила она.
— Благородный шериф написал бы иначе, — уклончиво выразилась я.
— Нахал! — фыркнула она. — посылает розы и думает, что я тут же примчусь на свидание. Просчитался. — Она бросила письмо на пол между чулками и туфлями, словно хотела выразить этим свое полное пренебрежение к Франту.
— А розы? — осведомилась я, очарованная ее королевским поведением.
— Не могу принять. Будь так добра, верни ему эти цветы… Можешь сказать…
— Что вы плевать на него хотели, — невольно вырвалось у меня.
— О нет! — засмеялась она. — Скажи ему, чтобы забыл меня и больше не надоедал. — Подойдя к окну, она вынула из сумочки кошелек, из него — двадцатизлотовый банкнот и протянула мне со словами: — Спасибо тебе, моя милая.
Я мгновенно отпрянула.
— Извините, но я не посыльный.
— Прости, я думала, что пригодится на сладости. И не знаю, как выразить тебе свою благодарность.
— Не стоит благодарности. Мне хочется только узнать, кто вы такая. Я очень любопытна.
— А ты как думаешь?
— Могла бы предположить… может быть, княгиня Монако. Но вы ведь полька… Нет, не знаю…
— Княгиня Монако… Ты меня искренне позабавила, но на самом деле не так уж далека от истины. Ведь княгиня Монако до выхода замуж была…
— Актрисой! — выкрикнула я. — Значит, вы актриса! Странно, что я никогда еще не видела вас ни в кино, ни по телевизору. А где вы играете?
