Она села за стол и протянула за бокалом руку, но он накрыл ее своей большой, сильной и теплой ладонью.
— Или остаться и положить этому конец.
Мередит подняла на него удивленный взгляд, думая о том, чувствует ли он частое биение ее пульса.
— Что вы имеете в виду?
Йен ответил не сразу; его пальцы гладили ее руку, а глаза пристально смотрели на нее.
— Я говорю о том, чтобы отказаться от кое-каких планов… и о том, чтобы продолжить то, что начал ваш дядя в деле примирения наших кланов.
О каких это планах он толкует? О ее решении вернуться домой? Сердце Мередит встрепенулось при мысли, что он хочет, чтобы она осталась.
— Неужели вы думаете, что кто-нибудь прислушается к мнению человека со стороны? — спросила она, но сама идея выступить в качестве миротворца ей понравилась. А еще она почувствовала, что уже почти ни в чем не подозревает Йена. Не может он быть таким негодяем, каким его выставляют ее родственники. Его улыбка была такой искренней, а во взгляде не ощущалось ни капли подвоха.
— Я считаю, что вы говорите очень убедительно. Правда, ваши сородичи очень упрямы…
— А ваши разве нет? — Мередит усмехнулась и отдернула руку, но не из-за того, что обиделась на него, просто это прикосновение сделало ее слишком уязвимой.
Они несколько минут ели молча, потом Йен спросил:
— Вы нашли в Корридане нечто особенное, раз приняли решение остаться? Это довольно дикое место, в некоторых отношениях совершенно нецивилизованное.
— Вот именно. — Мередит встала, чтобы убрать тарелки. — Мне нравится дикая природа, нравится этот сельский домик и простая жизнь. — Решив воспользоваться моментом, она добавила: — Мне также нравится, что эти места не затронуты коммерцией и их не заполонили туристы.
Мередит увидела, как по его лицу пробежала тень, которая быстро исчезла.
— Я полагал, что американцы обожают туризм…
Неужели он думает, что она может оправдать его план превращения Корридана в туристскую мекку?
— Некоторые действительно обожают, но не я. Взять хотя бы места для туристов, расположенные вокруг моего города, это просто длинные улицы с бесконечными сувенирными лавками: в них продаются резиновые томагавки и мокасины, сделанные в Китае.
Йен встал, чтобы подбросить дров в камин.
— Боюсь, что-то подобное туризм может сделать и с замком Даниган. В лавчонках начнут продавать пластмассовые модели замка или поддельные ножи для разрезания бумаги с его изображением.
Мередит услышала, с какой горечью все это было сказано. Вряд ли Йен притворялся. Может, все же не он нанял Энгуса Стюарта? Но если нет, тогда кто?
Она села с ним рядом у огня.
— Туризм погубит это место, Йен. Но что мы можем сделать?
Он придвинулся ближе и провел пальцем по ее щеке, так что у нее по спине побежали мурашки. Как же она надеялась, что он не заодно со Стюартом!
— Все будет хорошо, пока в этих местах прислушиваются к моему мнению. Но могут найтись люди, у которых совсем другие планы.
Йен заглянул ей в глаза. Вид у него был обеспокоенный. На что он намекает?
У нее не было времени, чтобы ответить, потому что он медленно, но с решительным видом начал опускать голову, пока его губы не коснулись ее рта, и тут у нее из головы напрочь вылетели и туризм, и вражда кланов. Йен обнял ее, привлек к себе, и она, прислонившись к его широкой груди, закрыла глаза, наслаждаясь исходившим от него теплом. Оно заполнило прятавшуюся где-то глубоко пустоту, отодвинуло одиночество, которое она до этой минуты старалась не замечать. А потом на смену нежности пришла страсть и стала все больше завладевать ею.
Но вдруг все кончилось так же неожиданно, как началось. Йен отпустил ее и отстранился.
— Зачем вы разрешили мне это? — прохрипел он.
У нее в горле стоял комок, так что она не смогла вымолвить ни слова. Разве она ему позволила? Он просто сделал то, что хотел. Наконец к ней вернулся голос:
— Мне кажется, вам сейчас лучше уйти.
Часы в гостиной гулко пробили полночь. Йен ворочался с боку на бок, проваливаясь в сон не более чем на пятнадцать минут. Он метался по постели, молотил кулаками подушку и проклинал себя за то, что пошел к Мередит Уэнтворт. Теперь ему от нее не отделаться. В его теле словно засела заноза, и, как ни старался, он уже не мог вернуться в то время, которое предшествовало поцелую. Она была повсюду, завладев не только его мыслями, но, как ему показалось, и душой.
И тем не менее все это могло быть лишь притворством, обманом.
