Когда Бонапарт предал Испанию, Рафаэль окончательно избавился от своих иллюзий. Ему даже стало казаться, что свобода — это несбыточная мечта. Но одно он знал твердо: его народ не смирится с властью иноземного тирана и, если понадобится, будет бороться до своего смертного часа.
Чувства Рафаэля, видимо, отразились на его лице, потому что Дезирэ спросила:
— Жизнь в Саламанке была ужасной, сеньор?
Рафаэль очнулся от своих мыслей и, отрицательно покачав головой, ничего ей не ответил. Он подъехал к верховым и распорядился сделать остановку.
Дезирэ была рада размять затекшие ноги и сделать пару глотков воды из кожаной фляжки Рафаэля.
Когда они вновь пустились в путь, они снова принялись непринужденно болтать, как если бы были старыми друзьями.
Рафаэль, конечно, был аристократом по происхождению, в этом не было сомнения. Накануне его простая одежда ввела Дезирэ в заблуждение, но он, скорее всего, знатен и богат. Впрочем, до всего этого ей не было никакого дела. Ей был интересен он сам, а не его положение в обществе или деньги. Их взгляды во многом совпадали. У них было много общего, и не в последнюю очередь — чувство юмора.
Путешествие подходило к концу. Рафаэль не помнил, когда он чувствовал себя таким беззаботным, что в данных обстоятельствах было даже опасно. Но, может, Бог милует, и именно сегодня они не нарвутся на французский патруль?
— Дон Рафаэль!
Вдали уже были видны крыши Бургоса, когда его окликнул один из верховых.
Рафаэль встрепенулся. Видимо, Бог сегодня решил все же немного пошутить!
— Неприятности? — спросила Дезирэ, загораживаясь ладонью от солнца. Она не знала, что означало облако пыли вдалеке, но уловила тревогу, с которой Рафаэль стал переговариваться со своими людьми.
— Похоже, мисс Кавендиш. Но вы не бойтесь. — Он схватил ее руку и крепко сжал. — Вам не надо называть вашего имени. Вы под моей защитой, и я не допущу, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Впереди показался отряд всадников. Дезирэ оцепенела, увидев ехавшего впереди офицера. Его светлые усы показались ей знакомыми, и она непроизвольно вскрикнула.
— В чем дело, моя нимфа?
Дезирэ не могла ответить. Она побледнела и почувствовала, как у нее закружилась голова.
Она, конечно, узнала офицера, скакавшего ей навстречу, подобно неотвратимому року. Это был Этьен!
— Красиво, не правда ли? Похоже на изящную входную дверь, или как это называется. — Капитан Дюкло весело рассмеялся собственной шутке, махнув рукой в сторону белых ворот, украшенных башенками и барельефами.
— Их называют Вратами Девы Марии, — вежливо пояснил Рафаэль по-французски, но его тон был ледяным. — В Средние века они были частью крепостных стен, окружавших Бургос.
Француз бросил на Рафаэля подозрительный взгляд. Не отдавая себе отчета почему, он тем не менее был убежден, что не хотел бы встретиться с этим испанцем один на один. Внешне Рафаэль де Веласко и его люди выглядели вполне мирно, но под маской вежливости угадывалась враждебность.
— Да, городок древний, но мне больше нравятся современные города с прямыми улицами, удобными для верховой езды. — Они миновали ворота. — А вам, сеньорита?
— Бургос кажется мне красивым городом, — осторожно заметила Дезирэ, стараясь не отрывать взгляда от башен кафедрального собора. Она не посмела возразить французу, но и поддакивать ему не собиралась.
Как она могла принять этого фигляра за Этьена? Издалека ей показалось, что у него та же фигура и те же светлые усы, что у брата, но, когда он подъехал ближе, она поняла, что ошиблась.
У нее отлегло от сердца, но Рафаэль был совершенно очевидно рассержен тем, что им помешали. Даже этот толстокожий кретин Дюкло, должно быть, чувствовал, что его присутствие нежелательно.
Дюкло охотно поверил объяснению Рафаэля, что Дезирэ его родственница и путешествует под его охраной, но настоял на том, чтобы заглянуть в экипаж. Однако, как только он открыл дверцу, сестра Изабелла разразилась такой гневной тирадой на испанском языке, что Дюкло поспешил тут же ее захлопнуть.
— Ну, я должен с вами попрощаться, — сказал Дюкло, когда они подъехали к собору. — Был рад с вами познакомиться, сеньорита, — поклонился он Дезирэ. — Если захотите поупражняться в французском, вспомните про меня. Меня почти всегда можно застать в замке.
Краем глаза Дезирэ увидела, как сердито дернулись уголки губ Рафаэля, и поспешила поблагодарить Дюкло.
Когда патруль отъехал, она почувствовала, как напряжение, сковавшее ее мускулы, постепенно ослабевает.
— Где вы условились встретиться с братом?
Она назвала гостиницу, которую ей порекомендовали еще в Орлеане.
— Туда надо ехать вдоль реки, — сказал Рафаэль и повернул своего коня.
— Разве вы не хотите сначала проводить сестру Изабеллу до монастыря?
Рафаэль на мгновение задумался, а потом переговорил со своей кузиной и старшим охраны.
— Поехали, — сказал он Дезирэ. — Пепе довезет сестру Изабеллу, а я провожу вас до гостиницы.
— Вы уверены? Мне не хотелось бы доставлять вам лишние хлопоты. — В душе она была рада, что они проведут вместе еще какое-то время.
— Я хочу убедиться, что вы в безопасности. — Но это не было единственной причиной. На самом деле ему хотелось остаться с ней наедине, подальше от любопытных глаз. — Я потом их догоню.
— Хорошо, сеньор. — Дезирэ подъехала к карете и вежливо попрощалась с сестрой Изабеллой.
— Ступай с богом, дитя мое! — сказала монахиня по-испански и улыбнулась.
“Ступай с Богом! ” — эти слова еще долго звучали в ушах Дезирэ. Это было обычным напутствием, но она вдруг почувствовала, что страшно виновата.
Она ввела в заблуждение сестру Изабеллу и солгала Рафаэлю. Они были к ней добры, а она отплатила им ложью. Что с того, что ею руководили практические соображения.
Она приняла решение, но, прежде чем успела заговорить, Рафаэль сделал ей знак остановиться.
— Что случилось? Мы заблудились?
— Нет, я хорошо знаю дорогу. Гостиница вон за той площадью.
— Тогда почему мы остановились?
— Потому что я хочу поговорить с вами, а здесь для этого подходящее место.
Дезирэ огляделась и поняла, что он имел в виду. За рекой пламенел закат, уходящее солнце окрашивало золотом тихие воды Арланзона, в воздухе слышалось лишь тихое фырканье лошадей и меланхолическое кваканье лягушек.
— Все, наверно, разошлись по домам ужинать, — невпопад сказала Дезирэ.
— Я вас тоже сейчас отпущу. Вы, должно быть, устали.
Она не стала этого отрицать.
Рафаэль ждал, что она будет жаловаться на жару, или на пыль, или на что-нибудь еще. Но она перенесла неудобства с веселой улыбкой, и это ему понравилось.
