Главным редактором и первым цензором журнала пригласили вполне благонадежного в глазах властей профессора словесности Александра Никитенко. Но фактически всей редакционной политикой занимался Некрасов. Он же с Панаевым стал совладельцем журнала и сразу же потихоньку начал оттирать друга и партнера и от рукописей, и, главное, от денег.
…
Необходимо было срочно собрать портфель обновленного журнала. Для этого Некрасов покупает у Белинского все его неизданные и еще ненаписанные статьи. За сотрудничество в «Современнике» маститому критику пообещали восемь тысяч рублей в год. По тем временам баснословные деньги!
Многие друзья говорили с жалостью Панаеву, продавшему участок леса, чтобы внести свою долю в создание журнала:
— Это сумасшествие с твоей стороны — так швырять деньгами.
— Если хорошо пойдет журнал, мы еще прибавим; мы сами литераторы, стыдно усчитывать сотрудников, — отвечал Панаев.
Однако очень скоро вся сумма, внесенная Иваном Ивановичем, разошлась на гонорары авторам, жалованье сотрудникам, расчеты с Плетневым. Срочно понадобились новые вливания. А денег, обещанных Григорием Толстым, все не было. В одном из писем он сообщил Некрасову, что приступает к хлебной торговле, и все деньги употребил на закупку хлеба. Негодованию Некрасова не было границ. Он пишет Толстому: «Вы, казалось, так хорошо понимали важность в этом деле своевременного получения денег на журнал, Вы так ручались за себя, и Ваши уверения казались мне так дельными и несомненными, что я скорее боялся не получить денег от Панаева, чем от Вас…»
Помогли женщины. Пять тысяч прислала жена Герцена — Наталья Александровна, какую-то сумму пришлось внести из личного капитала Авдотье Яковлевне. Значительную сумму дал Василий Боткин. А главный капитал добыл с помощью кредитов, разумеется, Некрасов.
Наконец, после всех трудов и волнений 1 января 1847 года первую книжку нового «Современника» принесли из типографии. Некрасов, Белинский и Панаев с таким умилением смотрели на свое детище, что очевидцы невольно сравнивали их с отцами, впервые видящими своего ребенка, только появившегося на свет.
Выход первого номера был торжественно отмечен обедом с участием всех сотрудников и благодетелей. Это стало традицией, с тех пор выход каждого номера встречался пышным застольем. То есть ежемесячным.
Первый номер «Современника» сразу привлек внимание читателей. Даже кажется странным, что некоторые классические вещи были когда-то напечатаны впервые, и авторов мало кто знал. В этом номере журнала вышли: «Хорь и Калиныч» Тургенева, «Роман в девяти письмах» Достоевского, «Тройка» Некрасова, стихи Огарева и Фета, повесть Панаева «Родственники». Отдел публицистики представлял великий актер Михаил Щепкин («Из записок артиста»), отдел исторических исследований — К. Д. Кавелин со «Взглядом на юридический быт древней России», где обрушивался на славянофилов, а также «Письмо из Парижа» Павла Анненкова. Критический раздел украсили три рецензии Белинского и его статья «Взгляд на русскую литературу 1846 года». В качестве бонуса подписчикам было разослано бесплатное приложение в виде двух книг романов Герцена «Кто виноват?» и «Лукреция Флориани» Жорж Санд.
Некрасов показал себя просто блестящим бизнесменом. В первый же год тираж журнала (по числу подписчиков плюс некоторое количество для свободной продажи) с двухсот с лишним экземпляров вырос до четырех тысяч. Некрасов первым осознал значение рекламы для увеличения подписки и тем самым повышения финансового благополучия журнала. При этом он плевал на принятые в то время этические нормы ведения издательского дела. Прежде всего, он велел напечатать огромное количество цветных рекламных афиш «Современника» с аршинными буквами, которые расклеили в Петербурге и разослали в другие города. Дал объявления о подписке на новый журнал почти во все газеты. Результат не замедлил себя ждать. Уже первый номер за 1847 год по требованию читателей пришлось допечатывать дополнительным тиражом.
«Нам с вами нечего учить Некрасова; ну, что мы смыслим! — говорил Белинский. — Мы младенцы в коммерческом расчете: сумели бы мы с вами устроить такой кредит в типографии и с бумажным фабрикантом, как он? Нам на рубль не дали бы кредиту, а он устроил так, что на тысячи может кредитоваться. Нам уж в хозяйственную часть нечего и соваться».
