Но что «только», он не договорил.
В пятом часу утра уже в своей комнате мотеля «Буковый дом» Скалли записывала на диктофон последние итоги исследования: «…совершенно атипическое строение черепа, позволяющее предполагать далеко зашедшую мутацию организма. В правой гайморовой пазухе обнаружен артефакт неизвестного происхождения: предмет из серого матового металла длиной один и восемь десятых дюйма, шириной четыре десятых дюйма, сложной формы, напоминающий прорезь в лезвии безопасной бритвы, с мелко зазубренными краями…»
Скалли выключила диктофон и взяла в руки стеклянный пузырек с заключенным в нем артефактом. Подняла на уровень глаз. Почему-то вид этого предмета завораживал. Так завораживает змея — даже если находится за стеклом. От стука в дверь Скалли вздрогнула.
Поставила пузырек на стол.
— Кто там?
— Стивен Спилберг! — но на пороге стоял, естественно, Малдер. — Не хочешь побегать? Лично я собираюсь.
Он был в спортивном костюме и с пиратской повязкой на волосах.
Из двери тянуло ощутимым холодом. Скалли покачала головой.
— Ну как? — продолжал он. — Догадалась, что за дрянь была у Рэя Сомса в носу?
— Еще нет, — фыркнула Скалли, — и тратить время для сна на разгадывание этих мелких тайн не собираюсь.
Она закрыла дверь. Ей почему-то показалось, что за дверью Малдер показал ей язык. Что они все себе позволяют…
Спать она, вопреки собственной декларации, не легла. Взяла в одну руку пузырек с артефактом, в другую — рентгеновский снимок черепа анфас, и стала переводить взгляд с одного на другое, втайне надеясь, что сейчас где-то глубоко в недрах ее сознания звякнет серебряный колокольчик и чей-то голос скажет: «Вы отгадали, получите приз!» Но колокольчик подло молчал…
Малдер обежал мотель четырежды. Получилось чуть больше мили. Прохладная глубокая ночь, соленый ветер, светлая полоска неба над горами. Луна зашла, и сквозь черные кроны над головой проглядывали частые звезды. Шоссе, проходившее выше городка, было почти пустынным; за все время проехало лишь несколько легковых автомобилей и пронесся тяжелый грузовик. «Спать она собралась, — с хмуроватой веселостью подумал Малдер. — Ну-ну».
Сам он на расследованиях не спал. Не мог, и все. Поначалу это его тревожило. Потом он привык.
Рэймон, штат Орегон
8 марта 1992 года
Психиатрическая больница графства располагалась в старинном трехэтажном доме на окраине Рэймона. От города больницу отделял обширный парк. Наверное, когда зацветут все эти яблони, здесь будет просто прекрасно… Доктор Флинт, лечивший Рэя Сомса, встретил Скалли и Малдера у ворот. На территорию больницы автомобилям въезда не было.
— Мы запираемся, — сказал он, будто бы извиняясь за причиненные неудобства. — На ночь. В этом смысле мы несколько старомодны…
— Хорошо тут у вас, — улыбнулся Малдер. — Очень тихо.
— Да, с местом у нас все в порядке. Чувствуете, какой воздух? С трех сторон национальный парк, шоссе в полумиле, ручей, в ручье форель. Действует умиротворяюще…
— Расскажите нам о Рэе Сомсе, — попросил Малдер.
— Он пролежал у нас около года, — начал доктор Флинт. Когда он говорил, кончик его носа смешно двигался. И еще Скалли показалось, что доктор все время к чему-то не то принюхивается, не то прислушивается. — Шизофрения, так называемая простая форма. Частичный, но прогрессирующий уход от мира. Кажется, развилась на фоне посттравматического синдрома — он попал в автомобильную аварию…
— Умершие девочки тоже лечились у вас? — спросила Скалли.
— Совершенно верно, у меня. Шизофрению я им не диагностировал, но психозы были глубокие у обеих… Не знаете ли, причину их смерти установили? Если я правильно помню, с этим тогда возникли какие-то трудности…
— Да. Аневризма мозга и диабет.
Доктор Флинт нахмурился, посмотрел на Малдера искоса: не шутят ли над ним. Но не сказал ничего.
— Вы не использовали гипноз при лечении этих детей? — спросила Скалли.
— При лечении простой формы гипноз попросту бесполезен. Видите ли, хотя эта форма и называется простой, на самом-то деле именно она — самая злокачественная из шизофрений, самая безнадежная. Лоботомия еще давала какие-то практические результаты, но с тех пор как ее запретили… Психозы же неплохо поддаются медикаментозной терапии. Нет, не применял.
— Чем вы объясняете такой высокий процент заболеваемости шизофренией и психозами именно в этом школьном классе?
— Как вам сказать… Ничем. Если бы мы знали, чем вообще шизофрения вызывается… С другой стороны, подобные случаи не редкость. В двадцать первом году зафиксирована вспышка шизофрении в Принстоне: в группе из двадцати одного студента госпитализированы шестнадцать. На эсминце «Индианаполис» в тридцать шестом году — двадцать два внезапно заболевших моряка. Случай с министром обороны Форрестолом вообще вошел в учебники: сам министр, три адъютанта, секретарша, два стенографиста… В каком-то смысле шизофрения заразна. В конце концов, неспроста всех психиатров считают слегка — или не слегка — сумасшедшими…
— Сейчас из этого класса есть кто-либо на излечении? — спросил Малдер.
— Да, двое. Билли Майлз и Пегги О'Делл. Они лежат уже третий год.
— Что с ними?
— Все то же. Простая форма шизофрении, развившаяся на фоне посттравматического синдрома. Они попали в аварию на шоссе. Кажется, через неделю после Сомса. Билли в сопорозном состоянии, не движется и не разговаривает, Пегги тоже не ходит, но вполне контактна — хотя и весьма неадекватна, разумеется. В рамках заболевания.
— Можно с ними поговорить? — спросил Малдер.
— Пожалуйста. Хотя вы вряд ли сумеете допросить Билли. Мне это покуда не удалось сделать…
В просторной палате стояли три койки, но занята была лишь одна. Пожилая женщина в синей форме парамедика меняла постели на свободных, и можно было полагать, что они тоже кем-то заняты, только из ходячих больных. Из тех, кто гуляет сейчас в саду… Билли Майлз был рыхлым юношей с одутловатым лицом. Само лицо казалось загорелым и даже слегка обветренным, но вокруг глаз лежали голубовато-бледные круги, и Скалли догадалась, что здоровый цвет лица — это результат облучения кварцем. Рядом с кроватью Билли в кресле-каталке сидела девушка в светло-розовом махровом халате с книгой на коленях.
— Пегги, Пегги, — позвал доктор Флинт, — к вам посетители. Можно мы оторвем тебя ненадолго?
— Я читаю, — капризно сказала Пегги. — Билли хочет, чтобы я читала.
Голос у нее был как у восьмилетней девочки.
Малдер присел перед нею на корточки, заглянул в глаза:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