В два часа Йена наконец сморил сон. Ему снилась прекрасная лживая женщина, которая занималась с ним любовью, а сама замышляла отнять у него Даниган. Проснулся он разбитым, но полным решимости узнать, кто стоит за всем тем, о чем говорил Энгус Стюарт.
— Бриттон уже звонил? — Было только восемь часов утра понедельника, но Йен не мог ждать, и ему пришлось связаться со своим офисом.
— Еще слишком рано, — вежливо напомнила секретарша.
Он сам знал, что рано, так как требовалось несколько дней, чтобы его адвокат мог разобраться в предложении Эн-гуса Стюарта, но ему нужен был ответ немедленно. Если Мередит Уэнтворт каким-то образом связана с планом, предложенным Стюартом, он должен знать об этом, прежде чем позволит ей целиком завладеть его сердцем.
— Я еду в Абердин, — сказал Йен секретарше. — Позвоните, пожалуйста, Бриттону и попросите его встретиться со мной за ленчем.
Была половина первого, когда он припарковал машину у офиса адвоката. Джордж Бриттон уже находился на месте, и по его лицу было видно, что хороших новостей ждать не приходится.
— Давайте обсудим все за кружкой пива, — предложил Бриттон.
Когда они дошли до ближайшего паба и заказали ленч, адвокат, подняв кружку темного шотландского пива, сказал:
— За твою удачу, Йен: похоже, она тебе понадобится. Я проверил то, о чем ты меня просил. Энгус Стюарт оказался прав — ваши предки украли замок Даниган у Макреев.
Йен перестал пить пиво и недоверчиво посмотрел на своего собеседника, которого знал уже много лет.
— Ты шутишь.
Бриттон поставил кружку на стол и махнул рукой.
— Не спеши расстраиваться, это еще не означает, что у тебя нет на Даниган законных прав, — в те времена недвижимость часто переходила из рук в руки… Хотя, возможно, предстоит судебное разбирательство, и на это потребуются время и деньги.
— А кто за всем этим стоит? — поинтересовался Йен. — Кто нанял Стюарта?
— Стюарт — подсадная утка, он работает преимущественно на иностранцев, в том числе на американские нефтяные компании.
— Так кто же все-таки его нанял? — не унимался Йен.
— Я не могу этого доказать, но ходят слухи, будто некий консорциум американских инвесторов, владеющих огромной пароходной компанией, положил глаз на замок Даниган и деревню Корридан, они хотят превратить их в своего рода курорт, старинную гавань, заповедное место, куда будут заходить пассажирские лайнеры с туристами. Все должно выглядеть так, словно люди попали в старую Шотландию. Похоже, что Стюарт замешан именно в таком деле. Что он тебе предложил?
Разочарование как ножом пронзило Йена. Американская пароходная компания? Может, Мередит работает на нее? Она уверяла, что является наследницей Арчибальда Марея, но не слишком ли странно ее появление в Корридане как раз в данный момент? Подозрение, что она как-то связана с планами компании, сразу затмило воспоминания о ее поцелуе.
Ответ Йена явно ошеломил адвоката.
— Похоже, настало время для упреждающих действий.
Слушая рассуждения Джорджа Бриттона о том, что суд подтвердит его право на владение Даниганом, Йен думал о Мередит Уэнтворт. Боже, не допусти, чтобы она была в этом замешана! Но одновременно здравый смысл предупреждал: не будь дураком.
Наконец ему стало невмоготу слушать адвоката. Положив на стол двадцать фунтов, он встал.
— Прости, старик, у меня нет времени ждать, пока подадут ленч. Постарайся как можно скорее решить вопрос о судебном разбирательстве и не упускай из виду Стюарта, ладно? Мне кажется, он чересчур скользкий тип. Позвони, если узнаешь что-нибудь новое об этих американцах.
Прежде чем Джордж Бриттон успел опомниться, Йен уже вышел из паба с ключами от машины в руках. В данный момент для него услышать от самой Мередит было важнее права владения замком. Он все же надеялся, что сумеет понять, говорит она правду или лжет.
Глава 8
Бакалейщик был вежлив, но не дружелюбен, люди на улице либо едва ей кивали, либо глазели на нее с явным интересом, а потом отворачивались. Никто с ней не здоровался, как это бывало в первые дни. Мередит поняла, что ее избегают. Понадобилось совсем немного времени, чтобы в такой маленькой деревушке, как Корридан, разнесся слух, что ее видели беседующей с врагом.
А она-то считала Роберта Макрея своим другом! Правда, очень скоро ей стало ясно, что даже в пределах одного клана существовали строгие ограничения, а она, пригласив к обеду Йена Синклера, и вовсе переступила границу дозволенного.
