Надо поговорить с Биллом, нельзя все вот так оставлять. Я все-таки уезжаю через два дня, и уже понимаю, что чувство вины за случившееся точно будет преследовать меня еще долго.
Брат объявляется только ближе к вечеру, и, узнав что нам выделили одну комнату на верху с одной двуспальной кроватью на двоих, опять уходит куда-то погулять. Да, не самый удачный вариант, но ничего не поделаешь.
— Билл! Ты тут? Билл! — надо попытаться убедить его вернуться в дом. Не нравится мне все это. Он что теперь из-за меня будет ночью где-то шляться? Ну нет.
— Чего тебе? — испытываю облегчение, наконец-то услышав его голос.
— Не дури, пошли в дом. Что тут ночью сидеть, все уже зашли.
— Том, иди спи, я все равно не хочу.
Подхожу, сажусь рядом на траву.
— Ты это... Извини меня за вчерашнее, — начинаю я.
— Нет, это ты извини, это ведь я к тебе полез, — перебивает меня брат.
«А я особо не сопротивлялся» — думается мне, но вслух этого не произношу.
Мы какое-то время сидим молча. Такое паршивое чувство, что все это плохо кончится, что происходит что-то непоправимое. Что это что-то происходит вот именно сейчас, в данный момент, а мы, вместо того чтобы попытаться остановиться, просто сидим тут и ничего не делаем.
— Знаешь, Билл, — с тяжелым сердцем начинаю я.
— Шшшш, — он приставляет палец к моим губам. — Слышишь? Это сверчки! Тут так тихо. Я люблю тишину. А ты, Том?
— Я... Не знаю, — зато я знаю, что влип. Я ведь не смогу вернуться в Лондон и жить как прежде, выкинув все это из головы.
— А что ты знаешь? — спрашивает тихо, нет ни намека на сарказм или желание задеть меня, просто вопрос.
— Знаю, что хочу поцеловать тебя сейчас. Можно?
Билл поворачивает голову и смотрит на меня, пытаюсь угадать, о чем он думает, чего хочет. И мне не приходится долго размышлять, потому что прохладные губы касаются моей щеки, затем губ. Закрываю глаза и слышу шепот:
— Можно, Том, ты еще этого не понял?
========== 9. ==========
— Ааааааааааа! Томми, ну можно я открою глаза? Ты же знаешь, я не люблю сюрпризы! Куда ты меня ведешь? — не переставая тараторит Ирис, смешно выставив пред собой руки.
— Уже привел. Открывай!
— Где мы? Кто тут живет?
— Теперь я. Здесь не так много места, но зато я тут хозяин, что хочу, то и делаю, — гордо заявляю, целуя ее в шею.
— Как здорово! Я так рада за тебя. Теперь мы можем встречаться, когда хотим?
— И так часто, как захотим, — добавляю я, подмигивая. — К тому же, после свадьбы, Джессика совсем переедет к отцу. Не хочу им мешать.
— Это правильно, — кивает она. — Кстати, я уже нашла платье, в котором хочу пойти, завтра куплю. — Радостно сообщает Ирис, пока я достаю шампанское из холодильника и два бокала из шкафа.
— Оооо, мы это сегодня отметим?
— Почему бы и нет? — вообще не очень люблю шампанское, от него потом болит голова, поэтому пью его редко, за компанию. Вспоминаю, что последний раз это было на дне рождения Билла.
Один дьявол знает, чего мне стоило просто взять, собрать вещи и уехать. В любой другой ситуации, или точнее с любым другим человеком, я бы сейчас, наверно, мучился угрызениями совести, попытался бы как-то объясниться, поговорить. Но не с ним. Я верю, что поступил правильно и так будет лучше всем, а главное самому Биллу. Потому что не вижу смысла пытаться найти причины тому, что произошло в Берлине, про это надо просто постараться забыть.
— Том, а как там твой брат Билл? — вдруг спрашивает Ирис, делая очередной глоток и расслабленно откидываясь на спинку дивана.
Ну вот, на этот раз мне не отвертеться. Она уже в который раз спрашивает с тех пор, как я вернулся, не могу же я постоянно избегать этой темы.
— У него все ок, насколько я знаю.
— А ну я рада. Он ведь гей, да? — отчего-то улыбаясь, говорит Ирис, и, видя мое замешательство, добавляет. — Твой отец что-то говорил, похоже, он у тебя не самых либеральных взглядов.
