Михаил, видимо, первым понял и принял это. Глубоко вздохнув, он шагнул в направлении машины. Следом за ним пошел и Павел. Один Николай продолжал стоять, прожигая участкового Круглова насквозь ненавидящим взглядом. Потом медленно произнес:
— Ну и сука же ты, Андреич!
После чего сплюнул под ноги, попав на носок ботинка Круглова, и не спеша двинулся к автомобилю…
В машине они ехали долго. Всю дорогу молчали: во-первых, настроение у всех троих было ни к черту, так что говорить не хотелось. Во-вторых, были они не одни: впереди, в кабине, сидели оба инспектора плюс шофер. Машина — белая «Газель», салон которой был лишен окон. Николая, Павла и Михаила поместили в этот самый салон, отделенный от кабины лишь перегородками сидений. Так что любое слово отлично было слышно спереди.
Дорога была отвратительной, машину постоянно трясло, и казалось, что это путешествие никогда не закончится. В конце концов их все-таки привезли на место. Машина остановилась, один их инспекторов вышел из нее и, открыв дверцу, коротко приказал:
— На выход!
Все трое потянулись на улицу, спрыгивая из машины и потирая затекшие мышцы. Впереди маячила темно-красная стена какого-то здания, к которому их и повели. Когда подошли ближе, стала видна вывеска: «ОБЛАСТНАЯ ИНСПЕКЦИЯ РЫБООХРАНЫ».
Всех троих без разговоров провели в какую-то темную комнату, похожую на камеру, но все же отличавшуюся от нее. Здесь не было нар, только длинные сиденья вдоль стен. Решетки на окнах. Что это было за помещение и на какое время их сюда поместили, никто задержанным не сказал. Те двое, что их задержали, сразу куда-то ущли, передав их дежурному, который и препроводил их в эту комнату, после чего сразу исчез. Участкового Круглова тоже не было: он вообще не поехал в город. Видимо, его миссия в данном деле ограничилась тем, что он задержал браконьеров с поличным и опознал их личности.
Михаил первым сел на лавку и откинулся к стене. Павел примостился у самого края.
— Ничего себе инспекция рыбоохраны! — пробормотал он. — Да тут настоящая тюрьма!
Николай все еще топтался на месте, словно выражая таким образом протест. Потом, видимо, поняв, что никому своим стоянием ничего не докажет, подошел к лавке.
— Подвинься! — буркнул он, грубовато толкая Михаила в бок.
— Чего крысишься, Колян? — неодобрительно покосился на него Павел. — Нам всем тут несладко. Если мы еще между собой грызться станем, то все трое потонем. Вместе попали — вместе и держаться надо. Может, еще получится выбраться!
Павел ни на миг не терял надежду, что им все-таки удастся как-то отмазаться, как-то выбраться из истории, в которую они попали.
— Я сроду ни с кем вместе не был! — отрезал Николай. — Я всегда сам по себе!
— Зря, — пожал плечами Павел. — Вместе легче.
— Все из-за вас! — неожиданно зло проговорил Рыжов, поочередно обводя своих подельников мрачным взглядом.
— О как! — удивленно вскинул брови Павел. — Мы-то тут при чем?
— При том! — огрызнулся Николай. — Не связался бы с вами — сейчас не сидел бы тут!
— Ловко ты все повернул! — усмехнулся Павел. — А что бы без нас делал-то? Лодка моя, с Ашотом все терки Мишка разруливает. Один бы ловил, на удочку? Или сетки бы внаглую поставил, без крыши? Так тебя бы в тот же миг заластали под белы рученьки! Давно я за тобой наблюдаю, и настроение мне твое совсем не нравится! Вечно на нас волком смотришь, словно мы тебе дорогу в чем-то перешли!
Николай что-то пробурчал себе под нос. Павла же словно прорвало. Нервное напряжение последних часов выплескивалось из него обвинениями в адрес Николая.
— А может, это все ты, а? — выкрикивал он, сжимая кулаки. — Может, ты нарочно с Кругловым сговорился? А перед нами спектакль разыграл, а? Может, вы вместе все к рукам прибрать хотите?
— Думай, что говоришь! — рявкнул Николай, но Павла уже было не унять.
Он вскочил с лавки и, встав перед Рыжовым, запальчиво продолжал:
— Я-то как раз думаю! И думки мне всякие разные в голову приходят! И все они, как ни крути, тебя касаются! Ты все время воду мутишь! Тебе вечно все не так! И денег мало, и рыбы, и Ашот жадный, и мы не за дело получаем! Думаешь, я ничего не замечаю? Ясен пень — твоих это рук дело! Крыса! Иуда!
— Че-го? — взбеленился Николай, тоже поднимаясь со скамейки.
Драка казалась неизбежной. В этих стенах она была особенно неуместна, и Михаил, молчавший до этого, вмешался:
— Так, мужики, вы что, лишнюю статью хотите на себя повесить? Нам выбираться отсюда надо, а не собачиться! Выход искать!
