автомастерской мистера Винси.
– Привет, малышка, – улыбнулся Стив. – Куда ставить?
– К окну, – ответила Кассандра, наблюдая за тем, чтобы нижние ветви не обломились.
Сандра, затаив дыхание, следила, как молодые люди устанавливают елку. Все
происходящее казалось ей волшебным сном. И если бы не боязнь показаться смешной, она
обязательно попросила бы сестру ущипнуть себя.
– Счастливого Рождества, девушки, – весело пожелал Стив, вместе с приятелем выходя
за порог.
– Счастливого Рождества! – набравшись смелости, звонко выкрикнула Сандра и
счастливо засмеялась...
– А вот и мы, – возвестила Кассандра, внося в гостиную блюдо с покрытой золотистой
корочкой индейкой, от которой шел восхитительный аромат. Она была приготовлена по
маминому рецепту.
Каждый год Кассандра, несмотря ни на что, старалась, чтобы на праздничном столе у
них была индейка. Для нее это являлось не столько данью традиции, сколько напоминанием о
том, что они с Сандрой имеют право на счастье в такой же мере, как и все прочие.
– Ох, Касси, она такая красивая, что ее жаль резать, – промолвила Сандра, с восторгом
следя, как сестра торжественно водружает блюдо с птицей в центр стола. Она бросила взгляд
на часы и робко предложила: – Может, подождем папу?
Кассандра нахмурилась. Джереми Райт не соизволил даже в праздник вовремя явиться
домой. Для нее вовсе не будет удивительным, если отец уже порядком поднабрался в каком-
нибудь баре в компании таких же, как и он, «разочаровавшихся в жизни» бездельников.
В отличие от сестры Кассандра ничуть не заблуждалась в том, что собой представляет
их папочка. Она прекрасно понимала: живущий с ними мужчина может считаться родителем
только номинально, поскольку на деле ему глубоко наплевать, что с ними будет.
Кассандра вздохнула. Не следует портить настроение ни себе, ни Сандре грустными
размышлениями. Девушка отбросила золотистую прядь, упавшую на глаза, и улыбнулась.
– Думаю, нам не стоит дожидаться отца, малышка. Наверняка его задержали какие-либо
важные дела. Когда он придет, то просто присоединится к нам.
А про себя пожелала, чтобы это случилось как можно позже. Лучше после того, как
Сандра отправится спать. Вид пьяного Джереми Райта способен испортить любой праздник.
Увы, вопреки ее ожиданиям, в ту же минуту у входной двери послышалась грубая
19
брань, а спустя мгновение на пороге комнаты возник отец. По его раскрасневшемуся лицу
было видно, что он уже изрядно накачался виски в баре. Кассандра внутренне напряглась:
печальный опыт последних лет не предсказывал ничего хорошего.
Джереми обвел комнату мутным взглядом, прежде чем что-либо произнести. Сандра,
словно не замечая его состояния, радостно бросилась к нему.
– Папочка, как замечательно, что ты смог прийти пораньше! Посмотри, какая у нас
елка! А еще Касси приготовила индейку!
Отец небрежно отстранил младшую дочь и, уставившись на Кассандру, спросил:
– Откуда все это? Не знал, что у нас в доме завелись лишние деньги. – В его голосе
промелькнуло раздражение.
Еще бы! Ему пришлось уйти из бара в самый разгар веселья. С недавнего времени
кредит на выпивку для него был закрыт, а «друзья» не спешили угощать его за свой счет.
– Странно, что ты только сейчас заговорил о деньгах. – Кассандра вызывающе вскинула
голову. – Обычно тебя мало интересует, есть ли они у нас. Неужели в тебе проснулся глава
семьи?
– Касси! – попыталась остановить сестру Сандра.
Ей не хотелось, чтобы два близких человека ссорились в такой день. Но ее возглас
потонул в зверином реве отца:
– Как ты смеешь в чем-либо упрекать меня? Думаешь, мне неизвестно о твоих шашнях
с парнями? Ты должна быть благодарна за то, что я еще терплю под крышей своего дома
потаскуху...
– Дома, за который плачу я! И в котором ты не гнушаешься жить на деньги потаскухи,
ничтожество! – Кассандра не желала безропотно сносить оскорбления. Бог свидетель, она
слишком долго молчала, но теперь наступил предел ее терпению. – Видела бы тебя мама!
– Не смей говорить о матери! – Джереми сорвался на визг, брызгая слюной, как
взбесившийся бульдог. – Ты недостойна даже упоминать о ней. Она была святой женщиной и
умерла бы со стыда, узнай, чем занимается ее дочь.
