В октябре 1951 г. представители племени та-амирех прибыли в Иерусалим и привезли с собой свитки, найденные в новой пещере. Отца де Во из Библейской школы и Хардинга в городе не оказалось, и бедуины решили обратиться к Джозефу Сааду, директору Рокфеллеровского музея. Саад потребовал показать ему место, где были найдены свитки. Бедуины ушли, решив посоветоваться, и более не возвращались.
Саад раздобыл джип, рекомендательное письмо от штатного археолога арабского легиона, захватил с собой несколько вооруженных людей и отправился к первой стоянке племени та-амирех за пределами Вифлеема, которую ему удалось найти. На следующее утро на пути в Вифлеем он увидел одного из тех людей, которые приходили к нему накануне. Саад без лишних церемоний решил похитить бедного бедуина.
«Как только джип остановился, Саад окликнул бедуина и потребовал от него сообщить информацию о пещере. В глазах араба мелькнул страх, и он сделал вид, что собирается убежать. Тогда солдаты, выскочив из джипа, преградили ему путь. Затем, когда Саад едва заметно кивнул головой, они схватили араба и втолкнули его в кузов джипа. Водитель включил мотор, и они помчались по дороге в обратном направлении».
Оказавшись в безвыходном положении, бедуин согласился сотрудничать с Саадом. На ближайшем военном КПП Саад взял подкрепление, и небольшой отряд направился вдоль вади[15] Та-Амирех в сторону Мертвого моря. Когда рельеф местности стал совсем непреодолимым для джипа, они бросили его и продолжили путь пешком. Они прошли добрых семь часов, пока не достигли берегов вади, высота стенок которого достигала нескольких сот футов. Прямо перед ними в стене скального массива виднелись два больших проема пещер, вокруг которых клубились тучи пыли. Бедуины успели проникнуть внутрь и забрали все, что только можно было там найти. Увидев отряд Саада, некоторые из них тут же исчезли. Солдаты, сопровождавшие Саада, начали стрелять в воздух, и все бедуины поспешно покинули пещеры. Из двух пещер, обнаруженных отрядом, одна была огромной: двадцать футов (6 м) в ширину, от двенадцати (3,6 м) до пятнадцати (4,5 м) в высоту и примерно 150 футов (45 м) в глубину. В Иерусалим Саад возвратился лишь на следующее утро. Измученный долгой экспедицией (которая включала в себя 14-часовой пеший переход), он заснул. Проснувшись в конце дня, он обнаружил, что в Иерусалиме поднялся настоящий бунт. Друзья бедуина разнесли весть о том, что его похитили и бросили в тюрьму. Один наблюдатель заметил даже, что применение военной силы было ошибкой, которая заставила владельцев спрятать имевшиеся у них документы, а бедуинов – быть более осторожными, сообщая о своих находках.
Итогом экспедиции Саада стало открытие четырех пещер на берегу вади Мурабба'ат, расположенных в одиннадцати милях к югу от Кумрана и на расстоянии примерно двух миль от берега Мертвого моря. Материалы, найденные там, было гораздо проще датировать и идентифицировать, чем собственно Кумранские свитки, но по важности мало уступали последним. Они восходили к началу II в. н.э., точнее – ко времени восстания в Иудее, поднятого Симоном бар Кохба между 132 и 135 гг. н.э. В их числе находилось и два письма, подписанные самим Симоном и содержавшие ряд новых сведений об управлении, экономике и структуре гражданской администрации у восставших, которые в какой-то момент были буквально на волосок от успеха, когда Симон захватил Иерусалим, отобрав его у римлян, и почти два года удерживал город в своих руках. По словам Роберта Эйзенмана, это восстание явилось прямым продолжением событий, имевших место в предыдущем веке, – событий, в которых принимали участие те же самые иудейские семьи и в основе которых лежали те же принципы, которыми, возможно, руководствовался и сам Иисус.