— Какой выход? — заморгал ресницами из-под круглых совиных глаз Николай.
— Мозги включите, — спокойно произнес Михаил. — Круглов знал про нас? Знал. Рыбнадзор знал? Знал. И всех все устраивало! А теперь перестало. Значит, что-то поменялось, и у них появился другой интерес. Вот нам этот интерес и нужно выяснить и попытаться его удовлетворить.
— Че-го? — нахмурившись, снова спросил Рыжов. — Что значит — у-до-влет-во-рить? — с издевкой повторил он по слогам. — Я никого удовлетворять не собираюсь!
— Да включи ты мозги, Коля, в самом деле! — с досадой сказал Павел. — Михаил верно говорит. Им что-то надо. Что, если не деньги? Это нужно узнать обязательно!
Недалекий Николай переглянулся с Михаилом.
— Как узнавать-то? — спросил он.
— Как, как! Поговорить надо по душам! — пожал плечами тот. — Не зря же нас сюда привезли! Значит, разговор имеется. Кто-то же должен прийти по нашу душу!
Все невольно обратили взгляды на дверь. Она была плотно закрыта, за ней не слышалось ни звука. Складывалось впечатление, что в здании вообще никого не было.
— Когда за нами придут-то? — неуверенно спросил Павел.
— А шут его знает! — пробурчал Николай, снова опускаясь на лавку и ощущая на себе испытующий взгляд Павла. — Ну чего пялишься? — спросил он. — Ни с кем я ни в какой сговор не вступал! Я знаю, мужик я тяжелый, но хоть ты и обозвал меня Иудой, такими делами сроду не занимался!
— Ладно, Коля, — проговорил Павел. — Не злись. Это все от нервов.
— Пашка прав: нам вместе надо прикинуть, что там за расклад они нам готовят, — отозвался Михаил.
— А может, это Ашот? — высказал предположение Павел. — Решил от нас избавиться таким способом.
— На фига? — воззрился на него Михаил. — Ему какой прок новых людей набирать? Расценки устраивали обе стороны. Товар мы ему поставляли исправно, места знаем, свое дело тоже. Все налажено. А других в курс дела заново вводить надо. К тому же у нас уже доверие за это время установилось. А новых — кто их знает, что у них на уме? Кто угодно может подсадной уткой прикинуться!
— Дове-ерие! — презрительно процедил Николай. — Наивные вы! У меня к Ашоту сроду никакого доверия не было. Я никому не верю! Я…
— Ты сам за себя, слыхали, — спокойно прокомментировал Михаил. — Но я стараюсь оценивать объективно.
— Че-го? — снова спросил Николай, но Михаил лишь отмахнулся от него, явно думая о своем.
— А может, это участковый все замутил? — высказался Павел.
— Очень может быть! — с готовностью кивнул Николай: такая версия явно пришлась ему по вкусу.
— Участковый в этом деле — мелкая сошка, — задумчиво проговорил Михаил. — Он ничего не решает. Его держат здесь как марионетку, потому что он для этой роли очень удобно подходит. Не-ет, тут другие люди стоят. Повыше нашего старого доброго дяди Толика.
— И что же это за люди? — с интересом посмотрел на него Павел. — Рыбнадзор, что ли?
— Возможно, — неопределенно сказал Михаил, глядя в потолок.
— Но рыбнадзор и раньше знал про наши дела! Где мы им дорогу перешли? Мы не борзели, вели себя скромно, долю Ашот честно отстегивал!
— А может, он скурвился, Ашот-то? — прищурил глаз Рыжов. — Жадничать стал, вот ему и решили хвост прищучить! Через нас!
— Тогда бы его первого отсюда пинком под зад погнали.
— А ты откуда знаешь, что не погнали? Может, он за соседней стенкой сидит? — и Николай для наглядности даже постучал тяжелым кулаком по стене.
Павел с Михаилом невольно посмотрели туда же.
— Если бы какие-то терки у Ашота с полицией или чиновничьей братией начались, это бы уже давно известно было. И нас бы с бухты-барахты не дергали.
— А может быть… — начал было Павел, но Михаил устало перебил его:
— Что толку гадать — может быть, не может… Говорить надо прямо, тогда все ясно станет. Только что-то никто не торопится…
— Да что ж они там, измором, что ли, нас взять решили? — не выдержал Николай.
Рывком поднявшись с лавки, он, громыхая ботинками, прошел к металлической двери и принялся дубасить в нее кулаком. Никакой реакции не последовало. Рыжов приложился к замочной скважине и заорал:
— Эй! Долго нас тут мариновать будут?
Ответа не было.
— Пожрать-то хоть дайте, эй! — Николай слишком сильно ударил по двери, отбил руку и стал стучать ногами. Грохот разносился по всему коридору.
