вас будет лучше, если вы ответите также и на второй.
— Моя роль сыграна, — сказал сицилианец, — теперь судьба моя в ваших руках.
— Только ваша откровенность может смягчить вашу участь, — проговорил принц.
— Спрашивайте же, светлейший государь. Я отвечу на все, ибо мне уже нечего терять.
— Вы показали мне в зеркале лицо армянина. Как вам удалось это сделать?
— Я показывал вам не зеркало. Вас ввел в заблужденье простой рисунок пастелью под стеклом, изображавший человека в армянском платье. Обману помогли и ловкость рук, и полутьма, и ваше изумление. Вы найдете этот рисунок среди других вещей, взятых при обыске в гостинице.
— Но как могли вы проникнуть в мои мысли и угадать, что речь шла об армянине?
— О, это было совсем нетрудно, ваша светлость. Вы, без сомнения, нередко говорили за столом, в присутствии ваших слуг, о том, что произошло между вами и этим армянином. Один из моих людей случайно познакомился в Джудекке с вашим егерем и сумел постепенно вытянуть у него все, что мне было нужно знать.
— А где мой егерь? — спросил принц. — Мне его очень недостает, и вы, наверно, знаете, куда он исчез?
— Клянусь вам, всемилостивейший государь, что ничего о нем не знаю. Сам я его никогда не видел, и мне ничего от него не требовалось, кроме того, о чем я вам доложил.
— Хорошо, продолжайте! — сказал принц.
— Через вашего егеря я и узнал впервые о вашем пребывании в Венеции и о том, что с вами тут произошло, и тотчас решил воспользоваться этим. Как видите, всемилостивейший государь мой, я с вами вполне откровенен. Я знал о вашей предстоящей прогулке по Бренте и заранее рассчитывал на нее; а ключ, который вы случайно уронили, дал мне возможность испробовать на вас свое искусство.
— Как! Значит, я ошибся? Фокус с ключом был делом ваших рук, а не армянина? Вы говорите, что я обронил ключ?
— Да, когда вы изволили вынимать кошелек. А я воспользовался минутой, когда никто не смотрел в мою сторону, и быстро наступил на ключ. Продавец лотерейных билетов был со мной в сговоре. Он дал вам тянуть из кружки, где не было пустых билетов, а ключ уже лежал в табакерке, задолго до того, как вы ее выиграли.
— Теперь мне все понятно. А кто был тот босой монах, который заступил мне дорогу и обратился ко мне с такой торжественной речью?
— Тот самый человек, которого, как я слыхал, ранили и потом вытащили из камина. Это один из моих товарищей, он оказал мне немало услуг в этом обличье.
— Но с какой целью вы предприняли все это?
— Мне надо было заставить вас углубиться в себя, создать у вас такое душевное состояние, чтобы вы поверили тем чудесам, какие я собирался показать вам.
— Но эта пантомима, этот танец, принявший столь неожиданный оборот, он-то, по крайней мере, не был вашей выдумкой?
— Девушка, представлявшая королеву, была подучена мною, и вся ее роль — моих рук дело. Я предполагал, что вы, ваша светлость, будете немало изумлены, увидев, что вас тут знают; и простите меня за откровенность, государь, но ваше приключение с армянином подало мне надежду, что вы уже склонны всему искать объяснение не в естественном ходе вещей, а в потусторонних, сверхъестественных явлениях.
— Вы правы! — воскликнул принц со смешанным выражением досады и удивления и многозначительно посмотрел на меня. — Разумеется, этого я не ожидал!
После долгого молчания принц снова заговорил:
— А как же вы устроили, что на стене, над камином появилась фигура?
— При помощи волшебного фонаря, укрепленного за ставней в окне напротив, — вы, должно быть, потом нашли там отверстие?
— Но почему же никто из нас ничего не заметил раньше? — спросил лорд Сеймур.
— Вспомните, милостивый государь, при вашем возвращении в зал там плавали густые клубы дыма. Кроме того, я велел из предосторожности прислонить снятые половицы к тому окну, в которое был вставлен волшебный фонарь; тем самым я помешал вам сразу обратить внимание на отверстие в ставне. К тому же фонарь был закрыт, пока вы все не расселись по местам, и уже нечего было опасаться, что вы станете обыскивать комнату.
— Мне послышалось, — вмешался тут и я, — будто к стене зала приставляли лестницу; я слышал это, стоя у окна другого павильона.
— Совершенно справедливо! Именно по ней мой сообщник и взобрался на окно, чтобы управлять волшебным фонарем.
— Но эта фигура и на самом деле имела смутное сходство с моим другом, особенно потому, что у него тоже были совсем светлые волосы. Просто ли это совпадение, или вы располагали какими-нибудь данными?
— Припомните, ваша светлость, что за ужином подле вас лежала эмалевая табакерка с портретом офицера в ***ском мундире. Я спросил: есть ли у вас памятка о вашем друге, — на что вы мне ответили «да». Я и заключил, что эта памятка, возможно, и есть табакерка. За ужином я отлично рассмотрел портрет; и так как я искусный рисовальщик и обладаю счастливой способностью схватывать сходство, мне не составило труда придать моему рисунку сходство с портретом, что вы и отметили, тем более что у покойного маркиза было очень характерное лицо.
— Но ведь этот призрак как будто двигался?
— Это только так казалось: двигалась не фигура, а клубы дыма, на которых отражался свет волшебного фонаря.
— Значит, вместо призрака говорил тот человек, которого вытащили из камина?
— Вот именно.
— Но ведь он не мог слышать вопросы?
— Ему это и не было нужно. Вспомните, ваша светлость, что я самым строгим образом запретил вам задавать вопросы духу. Мы с ним условились заранее, что я буду спрашивать и как ему отвечать, и во избежание ошибок я велел ему соблюдать большие паузы, которые он отсчитывал по часам.
— Вы приказали хозяину тщательно залить огонь во всех очагах. Без сомнения, вы сделали это...
— ...чтобы мой сообщник не подвергся опасности задохнуться в камине, так как во всем доме один общий дымоход; да к тому же я не совсем был уверен в вашей свите.
— Но как же случилось, — спросил лорд Сеймур, — что ваш дух явился точно, когда он вам понадобился?
— Мой дух уже давно сидел в комнате,
