Рейтинговые книги
Читем онлайн Айвангу - Юрий Рытхэу

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 58

– Идем домой, Айвангу, – позвала мать.

Непривычно смотреть на человеческое лицо снизу вверх. Приходится запрокидывать голову.

– Мать, иди домой. Я потом приду, – сказал Айвангу. – Я здоров и силен. Только хожу не так, как другие люди. А я пойду к жене, к Раулене. Я отработал ее по обычаю. Она моя.

– Лучше бы ты шел домой, – тихо попросила мать.

Айвангу почувствовал в ее словах неумолимую правду: пожалуй, лучше идти домой…

Он посмотрел направо: на четырех китовых ребрах, накрепко воткнутых в землю, натянуты моржовые кишки. Прозрачные, уже высохшие, они мягко шуршат по ветру. За ними – нарты. Они отдыхают после зимних дорог на летнем, теплом солнце. За сооружением из китовых ребер – яранга, в которой Айвангу прожил полгода. Там он нашел свое счастье и стал настоящим мужчиной. Почему он должен отказаться от того, что взял собственными руками? Раулена – его жена.

Айвангу, не глядя на мать, решительно сказал:

– Я пойду к своей жене.

По земле легче идти, чем по гальке, – не так больно коленям. Ноги сильно похудели за долгое время лежания в больнице. Много ли пройдено от берега, а устал так, словно прошагал, не отдыхая, от Кэнискуна до Тэпкэна.

Все ближе и ближе яранга Кавье. Хозяина, должно быть, нет дома. Он ведь тоже бригадир, как и Сэйвытэгин. Раньше Айвангу казалось, что яранга Кавье очень большая, а сейчас она выглядела совсем маленькой. Вот что значит наглядеться на настоящие деревянные дома.

Дверь открыта. В ярангах двери закрывают только в пургу. А летом откуда пурга? Айвангу остановился передохнуть: сердце заняло всю грудь и стеснило легкие – дышать трудно. Порог высокий, сразу не перенести через него тело…

– Зачем ты сюда идешь?

Вэльвунэ стояла за порогом. В чоттагине [1] было темно, и Айвангу не сразу заметил ее на фоне закопченных моржовых кож.

– Я иду сюда, потому что здесь живет моя жена, – стараясь быть спокойным, сказал Айвангу. Он уперся обеими руками о порог и перекинул свое тело в чоттагин. Вэльвунэ ничего не оставалось делать, как посторониться.

В чоттагине царил полумрак. За зиму покрышка из моржовой кожи почернела и не пропускала солнечного света. Прошло некоторое время, прежде чем Айвангу мог оглядеться. Все было знакомо. В правой половине чоттагина стоял огромный дощатый ящик на подставках, где хранятся одежды, выделанные шкуры, отрезы тканей на камлейки. Рядом с ящиком – бочки с квашеным юнэвом, ивовыми листьями. Нынче они уже пустые – за зиму все съели. А слева, на дощатой стене, – охотничье снаряжение для зимнего промысла, ружья, эрмэгтэт. Его ружья не было.

– Где мой винчестер? – спросил он Вэльвунэ. Женщина стояла, прижавшись к стене, будто ожидая нападения безногого человека.

– Винчестер забрал твой отец, – откликнулась она раздраженным голосом. – Ты теперь не наш. Зачем твое оружие будет находиться в чужой яранге?

– Я сказал, что здесь живет моя жена, – повторил Айвангу и заковылял к пологу.

Он приподнял меховой занавес и заглянул внутрь. Каменные жирники стояли без огня. На стене висел красочный плакат с изображением красноармейца, в углу – портрет Ленина в деревянной рамке. Громко тикал голубой будильник с блестящим звонком-шапочкой.

– Где Раулена?

– Ее нет дома, – отрывисто ответила Вэльвунэ.

– Я подожду, – сказал Айвангу и уселся на китовый позвонок.

Он вспомнил, что с утра попил только крепкого чая. В это время в больнице Гальгана уже приносила обед. Как хочется есть! А Вэльвунэ, видимо, не только не собирается его кормить, но даже намеревается уйти. Пусть уходит.

Вэльвунэ кинула на парня злобный взгляд и вышла из чоттагина. Она громко ворчала, чтобы ее услышал Айвангу:

– Он надеется, что моя дочь будет с безногим. Этому никогда не бывать! Пусть и не думает!

Придется и к этому привыкнуть. Уши ведь не заткнешь, не убежишь. Может быть, надо было попросить доктора Моховцева, чтобы он заодно с ногами уши отрезал?

В чоттагине пахло нагретой моржовой кожей – это солнце поднялось над селением и лучи его уперлись в крыши яранг. И на крышу больше не придется лазить: куда там безногому!

Над потухшим очагом висел большой закопченный котел. Айвангу пришлось тянуться к нему – он был поднят высоко. Айвангу набрал из котла мяса, с аппетитом съел его и, облизав пальцы, снова сунул руку в котел. Как вкусно, не то что больничная еда!

– У, шкодливый пес, тайком жрет мясо! – услышал он голос и почувствовал, как костлявые пальцы вцепились ему в затылок, в отросшие в больнице волосы. – Уходи отсюда, ворюга! – кричала Вэльвунэ, стараясь оттащить Айвангу от котла. – Ты не добыл еду, а тянешься за мясом! Уходи!

