Джиллиана с удивлением взглянула на него. Какое ему дело до ее одобрения? Или, возможно, он сторонник равенства, в отличие от доктора, для которого она не более чем платная служанка?
– Оно было очень приятным, ваше сиятельство.
Она встала, подошла к окну, жалея, что не может волшебным образом перенестись куда-нибудь отсюда. Молчание в комнате было неловким, смущающим; оно ощущалось буквально физически.
Блевинс появился вместе со служанкой, несущей серебряный поднос, уставленный напитками и угощением. Пока других обслуживали, Джиллиана оставалась там, где была, – у окна, – намеренно отделившись от всех. Может, она ведет себя грубо? Она не знала, но сейчас ей это было, откровенно говоря, не важно.
Она компаньонка, дуэнья, женщина, которая в чем-то помогает, приносит извинения и предостерегает от промахов, но по большому счету бесполезна. Она нужна не более, чем железная решетка для камина в летний день.
Как странно, что она почувствовала себя не в своей тарелке именно сейчас.
На Джиллиане было ее самое практичное платье – темно-синее с белым отложным воротничком и кружевными манжетами. Прекрасный выбор в дорогу. Когда утром она одевалась, у нее и в мыслях не было выглядеть как можно лучше. Она просто хотела доставить Арабеллу в Роузмур, пока та не взбунтовалась.
Джиллиана бросила взгляд в сторону графа и обнаружила, что он рассматривает ее. Лицо его было суровым и неулыбающимся, серые глаза напряженно-внимательны.
Почему он смотрит на нее? Она совершила что-то непростительное? Возможно, в присутствии графа положено следовать какому-то особому этикету? Но не может же он так уж сильно отличаться от других мужчин. Взять хотя бы его реакцию на Арабеллу. Нет, она, конечно же, не завидует. Ей так же далеко до графа, как божьей коровке до орла.
Они обменялись долгим взглядом, прежде чем Джиллиана наконец отвернулась. Она стиснула руки и уставилась в окно, пытаясь понять причину охватившей ее дрожи.
Все дело, разумеется, в усталости. Что же еще это может быть? Хотя дорога сюда и заняла всего лишь какой-то час, но ночью она плохо спала.
Джиллиана по-прежнему чувствовала на себе взгляд графа. Она украдкой оглядела себя. Может, пуговица расстегнулась? Она провела пальцами по одной щеке, потом подругой. Нет ли у нее на лице грязи? Или с ней еще что-то не так?
Что она должна сказать графу, чтобы он перестал так смотреть на нее?
«Ваше сиятельство, пожалуйста, будьте так любезны, смотрите на Арабеллу. Разглядывайте ее так же пристально, как разглядываете меня. Или смотрите на этот великолепный стол перед окном. Мозаика, не так ли? Откуда он у вас? Еще один подарок короля? А еще вы могли бы полюбоваться видом за вашим окном. Он воистину великолепен, ваше сиятельство. Все, что угодно, было бы предпочтительнее, чем смотреть на меня».
– Блевинс?
Мажордом, в тот момент обслуживающий доктора Фентона, остановился и взглянул на своего хозяина.
– Да, ваше сиятельство?
– Позаботьтесь, чтобы мисс Камерон тоже обслужили. – Голос графа походил на шоколад, такой же густой, темный и теплый.
Блевинс поклонился.
– Разумеется, ваше сиятельство.
– Я не голодна, ваше сиятельство, – сказала Джиллиана, надеясь, что присутствующие не заметили, как она покраснела. – Но благодарю вас.
Доктор Фентон нахмурился. Очевидно, она чем-то вызвала его раздражение. Неужели весь этот визит будет таким же изматывающим, как последние пять минут? Неужели ей придется думать о том, как бы всем угодить?
Граф Стрейтерн положил два печенья и маленький кусочек торта на тарелку и лично принес ей это.
– Вы не передумали? Наша кухарка славится своей выпечкой.
В его серых глазах светилось что-то такое, чего она не могла понять. Веселость? Чем она насмешила его? Или он проверяет, осмелится ли она быть грубой, рискуя еще больше усугубить недовольство доктора Фентона?
Джиллиана взяла тарелку, их пальцы соприкоснулись. Она подняла глаза и обнаружила, что граф снова смотрит на нее.
– Пожалуйста, не надо, – попросила она, понизив голос, чтобы не услышал доктор Фентон.
– Что не надо?
– Так пристально смотреть на меня. – Она отвела взгляд, все еще держа тарелку перед собой.
– Я понятия не имел, что смотрю пристально.
– Неправда, ваше сиятельство. Все вы прекрасно знаете.
Он, казалось, снова удивился, но не возразил ей. Напротив, улыбнулся.
– Дайте знать моей челяди, если мисс Фентон что-нибудь понадобится.
– Конечно, ваше сиятельство.
– Ее благополучие для меня чрезвычайно важно.
– Конечно, ваше сиятельство. – Поскольку Арабелла избегала смотреть в его сторону, она, очевидно, не испытывала такой потребности в заботе о графе, как он о ней. Но Джиллиана благоразумно воздержалась от любых замечаний подобного рода. Она ведь, в конце концов, всего лишь компаньонка.
– У вас такой вид, словно вы не прочь сбежать на веранду, мисс Камерон.
Он бросает ей вызов?
– Вовсе нет, ваше сиятельство, – спокойно отозвалась она.
– Вы можете, разумеется, если желаете. – Граф жестом указал на дверь, ведущую наружу.
Доктор Фентон ее не поймет. Арабелла могла бы, если бы захотела, высказать мнение по поводу поступков своей компаньонки, но она редко делала это. Арабелла была настолько погружена в себя, что трудно сказать, замечает ли она вообще кого-нибудь еще.
– Благодарю вас, нет, – сказала Джиллиана.
– Весьма пристойный ответ.
Она взглянула на него.
– Я дала вам повод подумать, что не вполне пристойна, ваше сиятельство? – Джиллиана подавила страх, который, казалось, сжимал ее горло, словно невидимая рука.
– Ни в коем случае, мисс Камерон.
– Тогда, пожалуйста, не говорите такие…
– Я оскорбил вас? – Ситуация явно забавляла графа, и это вызвало раздражение Джиллианы.
– Да, – бросила она достаточно громко. Доктор Фентон повернулся и посмотрел на нее с выражением озабоченности на лице.
– Тогда я прошу извинить меня и за это тоже, мисс Камерон.
– А за что еще, ваше сиятельство? – Неужели он не может просто отойти?
– За намек на то, что вы недостаточно пристойны. Приличия очень важны для меня.
– В самом деле, ваше сиятельство? – Она повернулась к нему лицом, смущенная тем, что приходится смотреть на него снизу вверх. – Тогда я бы осмелилась напомнить, что вам следует направить свое внимание на Арабеллу, а не на меня.
Граф слегка улыбнулся и, не говоря ни слова, оставил ее.
Когда он отошел от нее, Джиллиана сделала глубокий вдохи подумала, что лучше бы он не быт так красив. Или так благороден и внушителен. Он заполнял собой все пространство вокруг, и не замечать его было просто невозможно. Но может, только она одна это ощущает?