…
Николаевское и брежневское время роднит и то, что среди читателей в ту пору особой популярностью пользовались переводные романы. В середине XIX века это свежие произведения Жорж Санд, Гюго, Дюма, Диккенса, Теккерея. Они являлись предметом жесточайшей конкуренции издательств.
Обычно один и тот же роман печатали одновременно в нескольких российских журналах. Для того чтобы их заполучить, не нужно было покупать права на издание, как это принято сейчас, достаточно было просто разжиться несколькими номерами газет, где в «подвалах» обычно печатали новейшую беллетристику, или приобрести отдельную дешевую брошюрку и печатать частями, не дожидаясь окончания перевода всего романа. Наибольшие дивиденды получал тот, кто это делал раньше других.
Некрасову хотелось быть впереди всех, и он придумал особый метод. Он нанял вояжеров, щедро платил им за то, что, посещая Европу, они добывали свежие корректуры из мусорных корзин в редакциях. Иногда корректуры просто воровали со столов. Иногда подкупали наборщиков, так же щедро оплачивая свежий оттиск нового романа. Не жалели денег для копиистов, переписывавших набело каракули гениев. Получался парадокс — зачастую роман в переводе выходил в России раньше, чем на родине автора. И при этом иностранным авторам ничего не платили! Блаженные времена издателей, называть которых пиратами никому и в голову не приходило.
Ой, люди, люди русские!Крестьяне православные!Слыхали ли когда-нибудьВы эти имена?То имена великие,Носили их, прославилиЗаступники народные!Вот вам бы их портретикиПовесить в ваших горенках,Их книги почитать…
Повысить тираж «Современника» помогали многочисленные книжные приложения — для подписчиков по льготной цене. Немаловажно было и то, что подписка на новый журнал стоила 16 рублей 30 копеек, тогда как плата за ежегодную подписку «Отечественных записок», например, составляла 17 рублей 50 копеек. По подсчетам Некрасова, уже 1200–1300 подписчиков делали «Современник» рентабельным. В первый год его журнала число подписчиков достигло 2000 человек. На следующий год — 3100.
Некрасов впервые в России стал издавать дайджест лучших публикаций своего журнала в виде сборника «Для легкого чтения». Еще один метод привлечения читающей дамской публики — платное приложение к «Современнику» с красивыми цветными картинками мод из Парижа и подробной статьей Авдотьи Яковлевны по этому вопросу. Материалы по новейшим модам ей присылала из Франции подруга Мария Львовна Огарева, о которой еще пойдет речь впереди.
Разумеется, регулярно печатались в «Современнике» и его владельцы Панаев и Некрасов. Причем первый поначалу намного чаще второго. Некрасов сознательно возвеличивал невысокие литературные достоинства партнера по бизнесу, лишь бы тот отвлекался и в этот бизнес не вмешивался. Помимо рассказов и статей, у Панаева выходили стихотворные пародии. В основном на малоизвестных поэтов, приближенных к Булгарину и Гречу.
Конечно, не все нравилось товарищам по журналу. Не всегда места в нем хватало Белинскому, главе литературного кружка, все это затеявшего, но «Современник» стал приносить реальный доход. В результате чего редакция могла позволить себе резко повысить гонорары ведущим авторам. Для этого Некрасов заключил с ними особый договор. Все их новые произведения печатались эксклюзивно в «Современнике». Авторы получали не только фиксированную сумму, но и дивиденды по итогам финансового года.
Интересная история произошла с «Обыкновенной историей» Ивана Гончарова. «Гончаров хныкал и жаловался и скулил, — писал Некрасов Белинскому, — что отдал вам свой роман ни за что… Он ежедневно повторял это Языкову, Панаеву и другим, с прибавлением, что Краевский дал бы ему три тысячи, и, наконец, отправился к Краевскому. Узнав все это, я поспешил с ним объясниться и сказал ему за вас, что вы верно не захотели бы и сами после всего этого связываться с ним и что если он отказывается от своего слова, то и дело кончено и пр. По моему мнению, нечего было делать больше с этим скотом». Но к осуждению была все же добавлена требуемая сумма. Капризный и истеричный Гончаров согласился отдать «Обыкновенную историю» в «Современник». Начавшийся печататься с февральской книжки 1847 года роман «этого скота» удвоил число подписчиков журнала.