Айвангу рванулся, оставив в руках разъяренной женщины клок волос. Вэльвунэ замахнулась, и тут Айвангу услышал голос Раулены:

– Ымэм, не бей его! Не надо бить Айвангу!

– Уйди, блудливая! – заорала на дочь Вэльвунэ. – Я сейчас его выкину из яранги!

Она снова вцепилась в Айвангу и потащила его к двери. Женщина хрипела в гневе, изрыгая ругательства, как мужчина:

– Пусть убирается отсюда! Он очень плохой человек, не умеет жить!

Айвангу, ослепленный обидой и яростью, отшвырнул от себя Вэльвунэ. Она отлетела в угол и сшибла пустую бочку. Бочка покатилась, гремя по земляному полу. Раулена стояла, прижавшись к большому ящику – кладовой, и с ужасом смотрела то на мужа, то на мать и повторяла:

– Не надо драться! Перестаньте! Не надо драться! Перестаньте!

И каждый раз, когда Вэльвунэ замахивалась, она вскрикивала и закрывала лицо руками. Милая, хорошая Раулена! Гляди, как бьют твоего мужа, привыкай!

– Жена! – крикнул Айвангу. – Накорми мужа! Раулена бросилась к котлу, сняла с крюка, разыскала жестяную миску и прямо с края навалила в нее мелко нарубленного вареного мяса.

Айвангу схватил миску, заковылял к пологу и, усевшись у изголовья, принялся за еду с таким видом, будто ничего не случилось.

В углу, рядом с бочкой, всхлипывала Вэльвунэ. Она больше не ругалась, а только тихо плакала.

Раулена хотела подойти к ней, но Айвангу крикнул:

– Жена, разожги костер и свари чай!

Раулена покорно бросилась выполнять приказание. Айвангу стянул с себя кухлянку и вполз в полог, выставив голову наружу.

Вэльвунэ бочком пробралась к двери и убежала.

В чоттагине остались Айвангу и Раулена. Она старалась не встречаться взглядом с мужем, возилась у очага, подкладывала дрова, гремела цепью, на которой висел чайник.

– Иди сюда, – позвал он ее в полог.

– А чайник? – с дрожью в голосе отозвалась она.

– Чайник висит на цепи, никуда не убежит.

Он истосковался по ней и не мог сдержать нетерпения. Раулена упиралась, отворачивала лицо…

Попив чаю, он направился на улицу, с трудом преодолев порог.

– Ты бы лучше не ходил, – робко заметила Раулена, заплетая косу.

– Буду ходить, – упрямо сказал Айвангу. – Пусть люди привыкают ко мне.

Вместо посоха он вооружился тивичгыном – палкой из оленьего рога для выбивания снега из одежды. Не успел он завернуть на единственную улицу селения, как на него с лаем накинулась собака. Айвангу схватил камень и запустил в нее. Собака с визгом бросилась наутек, и он невесело подумал, что ему теперь придется защищаться не только от людской неприязни, но и от собак.

Он шел, с трудом переставляя ноги. С лагуны дул ветер и шевелил его черные, с яркой проседью волосы. Никогда не думал Айвангу, что в родном Тэпкэне столько прохожих. Казалось, некоторые попадались ему дважды, и каждому хотелось поговорить с ним, узнать какие-то особые новости о Культбазе.

Возле пекарни его окликнул пекарь Пашков:

– Айвангу, здорово, заходи!

Пекарь был настоящий великан, белый сам по себе и еще от муки. Он приехал в прошлом году в Тэпкэн и сразу подружился с самыми отчаянными людьми селения, которые умели варить хмельную брагу. Пашков им передал добрый десяток новых рецептов, вплоть до того, как делать пьянящий напиток из карамели.

Пекарь помог Айвангу войти в пышущую жаром и заполненную вкусным запахом печеного хлеба пекарню и с ходу предложил ковш прохладной браги.

– Выпей, только поспела.

Айвангу залпом осушил ковш.

– Хороша бражка? – в ожидании похвалы спросил пекарь.

– Царапает нутро, как настоящая дурная веселящая вода.

– С дурной водой не сравнить. Моя брага замедленного и долгого действия. Сначала она бьет по затылку, потом берет за самый мозг, а уже оттуда растекается к ногам и вяжет их, как крепкий ремень. После моей бражки человек идет по улице, будто в сильный южак.

Заметив, как помрачнел Айвангу, Пашков понял, что задел за больное.

Много было друзей и приятелей у пекаря Пашкова среди жителей Тэпкэна. Но с особой симпатией он относился к этому парню, который первым заглянул в пекарню и с интересом слушал его рассказы о волшебстве хлебопечения. Жители Тэпкэна до приезда пекаря никогда не знали вкуса настоящего хлеба. Они пекли пресные лепешки на нерпичьем жиру и пробовали твердые американские галеты, похожие на распиленную фанеру. Когда тэпкэнцы впервые поели настоящего печеного хлеба, их уважение к пекарю неизмеримо поднялось. Пашков и сам чувствовал, что чукчи относятся к нему с большей сердечностью, чем, скажем, к заведующему торговой базой Громуку. «Народ, который выдумал хлеб, – хороший народ», – говорили в Тэпкэне.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 58
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Айвангу - Юрий Рытхэу бесплатно.
Похожие на Айвангу - Юрий Рытхэу книги

Оставить комментарий