Глава 4
Парни принялись искать в интернете инфу по, без сомнения, магическому существу, а я — не давал мантикоре сожрать эту неведомую хрень. Фубля активно сопротивлялась, но к этому я привык. Зато не привык к подросшему уровню миньона. Судя по всему, мелкая умудрилась самолично придушить тварь и, "апнувшись", стала не только больше в размерах, но и значительно сильнее.
Развернувшись, я всё-таки ухватил фиолетового сорванца за холку и поднял мантикору перед лицом.
— Будешь жрать всякую падаль — нарисую намордник, — вполне серьёзно пригрозил я.
Мелкая вроде поняла, но настроение ей это не прибавило и, улучив момент, мелкая всё-таки умудрилась поцарапать мне руку. Чтобы мантикора не сбежала, зажал мелкую между колен и вытащил из торбы контрабандиста походный блокнот, нарисовал намордник. Через секунду он уже красовался на пасти не в меру любопытной Фубли. Мантикора попыталась сбросить обновку, но куда там. Поняв тщетность попыток освободиться, мелкая крутанула скорпионьим хвостом и гордо удалилась, намекнув на то, что обиделась.
Я же отнёсся к этому по-философски. Воспитание это не только пряник, а иногда ещё и кнут.
— Нашёл! — воскликнул Антоха. — Вернее, Катя подсказала. Читаю дословно: Поронец — вредоносная сущность из разряда проклятых, в которого превращается умерший до рождения или до крещения младенец. Возникает из мертвого нежеланного ребенка, которого после смерти не похоронили надлежащим образом.
После того как Бастион закончил читать, мы не сговариваясь переглянулись. Собирались значит поохотиться, поднять немного уровней, а нарвались на полноценного проклятого.
— Что будем делать? — глядя на покрытого трупными пятнами произнёс я.
— По-хорошему нужно вызвать представителя власти. Полицию, например.
— Это мои земли, а значит, я — представитель власти, — отрезал Фобос.
— Ещё кое-что, — продолжая читать со смарта, добавил Антон. — Старик, походу, не просто так здесь не ночует. Поронец — ночная тварь. Охотиться на неё нужно днём.
— Думаешь, ночью он вновь оживёт? — уже как-то по-другому глядя на мёртвое тело, произнёс Фобос.
— Не знаю, — ответил я. — И предлагаю не проверять. Сложим костёр и сожжем пока солнце не село.
Хмурое и уже холодное октябрьское солнце светило, но не грело. Сложенный из банных дров костёр кое-как разгонял промозглость, и если бы не запах… Настроение у меня было под стать. Тягучее ощущение неправильности происходящего точило меня изнутри. И дело тут не в нерождённом младенце, которого просто закопали где-то в лесу. Дело в предчувствии, что это ещё не конец.
И предчувствие меня не обмануло. Ещё не догорел костёр, как треск поленьев разбавил густой рёв породистого двигателя. Из посёлка вернулся отец и — судя по тому с каким остервенением он выскочил из машины — у него были новости.
— Вы быстро? — произнёс я.
Смотреть на костёр и знать, что сейчас огонь пожирает чьего-то нежеланного ребенка было тошно.
— Ага, — хмыкнул отец. — У вашего егеря сердце прихватило. Предложил его довести до больницы в Синегорске, но он попросился обратно. Говорит, что врачам не доверяет, а тут у него травки да отвары.
Егор Денисович уже выбрался из машины. Ну как, выбрался. Неловко переступив с подножки на лесенку, старичок поскользнулся и мешком с картошкой рухнул вниз. А затем, как ни в чём ни бывало, поднялся, отряхнулся и зашагал к нам.
— Денисович, а как же лекарство? — подозрительно напомнил папа.
— А, ну-да, ну-да, — картинно схватившись за сердце прошелестел старик.
Кажется, кроме отца, никто не увидел странности в его поведении. Но для меня вновь прозвенел звоночек.
— А что жгёте-то, мальчики? — поинтересовался он, уже развернувшись к избе.
— Водяного, — перебив открывшего было рот Семёна, ответил я.
Фобос посмотрел на меня вопрошающим взглядом, но перебивать не стал. Только добавил:
— Егор Денисович, как лекарство примите, подойдите пожалуйста. Есть разговор.