– Не надо меня стыдить и разыгрывать из себя благонравного родителя. Жалкий
пьяница! Ты растерял все человеческое, что имел. Тебе ли упрекать меня? – Кассандра
вытащила из кармана несколько смятых купюр и швырнула их отцу. – Бери и убирайся
обратно в бар. Тебе хватит этого, чтобы упиться до смерти. Дай нам спокойно провести этот
вечер. Сегодня праздник, твое присутствие в этом доме излишне.
Джереми остолбенело смотрел на упавшие к его ногам деньги, а затем поднял
налившиеся кровью глаза на стоящую перед ним девушку.
– Так ты хочешь праздника, сучка?
С неожиданной прытью Джереми подскочил к дочери и наотмашь ударил ее по лицу.
Кассандра, охнув, упала на пол.
Сандра бросилась к сестре. Но отец с легкостью отшвырнул ее в сторону, зло
прошипев:
– Не лезь, соплячка, а то и тебе достанется.
Склонившись к Кассандре, он намотал на руку ее золотистые волосы и, дернув вверх,
заставил девушку подняться.
– Видимо, мне все же придется заняться твоим воспитанием. Я научу тебя, как нужно
разговаривать с отцом.
– Ненавижу тебя! – выкрикнула Кассандра, прежде чем получить новый удар.
Швырнув дочь на пол и следя за тем, чтобы она не смогла подняться, Джереми
демонстративно принялся вытаскивать широкий кожаный ремень из джинсов. Сандра упала
перед ним на колени.
– Нет, папочка! Пожалуйста, не надо! Умоляю тебя, папочка! – Она пыталась целовать
ему руки, надеясь умилостивить жестокое сердце родителя, но он словно не замечал ее.
– Не надо, малышка. Не стоит унижаться перед этим животным. Однажды он получит
свое. – В голосе Кассандры не было страха, лишь беспредельная ненависть к тому, кто
20
сломал ей жизнь.
Забившись в угол комнаты, Сандра с ужасом смотрела на приближающегося к сестре
отца. В воздух взметнулась лента кожи, послышался хлесткий звук удара и тихий, с трудом
сдерживаемый вскрик Кассандры.
Сандра спрятала лицо в коленях, заткнула уши. Но свист опускающегося на тело
сестры ремня, словно змеиное шипение, проникал в мозг, заставляя ее вздрагивать и еще
больше сжиматься от страха.
Рождественская сказка обернулась кошмаром, который не оставлял ее на протяжении
многих лет...
Олдем, штат
Массачусетс, 2003 год
– Перла, если бы ты только знала, как я рада видеть тебя! – Сандра заключила пожилую
мексиканку в крепкие объятия, едва та сошла с нью-йоркского экспресса в Олдеме. –
Надеюсь, ты не в обиде, что я вытащила тебя в эдакую глушь в канун Рождества?
– Чепуха, – ответила всегда прямолинейная Перла. – Ты прекрасно знаешь, что
встречать праздник без тебя мне не понравилось бы. Кроме того, я сгораю от желания
познакомиться с твоими племянниками.
– О, Перла, они просто замечательные! Сэм умный и воспитанный парнишка. А Эмми
очень хорошенькая и уже привязалась ко мне. Ферма, конечно, старая. Там нет
электричества, воду приходится греть на очаге...
– Насколько мне стало ясно из телефонного разговора с тобой, детей трое, – прервала ее
пожилая женщина. – Почему же я услышала лишь о двух?
– Ты права, Перла. От тебя ничего не скроешь. Старшая, Даниэлла, она... – Сандра
замялась, пытаясь подобрать нужные слова. – Ей кажется, что, появись я раньше, Кассандру
можно было бы спасти...
Старая мексиканка понимающе покачала головой.
– Ничего не нужно объяснять, милая. Очевидно, девочка слишком тяжело переживает
потерю матери и не торопится в твои объятия. Наберись терпения, со временем все
изменится.
– Ох, Перла! Как же хорошо, что ты здесь! Теперь я уверена: все будет в полном
порядке. – И Сандра еще раз обняла женщину.
Перла скептически хмыкнула и со свойственной ей проницательностью спросила:
– Где здесь можно найти индейку? Зная тебя, готова поспорить, что ты забыла ее
купить.
– Твоя правда. Хотя мне приходила мысль приобрести уже готовую в магазине...
– Какой ужас! – Перла даже задохнулась от возмущения. – Нет ничего кошмарнее
рождественской индейки, приготовленной не дома. Я правильно сделала, что приехала.
Бедные дети!
«Бедные дети» сразу же приняли Перлу как родную. Даже Даниэлла. Она все время
