Наиболее снисходительно суды относились к преступлениям против частной собственности, в смысле, кражам. Может, потому, что происходили они достаточно редко. Девяносто процентов магов недостатка денег не испытывали и кошельки тырили редко, воровством промышляли разве что быстро попадавшиеся недоучки. Серьезные мастера банальным золотом не интересовались. Исключения, конечно, случались, но обычно опытные маги если крали, то артефакты, важные документы, родовые реликвии – словом, предметы, хранившиеся в защищенных помещениях, проникнуть в которые не так-то просто. Также в категорию легких преступлений входило нанесение излишнего вреда, сиречь превышение пределов необходимой обороны, но применялась эта статья редко. Народ здесь был простой, политкорректностью не запуганный, и смерть пары-тройки разбойников ни у кого возражений не вызывала. В худшем случае нарушители отделывались парой лет лишения способностей или отъемом лицензии, хотя обычно обходились денежным штрафом.
К категории преступлений средней тяжести относились практика без регистрации, наложение порчи на людей или животных без смертельного исхода, однократное ментальное воздействие на разум без отягчающих последствий, использование тела умершего без согласия родственников. Список был открытым и многое оставлял на усмотрение судьи, равно как и меру наказания. В основном, нарушителям закона назначали временное наложение печати на способности или тюремное заключение, но иногда могли отправить проштрафившегося чародея на каторгу или заклеймить.
Тяжелым преступлением считалась, в первую очередь, практика магии без обучения. Самоучек казнили, отправляли на каторгу вместе с семьей, выжигали дар и вместе с родственниками продавали в рабство. На втором месте шли многократная манипуляция сознанием и недозволенное чтение чужих мыслей, а также внедрение психологических установок без отягчающих последствий. Вообще ментальная магия почиталась делом опасным и за лицами, ее практикующими, существовал особый надзор. Также в эту категорию относились убийства, потравы скота, временное изменение климата без согласования с властями провинции и многое другое. Наказание варьировалось от длительного наложения печати до казни.
Особо тяжкими считались две группы преступлений, против короны и против обычных граждан. Под «коронными» понималось злоумышление против короля и его семьи, причем простого наложения безобидной иллюзии иногда хватало для начала следствия. Также сюда относился шпионаж против высших сановников, торговля секретными сведениями, нанесение вреда безопасности страны, в том числе уничтожение посевов на большой площади или умышленная порча почвы, призыв демонов или иные. Под обычными подразумевался не менее широкий круг деяний, начиная от магического порабощения личности и заканчивая, к примеру, организацией направленной против конкретного рода эпидемии. Очень часто приговор по таким делам выносился лично королем, поэтому участь преступника заранее предсказать не брался никто. Ибо фантазия венценосца была воистину безгранична и ориентировалась в большей степени не на мифическую справедливость, а на целесообразность и политическую ситуацию в стране. Ну и на пожелания своей левой пятки.
Вообще, система была очень продумана. Число магов невелико, отследить их действия достаточно просто, образцы ауры и описание индивидуального «почерка» каждого члена Гильдии хранятся в тайной страже. Проблемы возникают только с иностранцами или членами тайных организаций, но их тоже как-то ловят. Черныш не знал, как. Свои знания он почерпнул, подслушивая в кабинете Бирона после той истории с Анвилом и его попыткой приворожить Сантэл.
Некоторые моменты вызывали удивление, некоторые поражали проработанностью. Например, установка в сознании на верность хозяину каралась смертной казнью, в то время как создание рабского ошейника-артефакта не наказывалось вообще. От мастера только требовалась лицензия и подача в Гильдию сведений, кому он продал свое изделие. Или, скажем, допускался привод в суд зверей, присутствовавших вблизи места преступления, и чтение их памяти, но полученные таким образом доказательства принимались во внимание как третьестепенные. Одним словом, тема интересная.
Жаль только, что практической пользы от знания – причем знания поверхностного – юридических коллизий Черныш не получил. Там, где замешана власть и магия, закон часто делает странные кульбиты. Накар мог натворить всякого, но благодаря наличию влиятельной родни, должников, сложившейся политической конъюнктуре отделаться десятью годами запечатывания и свободой. Или, наоборот, перейти дорогу одной из дворцовых группировок и получить максимум возможного. Знакомство с детьми Баррага одинаково хорошо укладывалось в обе гипотезы.
По всему выходило, что без риска не обойтись. Черныш долго бездействовал, ограничивался сбором информации и наблюдением, но дальше так продолжаться не могло. В конце концов, он устал сидеть на попе ровно! Душа требовала активности, пусть и связанной с опасностями и возможностью вляпаться в неприятности.
Одним словом, надо шевелиться.
Здоровенный черный кот развалился на столешнице, прикидываясь спящим. Удачно прикидываясь – если бы не стоящие торчком уши, сходство полное. Кухаркам он не мешал, лежал в дальнем конце, характером, как показали предыдущие стычки, обладал вредным и вздорным, поэтому спихнуть его на пол никто не пытался. Обедавший конюх изредка посматривал на зверюгу, ожидая попытки стянуть кусок мяса, но тот на дразнящие запахи варева не реагировал. Видимо, был сытый.
Уши дернулись, из коридора послышались звуки шагов, и спустя короткое время крепкая дубовая дверь со скрипом впустила в кухню высокого крепкого мужчину. Он на мгновение замер, рассматривая слегка сменившего при его появлении позу зверька, затем попросил служанок:
- Вечер добрый, красавицы. Не покормите голодного?
- Конечно-конечно, господин Накар! – мигом засуетились женщины. – Как раз каша готова.
Приказчик пользовался популярностью среди представительниц слабого пола. Еще не старый, неплохо, с точки зрения прислуги, зарабатывающий, пользующийся уважением хозяина и, самое главное, холостой – да это просто подарок судьбы какой-то! Вот только подарок этот счастья своего в упор не видел и взаимностью никому не отвечал. Дурачок.
Еда прямо-таки молниеносно оказалась на столе, Накар, периодически поглядывая на распластанную мохнатую тушку, принялся ужинать. Ему показалось или кот рассматривает его из-под прикрытых щелочек глаз? Но никаких действий зверек не предпринимал, волнения не выказывал, даже не шевелился. Единственный раз он медленно встал и вальяжно не столько перешел, сколько переполз на другой конец стола, когда опальный маг потянулся за солью и оказался слишком близко. Наконец, приказчик закончил ужинать, немного поболтал с кухарками, все время легкого трепа не отрывая взгляда от кота, и ушел спать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