— Это точно.
— И что? У него есть бойфренд? — Какого хрена ей все всегда надо знать?
— Не знаю, это меня не касается, — бросаю в ответ, надеясь что на этом разговор закончится.
— Ну как это не касается, он же твой брат.
— Блядь, ну откуда мне знать! — все-таки срываюсь я, чего Ирис явно не ожидала. Она непонимающе смотрит, потом смягчается, берет меня за руку.
— Ну ладно, котик, не злись. Похоже, ты весь в отца. И что такого в том, что мальчику нравятся парни?
— Ирис!
— Ладно — ладно, не хочешь говорить об этом, не надо. — Что мне нравится в Ирис, так это то, что она не обидчивая. Терпеть не могу обидчивых, стервозных и ревнивых.
— Томми, иди лучше сюда, — обвивает руки вокруг моей шеи, целуемся, и это помогает расслабиться, переключая внимание на более приятные вещи.
— Ирис, малыш, прости. Я думал, тебе так понравится.
— С чего ты это взял?! Если бы мне нравилось, я бы тебя сама попросила! — блядь, нехорошо вышло, сам не знаю как, надо было и правда спросить.
— Ну не злись. Как мне загладить вину, ммм? — обнимаю ее, глажу по спине.
— Нууу, — задумчиво и уже несерьезно, игриво произносит она. — Мне надо подумать… Знаю! Мы пойдем смотреть тот фильм, о котором я тебе говорила! Возьмем огромный пакет попкорна и ведерко мороженого!
— А бензобак заправим кока-колой.
— Нет, я ну серьезно! — смеется Ирис.
— Ок. Твоя взяла. Во сколько, знаешь?
— Без пяти одиннадцать. Это последний сеанс. Если поторопимся, то успеем.
— Смотрите, какая осведомленность! — вылезаю из постели, смеясь. — Ладно, я быстро в душ.
Прошло еще только десять минут с начала фильма, а мне уже надоело пялиться в экран, на котором какая-то новая парочка влюбленных постоянно целуется, выясняет отношения и снова целуется, при этом женская часть аудитории находит это смешным. Ирис продолжает уплетать мороженое, вручив мне попкорн. Пользуясь тем, что у меня заняты руки, она периодически шарит своей ногой по моей, каждый раз поднимаясь немного выше. Но после того, как я шутя говорю ей, что раз она хотела фильм, то на большее может не рассчитывать, она немного унимается.
А мои мысли постепенно переключаются на воспоминания о Берлине и о брате... Прошло уже три месяца. За это время я не раз говорил с мамой по телефону, а вот от него не слышал ничего. Я, конечно, тоже не пишу и не звоню, но просто интересно — Билл не делает этого, потому что немного поразмыслил и решил, что это была глупость, или потому что обиделся?
То, что происходило в тетином загородном доме, было чистой воды безумием. Нет, конечно это все от начала до конца — безумие, но там... Наверное, это было что-то вроде курортного романа. Лето, природа, отдых. В таких обстоятельствах любой хоть раз в жизни совершает что-то, о чем потом жалеет. Но здесь есть одно большое «но». В отличие от так называемых «курортных» романов, когда ты знаешь, что больше с этим человеком не встретишься, моя ситуация гораздо хуже. От родного брата никуда не убежишь, даже живя в другой стране.
— Тооом! Дорогой! Ты меня слышишь?
— Да, прости, что ты говорила?
— Я говорю, фильм закончился. Пойдем, пока все не кинулись на выход. Ненавижу толпиться в дверях.
Выходим из кинотеатра и под руку идем домой по ночному городу. Холодный промозглый осенний воздух Лондона заставляет чувствовать себя крайне неуютно, хочется поскорее добраться до дома, а еще хочется спать. Последнее время я много работаю в компании отца и заметно устаю.
— Том, как ты думаешь, они все-таки могли быть вместе, вопреки всем препятствиям?
— Кто?
— Ну как, кто? Главные герои. Они так всю жизнь любили друг друга, но у них все не получалось, а?
— Не знаю, трудно сказать...
— А я думаю, если между двумя людьми существует какая-то особая связь, надо бороться до последнего и наплевать на всех.
Ирис прижимается поближе, а я прячу руки в карманы. Очень не хочется, чтобы наступала зима.
