Перевела взгляд на Хана, который продолжал стоять рядом с кроватью, злой и недовольный, и нахмурилась сама.
– Что-то не так?
Вместо ответа мужчина сел на кровать, быстро пробежал пальцами по моему колену, заставив в какой-то момент ойкнуть, довольно грубо развернул меня, обследовал плечо и только потом встал с кровати. Пока я пыталась восстановить дыхание и сообразить, что это сейчас было, услышала:
– В твоей сумке были джинсы. Надень их. И кроссовки. Юбка не лучший выбор. Думаю, сегодня мы решим проблему и с Ами, и с медальоном.
– Слушаюсь, мой господин, – скривилась я, порадовавшись, что сегодня все закончится и я вернусь домой.
– У тебя две минуты, – сообщил Хан.
– Это твой любимый интервал времени? – зло крикнула я, но дверь к тому моменту уже закрылась. Я оглядела себя и наряд. Я специально надела юбку, чтобы не сильно травмировать колено, но, видимо, подобный вид оскорбляет взыскательный вкус японца. Ладно, это не тот повод, чтобы ругаться. Уверена, причин за сегодняшний день появится масса. Я не гордая, да и в джинсах удобнее будет.
* * *
Да, я злилась. На себя. На то, что послушно выполняла все требования Хана и вела себя как… японка. Впрочем, если судить по поведению шовиниста в черной куртке, сидящего напротив меня, то его это более чем устраивало. Не обращая на меня никакого внимания, он наслаждался чаем, тостами с тофу, в то время как я пила крепкий кофе и пыталась запихнуть в себя то, что Хан охарактеризовал как традиционный японский завтрак. От сырого яйца я отказалась, как и от риса, хотя поковыряла маринованные овощи и рыбу, а погоняв ложкой мисо-суп, решительно отставила его в сторону.
– Хочешь? – Мне протянули тост.
Отказываться не стала, взяла и даже сказала «спасибо», но съесть не смогла, чем вызвала очередную недовольную гримасу Хана.
– Прости, – пожала я плечами. – Я живу по московскому времени. В это время обычно не ем.
Мои объяснения вроде сбавили градус накала мужского недовольства, и завтрак продолжился довольно мирно.
– Вот это блондиночка, – услышала я восхищенный мужской голос. – Какие волосы, а кожа, словно цветки сакуры. Заметь, и это я не говорю про фигурку. Хан, дружище, где такие водятся? Подгони и мне парочку. Слушай, надо ее только переодеть. Кощунство скрывать такие ножки штанами…
Я обернулась, наткнулась на восхищенный взгляд незнакомого японца, который быстрым шагом шел к нашему столику и не переставал говорить.
– Заткнись, Тоши, – осадил того Хан. – Не хватало, чтобы она поняла тебя.
– Разве она еще и говорит по-японски? Все, я влюблен! – Перед тем как плюхнуться на диван рядом с Ханом, некто Тоши мечтательно причмокнул и поклонился.
Невольно выпрямившись и постаравшись отодвинуться подальше от столь ярко выраженной «симпатии», я осмотрела «гостя». С возрастом определиться было сложно, около двадцати пяти на первый взгляд. Ростом ниже Хана, черные волосы неровно подстрижены, густая челка скрывала лоб, а очки украшали нос. Одежда была смешной и не совсем подходящей по возрасту. Он напоминал мне смесь школьника и сисадмина…
– Тошиюки, заткнись! – Хан повысил голос, и мужчина замолчал. – Нет, она не говорит по-японски, что меня очень радует. Русский и английский.
– А я не знаю русский. Что мне делать? Хан, какой же ты счастливчик. Знаешь, где девочек искать. Что мне делать? Слушай, сделай мне несколько фотографий, повешу над кроватью и буду мечтать долгими одинокими вечерами.
– Ты замолчишь или нет? – устало уточнил у него Хан.
А я не понимала, что происходит и к чему эти все вопросы. Да, я не говорю по-японски, но разве сейчас они говорят на нем? Неожиданно я перестала их понимать, слыша только японскую речь. Помотала головой, пытаясь вернуть то, что было, но ничего не изменилось. Оставалось только злиться, потому как мужчины быстро о чем-то переговаривались и совсем не обращали на меня внимания. Я чувствовала, что пропускаю нечто очень важное, но, увы, больше не понимала ни слова. Ладно, пора напомнить о себе.
– Я вам не мешаю? – приторным голосом уточнила я.
– Меня зовут Оути Тошиюки. Можно просто Тоши, – представился второй по-английски, поклонившись. – А как ваше имя?
– Мира-сан, – буркнул Хан.
– Очень приятно познакомиться, – улыбнулась я, ответила поклоном, но руку через стол протянула неуверенно, не зная, уместно ли это, хотя и не удержавшись от победного взгляда в сторону Хана.
– А как мне-то приятно, – радостно провозгласил Тоши, осторожно взяв мою ладонь и нежно поцеловав пальцы.
