Когда Михаил вошел через дверь, раздувая ветром занавески, температура воздуха опустилась. Его взгляд вбирал в себя все мельчайшие детали в комнате, запоминая расположение, анализируя кормильцев, Доминика, повисшего Фрэнка, вптывая эту информацию для дальнейшего использования.
Алия встала, чтобы поприветствовать его. Она почувствовала его власть, позволяя ей дрожью пройтись по всему ее телу, подобно кошке, которую погладили против шерсти.
Их глаза встртились и сцепились взглядами, без камеры, как посредника.Ей не бросали вызов так непосредственно, в течении долгого времени.
В течение одного мгновения, она обратила на него взгляд, представив того милого юношу, который, целуя ее, улыбался. А был ли он таковым на самом деле? А была ли она той самой девушкой? В некотором роде, вполне возможно. Где-то в другом измерении. Бабочки запорхали у нее в животе, память интуитинво напомнила о том времени, когда он ее волновал. Она поборола в себе это тревожное чувство. Сентиментальность была опасным удовольствием.
“Князь” сказала она, наклонив голову, не опуская глаз. Она использовала имя, по которому он был известен в кругу свои людей.
—Княжна—, сказал он, его высокомерный взгляд, руки, сложенные перед собой, его выражение, как у церковного святого.То, что использовал женский почетный титул, заставило ее улыбнуться.Это была достаточно уродливая ухмылка.По факту, она тоже была Князем. Она не была ни чьей принцессой.
“Чем обязана столько неожиданному визиту?
Михаил жестом указал на своего адвоката. Алия вообще забыла о его существовании, но он присутствовал, человек стоял слева от Михаила в сером скромном костюме. Он вышел вперед с письмом, запечатанным темным парафином, и опустил его на стол.
—Госпожа Адат, я пришел, чтобы подтвердить, что это заявление, данное под присягой Натальей Фостин, удостоверенно, как подлинное предсказание советом Матерей—.
Что, черт возьми, это означает? Теперь она должна была бы позвонить своим адвокатам, чтобы узнать. Она не касалась письма.
Михаил приподнял рукав своего пальто, раскрывая странный фигурный обруч на правой руке – нет, скорее тонкий смоленый трос, обвивавший его руку. Она зашипела, поскольку признала в этом магию. Как служба безопасности допутила подобное?
Дерьмо. Надеясь на чудо, она подвинула палец ноги к аварийной кнопке. Доминик посмотрев на нее, попросительно приподняв бровь. Она сделала незаметный сигнал —ждать— одним пальцем.
“Алия Адад, я объявляю Вам, что по праву сна отныне Вы пренадлежите мне, мы связаны судьбою и кровью–”
И затем она поняла. Он не приехал, чтобы убить ее, он приехал, чтобы жениться на ней.
– Черт, ты издеваешься надо мной.
Михаил не колебался. Он продолжил повествование. Существовало наверное какое-то правило, по коророму он был должен сообщать все этой ей до конца, а Михаил был из тех кто никогда не нарушает правила. И это было даже не предложение, как она поняла, а некое предъявление требований.
“Эта веревка, произведение волшебного мастерства, символизирует нерушие узы брака.”
Веревка была живая, разматывая сама себя, она скользнула в виде петли между его протянутыми руками. Краем глаза она заметила, как Доминик напрягся, готовый кинуться при ее малейшем жесте. Она также знала, что Михаил мог убить его одним единственным ударом. И служба безопасности не поможет.
Она должна была уйти отсюда. Убрать Михаила от ее людей, и получить некоторое расстояние между собой и той веревкой. Только так она могла с ним справиться.
“Это гарантирует Ваше подчинение как невесты–”
Говоря это, он двинулся по направлению к ней. Она толкнула стол, откидывая его к ногам Михаила, и стала отходить назад. В ту же секунду, прежде чем он успел опомниться, она выбежала из своего офиса, вниз по коридору к центральной лестнице, надеясь, что Доминик не будет его задерживать.
У ее здания имелась широкая центральная лестница с изгибающими дубовыми перилами, которая сводила все три этажа вниз к вестибюлю, покрытому мрамором. Полностью обогнув лестницу, она перепрыгнула через перила и удасно спутилась вниз. Приземлившись на первом этаже, она глубоко наклонилась и прыгнула к выходу. Там никого не было. Служба безопасности ушла, вестибюль был тихий, как могила.
Точно также открыв двери, Михаил приземлился именно там, где и она. Он появился несколько позднее, чем она ожидала, и это означало, что он потратил секунду или две на Доминика. Бог проклинет его.
Когда он соскочил с колен, она вытащила из за талии два ножа и кинула их целясь ему в лицо. Первый он блокировал предплечьем, а второй оставил порез на уровне его волос.
Она выбежала на освещенный огнями Сансет Бульвар. Босая и одетая в джинсы, она вбежала прямо в еле двигающийся, в субботнюю ночь, поток машин и вспрыгнула на капот первой, оказавшейся на ее пути.Он прыгнул на другую. Перепрыгивая машины, они пересекали бульвар, крики, сигналы и вспышки фотокамер сопросаждали их по всему пути.
Она добралась до противоположного тратуара, вспрыгнула на низкую крышу и покачнулась всем телом, вытянув ноги, упераясь пальцами ног, как гимнаст. Он был прямо за ней, его руки зацепились за крышу как раз тогда когда она подтянула свою ногу, так близко, что его пальцы задели ее спину, через тонкую шелковую блузку,вызывая мурашки на коже.
В то время, пока он покачивался из стороны в сторону, она уже была на две крыши впереди, ожидая его, именно там, где она этого хотела.
Михаил прыжком преодалел разделяющее их расстояние, и замер, позволяя вибрацие под его ногами утихнуть. Алия ждала его стройная и высокая, ее длинные черные волосы развевались и спутавались ветром.
Давным-давно он хорошо ее знал, и он слышал какой она стала с тех пор. Но ничто не могло подготовить его к тому, что он увидет ее лично. Или к тому, что он захочет ее так сильно.
В офисе он использовал всю свою сдержанность, чтобы скрыть свое желание от нее, но с того момента как он учуял ее аромат из приемной, он стал одержим ошеломяющей, ослепляющей похотью. Если он не поймет, как это контролировать, это его убьет. Скоро.
Тем не менее, он хотел видеть ее движение, потому что, каждый ее жест перетикал, как вода, поэтому он начал обходить ее по небольшому кругу. Она повторяла его движения шаг за шагом, ее янтарные глаза были настороженны, но бесстрашны.
Воздух на крыше был свежим и прохладным, и город, раскинувшийся вокруг мерцал белыми, красными и золотыми размытыми огнями.Был слышен только гул двигателей под ними. Она оценивала его, ожидая когда он заговорит, но он не собирался много говорить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
