— Нет у нас времени! — бросил полицейский. — Потеряешь минуту — провалишь дело. Вы хоть понимаете, во что ввязались?
Я взглянул на него, пытаясь понять, что он имеет в виду.
— Думаю, да. Я занимаюсь адвокатурой всего восемнадцать лет, но…
— Я говорю не о вашем опыте, а о том, что случилось в гараже. Тот, кто убил Винсента, поджидал его там. Он знал, как к нему подобраться. Это была засада.
Я кивнул.
— На вашем месте, — продолжил детектив, — я бы вел себя осторожнее с вашими новыми клиентами. Джерри Винсент наверняка знал своего убийцу.
— Но ведь раньше он работал обвинителем! Посылал людей в тюрьму. Вероятно, кто-то из них…
— Мы проверим. Но это было давно. Полагаю, имя преступника содержится в этих папках.
Полицейские развернулись и двинулись к выходу.
— Подождите! — крикнул я. — У вас есть визитка?
Детективы остановились и посмотрели на меня. Старший достал из кармана визитную карточку и протянул мне.
— Тут все мои контакты.
— Дайте мне время немного осмотреться, и я вам сразу же позвоню. Уверен, мы что-нибудь придумаем. Наверняка есть способ наладить сотрудничество, не нарушая ничьих прав.
— Разумеется. Вы же адвокат.
Я кивнул и взглянул на карточку. Гарри Босх. Никогда с ним раньше не встречался. Но почему он сказал, что знает меня?
— Детектив Босх, — произнес я, — мы с Джерри работали вместе. Дружили.
— И что?
— Ничего. Удачи вам. Надеюсь, вы раскроете это дело.
Босх кивнул, и его жест показался мне знакомым. Может, мы все-таки встречались?
Он шагнул к двери вслед за напарником.
— Детектив?
Босх обернулся.
— Мы раньше никогда не сталкивались по работе? Мне кажется, я вас уже видел.
Детектив улыбнулся и ответил:
— Нет. Если бы мы столкнулись по работе, вы бы меня обязательно запомнили.
7
Через час я, Лорна Тейлор и Деннис Войцеховский сидели за столом Джерри Винсента. Мы ели сандвичи и просматривали материалы и бумаги, найденные в офисе. Сандвичи оказались хороши, но настроение они нам не улучшили.
Я отпустил Рен Уильямс домой. Она все время плакала и возмущалась тем, что я пытаюсь забрать дела ее шефа. Я решил, что от нее проще избавиться, чем вести с ней вечную войну. Когда я провожал Рен до двери, она спросила, не намерен ли я ее уволить. Я ответил, что решение присяжных еще не принято и завтра утром она должна, как всегда, явиться на работу.
Без Рен Уильямс и Джерри Винсента мы блуждали впотьмах, пока Лорна не сообразила, как отсортированы материалы, и не выделила из них текущие дела. По деловым заметкам, найденным в папках, она составила ежедневник, или рабочий календарь, — самую важную вещь в профессиональной жизни любого адвоката. После этого дышать стало легче, и мы решили прерваться на обед, взявшись за коробки с сандвичами, которые Лорна привезла из «Дасти».
Календарь оказался не особо перегружен. Предстояло несколько слушаний в суде, но, в общем, было ясно, что Винсент старался расчистить место для грядущего процесса по делу Уолтера Эллиота, который начинался через девять дней.
— Итак, приступим, — произнес я, дожевывая последний кусок. — Если верить составленному нами календарю, через сорок пять минут я должен находиться на объявлении приговора. Поэтому давайте быстро все обсудим, и я отправлюсь в суд. Затем, после моего возвращения, еще раз посмотрим дела, и мы с Циско поедем по клиентам.
Все дружно закивали. На усах Циско остался клюквенный соус.
Лорна выглядела так же красиво и эффектно, как всегда. Она обладала потрясающей внешностью и умела смотреть на людей так, что они начинали чувствовать себя центром Вселенной. Я платил ей жалованье весь год, пока сидел без дел. Благодаря страховому полису это было не особенно накладно, и я не хотел, чтобы к моменту моего возвращения в бизнес она оказалась у другого адвоката.
— Начнем, пожалуй, с денег, — предложил я.
Лорна кивнула. Разобравшись с текущими делами и передав мне папки с документами, она взялась за банковские документы — вещи не менее важные, чем рабочий календарь. С их помощью мы могли выяснить, какими средствами располагает фирма Винсента и насколько успешно он вел свои дела.
— По поводу денег две новости: плохая и хорошая, — сообщила Лорна. — У него тридцать восемь тысяч на операционном счету и сто двадцать девять тысяч — на трастовом.