– Тошиюки… – дальше Хан что-то вновь рявкнул по-японски.
Мою руку тотчас отпустили, но мне стало приятно от того, что Хан разозлился. Хотя я испытала недоумение. Всегда считала, что японцы абсолютно не контактная нация, а поведение Тошиюки полностью выбивалось из общепринятого. Ладно. Ответ на этот вопрос попробую получить позднее, а пока… Снова улыбнувшись новому знакомому, я мысленно окрестила его Тошиком или Тотошкой… Хотя он не походил на милого песика, было в нем что-то такое, отчего хотелось улыбаться. Нечасто можно было встретить человека, который вызывал такую симпатию и желание общаться с ним дальше.
Тошиюки пересел ко мне, придвинулся ближе и вновь сграбастал мою руку, но я не спешила ее вырывать. Наоборот, несильно пожала его пальцы в ответ.
– Мира-сан, – недовольно окликнул меня Хан.
– Слушай, ты меня позвал для решения проблемы, – напомнил ему Тоши. – Я ее решаю, но своими методами. И перестать уже рычать и пугать нашу красавицу. – Он подмигнул мне и уточнил: – Я могу посмотреть медальон?
– Пожалуйста. – Я села так, чтобы ему было удобнее осматривать украшение, не отказав себе в желании бросить взгляд из-под ресниц на недовольного Хана.
Несколько минут Тошиюки кружил пальцами вокруг моей шеи, но самого медальона не касался. Его шепот я не понимала, но, судя по сосредоточенности на лице, он весь погрузился в изучение.
– А теперь снимай, – радостно объявил он.
– Где гарантия, что вы друзья Ами? – нахмурилась я, хотя и потянулась к застежке.
– Недоверчивая? Да? – улыбнулся он. – И это правильно. В наше время никому нельзя верить. Но я развею твои сомнения.
Тошиюки залез в сумку, достал планшет и включил его. Сначала он показал мне фотографии, где в самых разных местах была запечатлена повзрослевшая Ами. Одна, вместе с Тоши, с Ханом и кем-то еще. Я невольно улыбалась, смотря на кусочки жизни подруги, но высказала опасение, что это фотомонтаж. Тоши хмыкнул и активировал несколько видео. Несколько праздников, день рождения Ами, где мелькали не только Тоши, но и ее родители, окончательно убедили меня в том, что этот мужчина – точно ее друг. От него шло тепло, а такую радушную улыбку я редко когда встречала. Взгляд был с хитринкой, но открытый и добрый. В который раз я невольно провела параллель и посетовала, что если бы Хан… Эх, ладно, не буду о грустном.
– Красиво. – Я отдала Тоши планшет.
– Мы не знаем, где Ами, – с грустью сказал он. – Но обязательно найдем. А для этого нам нужен медальон.
Больше я не задавала вопросов, подняла руки и попыталась расстегнуть цепочку, на которой он висел. Именно что только попыталась, потому как цепочка в один миг стала единой, без следов застежки. Я извиняюще улыбнулась, обхватила медальон пальцами и рванула со всех сил, надеясь разорвать цепочку. Закончилось это тем, что я едва не придушила себя. По крайней мере, в глазах у меня потемнело основательно, я закашлялась и была вынуждена выпить одну за другой две чашки чая, услужливо поданные мне Тоши.
– Прости, не получается.
– Так я и знал, – скривился Хан.
– Приятель, помолчи, – неожиданно резко заметил Тошиюки, но, когда повернулся ко мне, его взгляд лучился теплотой. – Как давно ты его носишь?
– Два дня, плюс-минус несколько часов.
– Вот и ответ, – задумчиво обронил Тоши. – Здесь я ничего сделать не смогу, придется ехать ко мне.
– Ладно, пусть так. – Хан поднялся, заплатил по счету и приподнял бровь, выжидательно смотря на меня. Тоши тоже встал.
– Что такое? – вновь поинтересовалась я, хотя прекрасно понимала: мне намекают, что пора двигаться дальше.
– Поехали.
– Куда? – продолжала глумиться я, наслаждаясь злостью в черных глазах.
– В Камакуру[14], – скрипнул зубами Хан, явно в одном шаге от бешенства.
– Что это?
– Город поблизости.
– Он не значится в моем маршруте.
Да, можно и понаглеть немного, отыгрываясь за уязвленное самолюбие. Одно понятно, с медальоном на шее меня никто никуда не отпустит, а его ценность и правда велика. Учитывая, что я хочу домой, а осуществить это смогу только когда распрощаюсь с украшением, то можно и прокатиться до нужного места. А что касается Ами… Судя по всему, она в надежных руках. У нее есть друзья, которые не оставят подругу в беде. Тем более я злилась на подругу. Мне еще вчера вечером пришла в голову мысль, что приглашение в Японию означало лишь доставку этого чертова медальона…