Старик закивал, словно китайский болванчик и зашагал в избу. До того как он скрылся, парни сохраняли молчание, но стоило двери захлопнуться, как Антоха едва ли не заорал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Какой на хрен водяной? Это же…
— Голос на два тона пониже, — глянув на единственное окошко избы прошипел я.
Не ошибся. Стоило повернуть голову, как её увидел дернувшуюся шторку. Наблюдает, значит, егерь. Следит за гостями.
— Ты подозреваешь старика? — произнёс Фобос, поняв нить моих мыслей.
— Да.
— Ну, значит брать его за жабры! — опять слишком громко заявил Антоха.
— Нельзя, — покачал головой я. — Доказательств у нас нет.
— Ну всё равно надо брать! — вынес вердикт Фобос. — Поронец уже доказательство! Прижать к стенке и расколется!
— Старик тоже на взводе, — не согласился я. — Следит за нами в окно. Да не оборачивайтесь вы! А ещё у него в хате ружьё. Первый, кто войдёт, рискует схлопотать дуплет картечи. Оно вам надо?
Повисло тяжелое молчание.
— Что ты предлагаешь?
— Вызывайте группу боевого реагирования. И не приключенцев, а М-3!
Заставив меня вздрогнуть, из-за стены произнес отец. И давно он нас подслушивает?
— Нет, — заупрямился Семён. — Старик десять раз исчезнет, прежде чем они будут ехать. Но, если честно, не верю я, что он злодей.
Антоха поддержал Фобоса. Отец же "топил" за вызов "чёрных бушланов". Не сговариваясь все трое посмотрели на меня.
— Если хотите сами разобраться — окей, только сделаем это по-моему. А теперь, Бастион, сейчас ты должен заражать. Громко и заразительно. Понял?
— Зачем? — естественно не понял друг.
— Потому что за нами наблюдают. Сейчас ты начинаешь смеяться. Отец идёт в машину и включает музыку на полную громкость. Через пару минут Семён зовёт старика, — повернувшись к боярину я добавил: — Ведёшь себя расслабленно, улыбаешься. Просишь затопить баню и спрашиваешь, есть ли в Синегорске девочки лёгкого поведения. Короче, барин тусить изволит. Понял?
Антоха заржал. Как обычно: громко и заразительно. Так что у всех у нас на лица невольно выползла улыбка.
— А я? — произнёс папа.
— А ты едешь в Синегорск и "копаешь" под Егор Денисовича. Полицейское дело, мед карточка, да хоть слухи от пенсионерок! Поронец не мог появиться из ниоткуда. По-любому будут слухи. Едешь в Синегорск, узнаешь всё, что можешь узнать, а потом прямым рейсом домой.
— Предлагаешь мне оставить родного сына наедине с поехавшим с ружьём? А если я не согласен? — скрипнув зубами отец.
— Нас трое, он — один, — со всей серьезностью напомнил я. — Мы одарённые и окончательная смерть нам не грозит. В отличие от тебя. А если не согласен, то всё равно поедешь домой. Только уже связанный и на заднем сидении.
— Сопляк! — заскрипел зубами отец. — А силёнок-то хватит?
Я пожал плечами, припомнив как он легко скрутил маминого ухажёра.
— У меня — нет. А вот у Бастиона — запросто!
Повисло тяжелое молчание. Батя сверлил меня взглядом, я изображал покерфейс, Семён и Антон стреляли взглядами то на меня, то на папу.
— Извини, сынок. Я иногда забываю, насколько ты повзрослел.
— Может вам на охотку, барин? — предложил егерь, расставляя на столбцах забора новый строй бутылок.
— Да нет, Егор Евгеньевич, лень, — перезаряжая хозяйское ружьё, ответил парень. — Да и билета охотничьего у меня нет.
— Ну как, вы жеж боярин. Земля ваша, а значится, и правила тоже ваши.
— Правила они на то и правила, что каждый соблюдать их должен. И коммерсант, и простолюдин, и боярин, — серьёзно отметил Фобос. — Егор Евгеньевич, а банька-то скоро?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Надо отметить Семён хорошо вжился в роль богатенького боярича. Надменный, с хозяйской выправкой, но без загонов "ходи то, делай сюда". Хотя надо отдать должное, урожденному боярину не особо нужно было привыкать к новой роли. Помню, каким мудаком он был в день нашего знакомства.