Я присвистнул. Кругленькая сумма. На трастовый счет кладутся деньги от клиентов. Как только начинается судебное разбирательство, деньги соответствующего клиента переходят на операционный счет. Я всегда предпочитал иметь больше денег на операционном счету, чем на трастовом, поскольку все, что переводится на операционный счет, автоматически становится моим.
— Разница не случайна, — объяснила Лорна, заметив мое удивление. — Буквально накануне Винсент получил сто тысяч долларов от Уолтера Эллиота. Депозит сделали в пятницу.
Кивнув, я постучал пальцем по импровизированному календарю, разложенному на столе. Он был наспех набросан на блокноте с линованной бумагой. От Лорны требовалось перенести его в нормальный ежедневник. Кроме того, она должна была закачать на мой компьютер график судебных заседаний и электронную версию календаря, а затем сбросить копию на какой-нибудь внешний носитель информации, что в свое время следовало бы сделать Винсенту.
— Процесс Эллиота начнется в четверг на следующей неделе, — пробормотал я. — Вот почему он положил сотню.
Порой надо произносить очевидное вслух, чтобы осенила новая идея.
— Как только закончим, позвони в банк, — обратился я к Лорне. — Проверь, был ли сделан клиринг чека. Если нет, попробуй его протолкнуть. Вероятно, услышав о смерти Винсента, Эллиот захочет аннулировать перевод.
— Ясно.
— Что там еще с деньгами? Если Эллиот положил сотню, чьи остальные?
Лорна открыла бухгалтерскую книгу. Каждый доллар в трастовом фонде можно отследить на принадлежность тому или другому клиенту. Адвокат в любой момент должен знать, сколько денег из аванса переведено на операционный счет и может быть пущено в дело, а сколько осталось в запасе. Сто тысяч на трастовом счете было записано на Уолтера Эллиота. Значит, на все остальные дела приходилось двадцать девять тысяч. Не так уж много, если вспомнить, сколько папок мы нашли в его картотеке.
— Есть сведения по деньгам? — спросил я.
Лорна покачала головой.
— Пока нет. Когда ты уедешь, я позвоню в банк и начну с этим работать. Хочешь, чтобы мы оба имели право подписи?
— Да, как и по моим счетам.
Я не думал, что с переходом денег Винсента в мои руки возникнут какие-то проблемы. Для этого мне и нужна была Лорна. В финансовых вопросах она понимала больше меня. Она разбиралась в них так хорошо, что иногда я жалел о том, что мы поженились, и о том, что развелись.
— Надо выяснить, может ли Рен Уильямс подписывать чеки, — произнес я. — Если да, следует вычеркнуть ее из списка. Сейчас распоряжаться счетами должны лишь ты и я.
— Хорошо. Очевидно, тебе придется обратиться к судье Холдер за ордером для банка.
— Без проблем.
Мне нужно было уходить минут через десять. Я повернулся к Войцеховскому:
— Удалось что-нибудь раскопать?
Раньше я попросил его задействовать свои связи и как можно больше разузнать об убийстве Винсента. Меня интересовало, какие шаги намерена предпринять полиция в связи с тем, что, как говорил Босх, следствие связывало это преступление с унаследованными мной делами.
— Не много, — ответил Циско. — Детективы еще не вернулись в Паркер-центр. Я позвонил одному парню из судмедэкспертизы, пока они обрабатывают результаты. Он скупо говорил о том, что у них есть, зато много рассказал о том, чего нет. По мнению полиции, в Винсента стреляли не менее двух раз. Гильзы до сих пор не найдены. Преступник сработал чисто.
Значит, злоумышленник либо стрелял из револьвера, либо настолько хорошо владел собой, что мог хладнокровно собрать гильзы после убийства.
Циско продолжил:
— Я позвонил одной женщине из отдела коммуникаций, и она сообщила, что первый звонок в полицию поступил без четверти час. Это поможет точнее определить момент смерти.
— Они выяснили, что там произошло?
— Похоже, в понедельник Винсент задержался в офисе. По понедельникам он вообще работал допоздна, готовя материалы на всю неделю. Потом Винсент собрал портфель, запер дверь и вышел. Спустившись в гараж, он сел в машину и получил пулю в окно со стороны водителя. Когда его нашли, в салоне работал мотор. Стекло было опущено. Ночью в гараже прохладно. Он мог опустить стекло, чтобы подышать свежим воздухом или поговорить с подошедшим к автомобилю человеком.
— С человеком, которого он знал.
