Когда стрелять не рекомендуется, это не значит, что автомат становится бесполезен. Особенно старый добрый АКМ с деревянным прикладом и стальным затылком, которым в случае большой надобности можно уделать противника не хуже, чем окованной железом дубиной. Что я и сделал, добежав до застывшего на месте копьеносца и зарядив ему прикладом в обмотанный тряпками торец.
Оказалось, можно было и без этого обойтись. Дело в том, что дамп застыл на месте, пытаясь вытащить из горла мою «Бритву». Получалось это у него неважно — клинок застрял в шейных позвонках. И тут я со своим автоматом… В общем, не получилось у мутанта ничего. Грохнулся он навзничь так же, как его напарник минутой назад. И как-то так получилось, что «Бритва» оказалась у дампа в руках, а отделенная от тела голова покатилась, подпрыгивая на кочках. В общем, бывает. Трофей достал, а головы лишился. Типично жизненная ситуация.
И тут я заскрежетал зубами, грозя мерзким звуком переполошить обитателей мрачного здания. До мозга доперло, что плечо у меня распорото не на шутку, и он включил сигнализацию. Предполагаемое бриллиантовое небо возникло перед моими глазами незамедлительно. Я закусил губу, накинул на себя ремень, перебросил автомат за спину и буквально выдернул из наплечного кармана шприц-тюбик. Торгаш на базе маркитантов бил себя пяточными мозолями в грудь, клянясь, что в шприце чистый морфий. Очень надеюсь, что барыга не наврал, а то ж я не поленюсь прошвырнуться на досуге на северо-запад и рассказать, как мне было весело этой ночью. С наглядными примерами, которые возникают незамедлительно, если ударить по брехливой голове чем-нибудь тяжелым.
Сделав укол, я только мельком глянул на плечо, прежде чем экстренно наложить на него бинт. Сказать, что там всё неважно, — лучше промолчать. Копье конкретно распороло средний пучок дельтовидной мышцы, удивительно, что рука еще двигается. Но это ненадолго. А если копье было нестерильным, да та нестерильность попала в рану, то и совсем труба. В условиях этого гостеприимного мира проще приставить ствол к подбородку и нащупать большим пальцем спуск автомата. Но это всегда успеется. Прежде я должен убедиться, что все арбалетчики в этом здании отправились охотиться на небесных хоммутов в Край вечной войны.
Странная все-таки зверюга человек. Вот накрыло меня горе нереальное, от которого в петлю влезть — раз плюнуть. Но как только начинается вокруг меня активная резьба по плоти, в том числе и по моей, так остается только сама цель, без признака сторонних эмоций. То есть жену мою убиенную жаль, конечно. Но не до слез, соплей и иных выделений, характерных для рода человеческого в таких случаях, а до холодной ярости, при наличии которой мозг работает четко, ясно и бесперебойно, всё ради цели моей — может, для кого и безумной, а для меня сейчас единственно важной.
Кто-то скажет, сидя под кондиционером и потягивая пиво из холодильника, — вот, мол, дурак, один против толпы полез ради мести. Человека-то не вернуть, а своя задница всегда роднее чужой… Ага, дурак я и всегда им был. Как и все, кто идет на войну, понимая, что и пристрелить может, и горло перерезать, и кожу с живого снять медленно при допросе. И как те, кто рискует влюбиться в девчонку без памяти, осознавая, что однажды могут ее потерять. Но когда такой дурак, вдобавок войну прошедший, а то и не одну, вдруг свою любовь реально теряет, никто его действий последующих понять не сможет, даже он сам. А вот убийцы той любви поймут и прочувствуют непременно. Такая вот у нас, дураков, на всю голову контуженных, парадоксальная философия…
Вход был свободен. Ну я и пошел, стараясь не обращать внимания на то, как дергает плечо при каждом ударе сердца. Не на это сейчас надо внимание обращать, поважнее есть темы для заострения внимания. Потому как, если внутри вражьей цитадели будешь отвлекаться на собственные болячки, их тебе немедленно организуют дополнительно целый вагон и маленькую тележку.
А обстановка была, надо сказать, запоминающаяся. Помнится, клыкастый нео по имени Грок рассказывал про крыш-траву, благодаря которой не рушатся от времени дороги и здания. Мол, врастает такая трава в бетон или асфальт и поддерживает его корнями. На кой оно надо траве — вопрос. Может, от непогоды бережется, а может, что-то вкусное в бетоне нашла и теперь оторваться не может, заполняя щели и полости своими корнями.
Грок говорил о мелком растении, но в этом здании поддерживающая стены флора разрослась не на шутку. Может, крыш-трава экстремально отъелась на суперкалорийном бетоне, а может, это просто разновидность ее какая-то, Новым людям не известная…
Все стены были увиты длинными, гибкими корнями от пола до потолка. Пол устилал сплошной ковер из фосфоресцирующего мха, дававший загадочную мерцающую подсветку этому жутковатому друидскому интерьеру. Жутковатому потому, что между корней были пристроены черепа. Разные. С тремя глазницами — явно шамовские. С двумя, похожие на человеческие, но отливающие металлом, — не иначе местные эльфы пару киборгов отловили. Узкий череп с двумя ротовыми отверстиями… Похоже, осму не поздоровилось. Вот еще жуть какая-то, а не черепушка, навевающая неприятные воспоминания о встрече с потолочником…
Но такой экзотики здесь было немного. Гораздо чаще встречались черепа знакомых форм, когда-то принадлежавшие нео… и моим соплеменникам. Слабо отличимые друг от друга. Все-таки, как ни крути, но нео — наши прямые потомки, в отличие от живых машин уничтожения, созданных в прошлом учеными по заказам военных.
Я стоял в громадном холле среди длиннющих корней, свешивающихся из непроглядной темноты потолка, — и, забыв про боль, напряженно вслушивался в тишину. Слабо шевелящиеся корни тихонько шелестели, терлись друг о друга и о стены, но бросаться на меня вроде не собирались. Не та порода. В отличие от хищных растений, кто чем промышляющих снаружи, эти, похоже, жрут что дадут… или что принесут в жертву. Избалованные то есть. Ладно, учтем.
Сквозь тихое шебуршение корней я услышал какой-то звук, доносящийся из глубины здания. Похоже на шум водопада. Декоративный, что ли, остался со времен незапамятных? Корни сохранили чудо невиданное? Да нет, вряд ли. Последний искусственный водопад стопроцентно сдох в этих местах, как только перестали работать насосные станции Мосводоканала. Значит, не дизайнерский изыск мастера, давно умершего от лучевой болезни, а что-то другое…
Это и вправду было другое. Отдаленный шум становился все ближе, превращаясь в многоголосое гудение большой толпы. Угу. Это мне совсем не с руки. Навалятся кучей — и на этом моя месть закончится. Значит, мы пойдем другим путем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