Вскоре после открытия пещер у вади Мурабба'ат раскопки вокруг Кумрана получили новый импульс. Возвратившись в Святую землю из Европы, отец де Во вместе с Хардингом и пятнадцатью рабочими начал активные раскопки. Раскопки эти велись на протяжении последующих пяти лет, вплоть до 1956 г. Помимо прочих находок, археологи раскопали целый комплекс построек, который был идентифицирован как «община ессеев», о которой упоминает Плиний.[16]
Плиний погиб в 79 г. н.э. во время извержения вулкана Везувий, в результате которого под вулканическим пеплом были погребены римские города Помпеи и Геркуланум. Из многочисленных трудов Плиния до нас дошла только «Естественная история», в которой, однако, упоминаются некоторые аспекты топографии и события, имевшие место в Иудее. Нам неизвестно, какими источниками пользовался Плиний, но в его тексте есть упоминание о разорении Иерусалима в 68 г. н.э., и, следовательно, он был написан после этой катастрофы. Впоследствии возникла даже легенда (убедительно опровергнутая в наши дни) о том, что Плиний, как и Иосиф,[17] сопровождал римскую армию во время ее вторжения в Палестину. Как бы то ни было, Плиний Старший – один из немногих античных авторов, который не просто упоминает об ессеях, но и указывает географические координаты их общины. Весьма примечательно, что он указывает их верно: на побережье Мертвого моря.
«На западной стороне Мертвого моря, на некотором удалении от ядовитых прибрежных испарений, живет уединенное племя ессеев, которое отличается от всех прочих племен на свете тем, что среди них нет женщин, ибо они отреклись от половых вожделений, не имеют денег, а единственные их друзья – пальмы. Изо дня в день толпы беженцев пополняются все новыми и новыми людьми, умножая и без того бесчисленные ряды гонимых, уставших от жизни и побуждаемых волнами фортуны принять их (ессеев. – Прим. переев уставы и обычаи… Ниже [общины] ессеев прежде находился город энгедов… а еще дальше – Масада».
Де Во считает, что этот пассаж относится к Кумрану, предполагая, что слова «ниже ессеев» означают «дальше», то есть южнее. Иордан, по его словам, течет «вниз», или на юг, к Мертвому морю. И если продолжить путь далее на юг, то вскоре действительно можно попасть в город энгедов. Другие ученые оспаривают утверждение де Во, заявляя, что слова «ниже ессеев» следует понимать буквально и что община ессеев действительно располагалась на холмах над поселением энгедов.
Де Во решил продолжать свои изыскания независимо от того, был ли Кумран тем самым городом, о котором упоминает Плиний, или нет. Весной 1952 г. он вознамерился перехватить у бедуинов инициативу в проведении раскопок и начал систематические обследования всех пещер, находящихся в окрестностях. Эти обследования продолжались с 10 по 22 марта 1952 г.; их проводили сам де Во, трое других членов Библейской школы и Уильям Рид, новый директор института Олбрайта. В работах принимала участие и группа из 24 бедуинов под руководством трех иорданских и палестинских археологов.[18] Стоит ли удивляться, что вся тяжелая работа легла на плечи бедуинов, которые карабкались по крутым и часто обрывистым склонам утесов, обследуя пещеры. Сами же археологи предпочитали оставаться внизу, работая с геодезическими инструментами и составляя карты и схемы. В результате обследование оказалось далеко не полным. Так, например, бедуины предпочитали не выдавать местонахождение некоторых из числа обнаруженных ими пещер. Некоторые свитки воскресли из небытия гораздо позже. А один, насколько нам известно, у бедуинов так и не удалось выкупить.
В общей сложности в ходе этих обследований было осмотрено более пяти миль скальных стенок. По утверждению де Во, было обследовано 2б7 объектов, а по словам Уильяма Рида – 273. По свидетельству де Во, было обнаружено 37 пещер, где была найдена древняя керамика. По замечанию Рида, таких пещер насчитывалось 39. На официальной карте, составленной по завершении работ, указано 40 таких пещер. Число сосудов, которые можно было бы составить из этих черепков, превышает сотню – цифра весьма смелая. Впрочем, подобные неточности и расхождения типичны для исследований Кумранских пещер.
Но хотя обследования 1952 г. носили дилетантский характер, они подарили ученым одно уникальное открытие. 20 марта, за два дня до даты завершения работ, в раскопе, обозначенном как пещера 3, поисковая бригада обнаружила два свитка или, лучше сказать, два фрагмента одного и того же свитка из листовой меди. Текст на них был не написан, а вычеканен на металле. Увы, окисление сделало металл слишком хрупким, и развернуть его оказалось невозможно. Прежде чем приступать к чтению, свиток необходимо было разрезать на пластины в лаборатории. Прошло три с половиной года, прежде чем правительство Иордании дало разрешение на подобную операцию. И когда разрешение наконец было получено, прецизионная резка свитка была проведена в Манчестере под наблюдением Джона Аллегро, члена группы де Во. Первый сегмент свитка был получен летом 1955 г., второй – в январе 1956 г.
