— Уолли! Вот ты где! Мерзавец!
Уолли увернулся. Металлическая болванка просвистела мимо его левого уха, со звоном ударилась в стену и рикошетом отлетела назад.
— О-о-о! — заорал инженер, пританцовывая на одной ноге и обхватив голень другой обеими руками. — Я искалечен на всю жизнь!
Опустив голову и слепо загребая перед собой руками, Джек Уолли на ватных ногах выскочил из своего спасительного убежища и помчался по пешеходным переходам корабля, словно норовистый жеребец. Палуба выделывала немыслимые трюки, и его швыряло из стороны в сторону. Джек совладал бы и с выпрыгивающим из груди сердцем и с расплющенными, словно только что выскочивший из автомата бумажный кулек, легкими, но… но разве можно было устоять на таких непослушных ногах?
Он растянулся во всю длину, и главный инженер, споткнувшись, плюхнулся поверх него: двое мужчин со своеобразного цвета лицами, судорожно глотая воздух, пытались выкрикивать слова проклятия, мести и страха. Они злобно пыхтели друг на друга, словно раздувшиеся лягушки у пруда в безлунную ночь.
Сцепившись, они покатились в сторону спасательных шлюпок. Главный инженер ударился головой о подпорку и отпрянул назад.
— Что, черт побери, здесь происходит? — Инженер оттолкнулся коленом от физиономии Уолли и встал, позабыв о драке. Он несколько пришел в себя и теперь лишь немного подволакивал ногу. — Оставим это, Уолли. Что-то неладно с кораблем!
Юная парочка — она, поправляющая платье, и он, вытирающий губы, — спотыкаясь, вышла из тени воздушного шлюза шлюпки.
— Мэйзи! Как ты могла?! — сдавленно прошептал Уолли, переведя дух.
И тут все поплыли в невесомости.
— Забирайтесь в лодки. Я выясню, что происходит… — заорал главный инженер и тихо добавил: — Эти болваны дежурные способны напортачить, даже управляя такой консервной банкой.
Он перевел взгляд на Уолли, и глаза его опять налились кровью, но тут искусственное тяготение швырнуло всех на палубу.
Пронзительные крики, вопли, стоны, суматоха охваченных безумным страхом людей наполнили корабль, но те, кто находился в расположенной на отшибе рубке управления, ничего не знали об этом.
Уолли дотащился до воздушного шлюза лодки и нажал на рычаги управления. У него было достаточно времени, чтобы забраться внутрь. Заметив Мэйзи с новым любовником, пытающихся проникнуть в шлюз другой лодки, и столпившихся вокруг них людей, он не стал закрывать дверь и закричал:
— Скорее сюда! Здесь еще полно места!
Толстый седеющий мужчина с портфелем стал энергично пробиваться к лодке Уолли. Он вытянул руку вперед и почти уже коснулся двери, когда корабль взорвался.
У Джека было такое чувство, будто ему дали крепкого пинка под зад. Падая, он увидел, как наглухо захлопывается дверь воздушного шлюза, словно пасть крокодила. Замигали разноцветные огни. Взвыла сирена. Он лежал на резиновом полу между рядами пустых кресел. Двери шлюза были закрыты. Спасательная шлюпка выполняла свою функцию согласно давным-давно заложенной в нее программе, предусматривающей необходимые действия в чрезвычайных обстоятельствах. Неясные очертания обстановки этого временного спасательного суденышка обступали Джека. У него болела голова, текло из носа, и чувствовал он себя ужасно.
Сквозь обшивку корабля доносился резкий и мучительный вой, в котором смешались скрежет разрываемого металла и свист вытекающего воздуха.
Джек знал, что это означало.
Торможение застало его врасплох.
Он задыхался, у него болела голова, текло из носа, слезились глаза и звенело в ушах. Ударившись об опору сиденья, он издал истошный вопль.
Бедный Джек Уолли.
Когда шлюпка приготовилась к совершению посадки на планету, бедняга Уолли похолодел.
IV
В современную эпоху, когда с расцветом Ажажа жителям Земли стали доступны самые заветные и внушающие благоговейный трепет уголки галактики, вероятность того, что звездолет постигнет катастрофа, рассчитывалась по кривым страховых компаний, а ценность хрупкой человеческой жизни измерялась в твердой валюте. Если на сотню миллионов успешно перевезенных пассажиров и попадался один погибший, ученые мужи от статистики улыбались, потирали скользкие ладони и предоставляли заботы об этом несчастном профессионалам-могильщикам, компенсируя горечь утраты страховым чеком на кругленькую сумму.
Среди плывущих розовых облаков сна Джек Уолли разглядел размытые, неестественно склоненные набок фигуры своих отца и матери — одетые в черное, они принимали страховой чек. Скупая слеза скользнула, как единственная дань памяти ушедшему сыну… «Наконец-то, — Джек услышал, как отец заговорил ровным бесцветным голосом с провинциальными интонациями, — наконец наш мальчик хоть как-то отплатил нам за то, что мы сделали для него».
«Подумать только, — это, видимо, была его мать — опрятная женщина со впалыми щеками и мозолями домохозяйки на руках, — подумать только, наш сын попал в газеты и на телевидение! Сегодня мне даже не пришлось стоять в очереди. — Всхлипывание, прощальный взмах кружевным носовым платочком… — Он был славным мальчиком».
— Да нет же, не так! — закричал Джек Уолли, вздрогнув и прищурив глаза от странного оранжевого света. — Я был плохим! Все вы постоянно напоминали мне об этом! Мне все говорили, что я плохо кончу… Так оно и случилось… Мозги вашего сына испачкали его лучший костюм, после того как главный инженер своей жуткой монтировкой… О-о-о…
— Ква шулэй харусмит сжибонк, — произнес мягкий, свежий и восхитительно женственный голосок.
— Что? — отозвался Уолли.
— Клэй брулей мими, — продолжил тот же божественный голос.
Заморгав, Уолли оттолкнулся локтем от подушки сиденья и встал. Его глаза наполнились влагой, и на какое-то мгновение все вокруг показалось ему двоящимся и окрашенным по краям в радужные цвета — фиолетовый, красный, зеленый. Он прищурился. Желтый цвет хлынул водопадом, за ним последовал оранжевый, и после этого зрение снова вернулось к нему.
Облик девушки вполне соответствовал ее голосу.
— Хм, — слабо пробормотал Джек. — Хм, хм.
Девушка слегка отступила назад, и длинные темные блестящие волосы скользнули по щеке Джека. Ее раскосые темно-фиолетовые глаза широко раскрылись, а по прелестному низкому лобику пробежала тень изумления.
— Клао михиэн, хапо! — сказала она не вполне уверенно.
— Хм? — переспросил кто-то из-за спины Джека густым бархатистым голосом, в котором явно звучали настойчивые вопросительные интонации.
— Я, — терпеливо ответил Джек, почувствовав, что разговор начинается, — я — Джек Уолли. — Он ткнул себя пальцем в грудь, но тут с ужасом обнаружил, что ни одна тряпка не прикрывает его наготу, и поспешно натянул желтую простыню до самой шеи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
